Иногда накатывает зловредный морок...

Ощущение, будто ничего нет, и никого нет, и себя тоже нет, а если даже за что-то зацепишься — брось, оно не имеет значения. Никому не нужно, потому что нет же никого!

Жуткая дрянь! Когда кроет всерьёз, даже не страшно, потому что бояться там как бы тоже некому. Пусто, и всё. Жадная пустота, высасывающая жизненную силу и смыслы, и смертная тоска. Будто схлопываешься в исчезающе малую точку, которой слишком мало даже на «чёрную дыру»...

Мне помогает — всерьёз разозлиться. Ненависть-ненависть! Вредность и упрямство, от которых нас старательно отучали семья и школа, в такие моменты — бесценны!

@темы: жисть

---

С прошедшим кошачьим днём!

Весна начинается... Начинается весна... Ну, как-то начинается. Вон, кливия на окне выдала два цветоноса с опережением графика.

А в последний день зимы исполнилось 40 дней отцу. Вчера зашла в его мастерскую на даче. Чувствую, буду разбирать там всё и реветь. От шмоток и лекарств так не пробирало, а в то, что он мастерил, он вкладывал больше всего души. В последние год-два уже мало что мог делать, инструменты и поделки скучали. Ждали, ждали — не дождались. Что-то я оставлю для памяти, что-то приручу сама, что-то пристрою. Вот доживём до тепла, и...

@темы: жисть

---

За Железного Феликса!

Да, я проголосовала за возвращение на Лубянку старого памятника.
Вовсе не потому, что мне нравится данный политический деятель! А потому, что именно так: в двух шагах от Соловецкого камня, в дополнение и противовес, ему и следует стоять. Чтобы крепче завязался узелок на память. И на подумать.

А князь Александр Невский этому месту — никто. Да ещё неизвестно, как изваяют.

Ссылки на голосования:
ag.mos.ru/poll/10351
www.m24.ru/special/s/monument

@темы: жисть

---

Прищепка, январь, тщета и тлен

29.01.2021

@темы: фото, дача

---

Вчера сделала прививку от модной болезни, Спутником

Лёгкое недомогание и сонливость, вроде реакции на погоду. То ли на погоду и есть, а прививка не при чём? Усталость от зимы копится, настроение по жизни так себе. Слегка ноет рука: в месте укола и в целом. Рога, крылья, жабры, usb-разъём и прочие анатомические излишества пока не отросли.

@темы: жисть, медицина

---

Зимние наваждения (История с фотографией, часть 7), долгожданная прода

Что бы ни творилось у меня по реалу, а шоу маст гоу!

Название: Зимние наваждения (История с фотографией, часть 7)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: NC-17
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: Голкья после смуты с трудом возвращается к Зимнему перемирию. А у нава-попаданца цель не изменилась, но проторенные дороги почему-то ведут не туда...
Предупреждения: попаданец, ксенофилия, каннибализм, тлен и безысходность, смерти второстепенных персонажей

Начало:
chorgorr.diary.ru/p217967093.htm
chorgorr.diary.ru/p217967093.htm
chorgorr.diary.ru/p218093078.htm
chorgorr.diary.ru/p218315089.htm
chorgorr.diary.ru/p218924715.htm
chorgorr.diary.ru/p219138939_zimnie-navazhdeniy...

21.12.2020

— Знаешь, Вильяра, я, пожалуй, воздержусь… Не дерзну переплетать судьбы твоего мира ради пустой показухи. Я рад возвращению дара, и мне охота поупражняться. Но я опасаюсь спустить вам ещё какую-нибудь лавину.

А потом вернулся Рыньи. Принёс, за чем ходил, и даже не встрял по дороге ни в какие неприятности. Ромига глянул, что здесь называют барабанной кожей? Практически, пергамент, хотя и не лучшего сорта. Второй вопрос: чем писать? В земных путешествиях нав, бывало, изготавливал тушь из сажи и какого-нибудь клея. Перо? На Голкья нет птиц, но можно вырезать пёрышко-калям из стебля приречника. Хотя смышлёный мальчишка сам позаботился о принадлежностях для письма: прихватил на ярмарке краску в плитках и кисточки. Рисовать-то голки давно умеют, на самых разных поверхностях. Кистевая каллиграфия? Почему бы нет. Но надёргать соломы и сравнить, чем удобнее вырисовывать буквы — всё равно лишним не будет.
Первые же эксперименты показали, что писать калямом Рыньи удобнее, чем кистью, но так или иначе, руку ему набивать ещё долго. Так и зима впереди длинная! Ромига сделал прописи и счёл свою задачу выполненной. Очень забавно смотреть на юного охотника, сидящего на шкурах в позе египетского писца и старательно скребущего пером по пергаменту. Очередной анахронизм, да и вообще забавно. Пускай упражняется! А Ромига уже в силах поддерживать огонь в очаге, чтобы мальчишка не отвлекался.
Мудрый Альдира тихо и незаметно слинял изнанкой сна, Вильяра отложила рукоделие и последовала за ним. Вернулась под вечер: пешком, усталая и грустная. Принесла кусок мороженной рогачины, начала готовить то ли поздний обед, то ли ранний ужин — Ромига с Рыньи так увлеклись, что пропустили время дневной трапезы. Пока Вильяра стряпала, а мальчишка помогал ей, Ромига не отказал себе в удовольствии — полюбоваться на Ярмарку в закатных лучах. С порога, как утром. В этот раз Вильяра не стала хватать его, чтоб не сверзился, а села рядом, обняла за плечи, прижалась горячим боком.
— Нимрин, Ромига, знай: я буду тосковать по тебе, когда ты уйдёшь, — голос ведьмы прозвучал смущённо, будто она призналась в постыдной слабости.
Нав ухмыльнулся, не отводя взгляда от пламенеющих небес и снегов:
— Я тоже не забуду тебя, моя прекрасная белая колдунья. Ни тебя, ни Голкья. Но ты же сможешь приходить в гости изнанкой сна? В призрачном обличье и даже во плоти, если постараешься?
Вильяра вздохнула:
— Пока я в одиночку храню свой клан, пока изглаживаю следы беззаконных Наритьяр, мне не до путешествий на ту сторону звёзд. А потом… Ты исцелил меня, Иули, но я всё никак не поверю, что доживу до какого-нибудь спокойного «потом».
— Тяжёлый день?
Ещё один вздох:
— Даже не спрашивай!
— Тогда, давай, я просто подпою тебе песнь Умиротворения?
Вильяра фыркнула:
— Да, чужак, ты подпоёшь, и, наверное, мне полегчает. Ведь ты — плетельщик судьбы, тебе и невозможное возможно. Вот знаешь… Мне сегодня вдруг приснилось, будто ты смог бы стать одним из нас. Жить на Голкья, не нарушая равновесия.
Сказала и сразу запела, не давая паузы на ответ. Нав напрягся: слишком радикальная смена концепции! Однако вплёл свой голос в её, и под их проникновенный вой малиновое солнце плавно закатилось за дальние торосы, подмигнуло на прощание зелёной искрой. Песнь отзвучала — певцы одновременно повернули головы, заглядывая друг другу в глаза.
— Что ты имела в виду, Вильяра? Что значит, я могу стать одним из вас?
— Пойдём ужинать, Нимрин. Потом я немного отдохну и провожу тебя к Чёрному Камню. Он готов впустить тебя. Я надеюсь, в круге ты найдёшь не только колдовскую силу, но и ответ на твой вопрос.
— А может, ты для начала перескажешь мне свой сон?
— Нет, я обещала.
— Кому обещала? Опять Пращуру?
— Нет, Ромига, не ему. Вообще не Асми. А больше, прости, я сказать тебе не могу. Я обещала.
— Любопытно. А как ты поступишь, если я откажусь идти с тобой к Камню?
Она прижмурила серебристые глаза и протянула, зевая во все клыки:
— Тогда-а-а… я просто лягу и усну! Глухо, мёртво. Я постараюсь выспаться. Буду отдыхать, пока не разбудят.
— То есть, у Камня меня ждут, но это не срочно?
Пожала плечами:
— Ему-то уже некуда спешить. А колдовская сила нужна тебе, Нимрин. И сила, и путь…
Колдунья осеклась, и нав не переспросил, не стал допытываться.
Подтвердил:
— Да, Вильяра, колдовская сила мне очень нужна. Однако не нужнее, чем тебе — отдых и сон. Я обожду до утра.
Ромига желал не просто обдумать, что у них тут за внезапный поворот, а испытать возвращённый дар. Вглядеться, вслушаться…

Ужин все трое проглотили, как за себя бросили, и завалились рядком на лежанку. Вильяра уснула мгновенно. Рыньи чуть повозился и тоже засопел. Ромига старательно распрямил на ровном больную спину, уделяя внимание каждому позвонку, нерву и мышце. Хорошо бы подкрепить медитацию исцеляющими арканами, но от похода за магической энергией он отказался сам. Потому что боевой маг тайногородской выучки воздвигает между собой и миром крепостную стену, а геоманту она мешает! Геоманту важнее быть прозрачным и лёгким, беззащитным и открытым. Наву снова жутковато, как перед прыжком в водоворот с обрыва, но мир Голкья не враг ему, в этом он уверен… Ну, почти уверен!
Мир Голкья использовал оглушённого, покалеченного пришлого геоманта. Прикладывал к своим болячкам, но и берёг, как умел. Хотя, верно ли так рассуждать о мире? Вот об этой паутине сияющих, дрожащих, звенящих на разные голоса нитей — причинно-следственных связей. В туго затянутых узлах былого и смутных клочьях несбывшегося. В туманных пока, но веско зреющих гроздьях — вероятностях грядущего… Нити, узлы, гроздья — слова неточны, а узор на тайной подкладке мира ошеломляюще красив и текуч, словно блики на воде. Не безумие ли — воспринимать всё это, такое прекрасное, как существо с единой волей и разумом? Как пациента перед целителем? Или даже сторону в переговорах?
«Если желаешь увидеть лицо и услышать голос — приходи к Чёрному Камню, Иули. Там поговорим. А пока просто любуйся.»
Ужасно похоже на безмолвную речь. И такие знакомые интонации… «Мудрый Латира?»
«Приходи к Чёрному Камню, Иули. Хоть изнанкой сна приходи, у тебя уже должно получиться. А Малую не тревожь, пускай отдыхает.»
Ромига открыл глаза, выныривая из полу-транса, полудрёмы. Уставился в потолок, будто мог прочесть там ответ на новый животрепещущий вопрос: правда, услышал мудрого Латиру, или приснилось? На Голкья возможен ответ: правда, хотя приснилось. И с Латирой всё непросто, об этом знают даже многие охотники, не только мудрые.
Когда Ромига и Наритьяра Младший пропели Песнь Равновесия, Тени развоплотились почти мгновенно. Только у Латиры, обращенного в Тень, достало самовластной воли задержаться среди живых. Говорят, он обошёл Ярмарку, попрощался кое с кем из знакомцев, переживших смуту. А после взошёл на Ярмарочную гору, к Чёрному Камню, где много лет черпал колдовскую силу. Камень не стал привередничать, в каком теле явился Латира, и впустил его. Обратно из круга Латира не вышел. Ромига знает: мудрые почитают такой финал достойным завершением своего жизненного пути. И даже не совсем завершением, хотя наву из Тайного Города идея жизни после жизни... Ну, да, по старой привычке — претит. Однако Тень Латиры Ромига однажды призвал. И это было невероятно: снова говорить с тем, кого видел слюнявым идиотом от «иглы инквизитора» и жертвой, растерзанной на алтаре. Говорить с ним, как с живым, ощущать его почти живым. И задним числом Ромига не сожалеет, что рискнул призвать Латиру. Скорее, жаль, что старый прошмыга вынужден был так быстро уйти, и с навом они больше не встретились. Хотя, отчего Латира поспешил с уходом, бывшему Повелителю Теней тоже ясно. Мудрый не пожелал живоедствовать, чтобы питать свою новую плоть. А тому, кого принимает круг Зачарованных Камней, вещественная пища больше не нужна…
Кто и когда объяснял всё это Ромиге? Отчасти, Вильяра. А в полноте он узнал от Теней, будто от самого мира Голкья. Вообще, он знает теперь многое, чего не мог знать нав из Тайного Города. Умеет, чему отродясь не учился. Главное, не потерять в этом нежданном и непрошенном богатстве знаний самого себя. Как Онга потерялся среди фантазий и несбывшихся вероятностей. Иными словами: не спятил бы ты, нав Ромига! Риск-то есть.
Геомант снова опустил веки, вглядываясь в «паутинку». Да, он может просто созерцать её. Любоваться, словно огнём, водой и чужой работой. А может последовать подсказке неведомого собеседника и единым движением мысли перенести себя к чёрному менгиру, косо подпирающему ночные небеса. Чего тянуть, если он всё равно туда придёт — или приведут?
И мороз не заставил поёжиться, и снег не хрустнул под ногами: Ромига встал у Чёрного Камня полу-взаправду, полу-понарошку. В призрачном обличье, как говорят голки. Теперь-то нав понимает, что освоил этот фокус давным-давно, когда бродил по степям своего любимого сна. А побывать бы в тех степях наяву, всем собой… Не сейчас!
Обличье-то призрачное, а в этот раз Ромига не бросил свой недуг на лежанке в логове. Спина болит, почти как наяву, и тяжело стоять без опоры. Ну, и кто здесь его ждёт? По всем ощущениям — никого. Вопрос, можно ли доверять ощущениям, когда сам не вполне здесь?
— Мудрый Латира?
Позвал голосом — тишина. Повторил безмолвной речью — нет ответа, лишь стылый сквознячок по сердцу. Обошёл — обковылял — Зачарованный Камень кругом и позвал снова, с тем же успехом. Мороз, тишь. Мерцают звёзды, искрится снег. А чёрный менгир непроглядно чёрен даже для навских глаз. Возможно, его ждут не снаружи, а внутри круга? Спел приветствие, положил руки на Камень. Откроется, или нет, а Ромига приветил знакомца. Да и опора — не лишняя.
Камень потеплел под ладонями, но не раскрылся. Вообще-то, и не должен, пока Ромига топчется тут в призрачном обличье. А пройдёт ли нав по изнанке сна целиком? Не с кем-то за руку — сам? Он почти проснулся в логове, на тёплой лежанке, между Вильярой и Рыньи… Нет, не там! Надо здесь… Ну, вот!
Тело налилось тяжестью, дохнул в лицо мороз, скрипнул снег… И чёрный менгир раздался под руками так резко, что Ромига, утратив опору, завалился вперёд: неловко, больно. Вставать? Или ползти вперёд, как делал прежде? Собираясь с силами, глянул по сторонам — обнаружил себя, внезапно, уже в центре круга. Видимо, его, правда, ждали. Кое-как подобрал конечности, сел. Огляделся ещё раз, вспоминая, какими видел Черные Камни в прошлый раз. Да, их стало на два больше.
Почему, приняв одного, они всегда прибавляются парами? Бывший Повелитель Теней мог вспомнить, почему так, но не стал вдаваться в подробности. Не сейчас!
В приветствие, которое он пел, сами собой вплетались новые имена. И прошло понимание, что бесполезно выкликать здесь Латиру. У хранителя сгинувшего островного клана теперь иное служение, иное имя. И он, конечно же, видит, что Ромига явился на зов. Заговорит, когда и если сочтёт нужным.


Зачем ходят в круг Зачарованных Камней? В первую очередь, за колдовской силой, она же магическая энергия. Нав осторожно прилег на спину, закрыл глаза и приготовился впитывать всё, что даст ему круг. Странно, если не даст: после того, как охотно впустил и проводил на середину.
Энергии вокруг, действительно, море. А подходящей наву — капли, слёзы. Бывший Повелитель Теней представляет, как перетянуть это одеяло на себя. Он бы смог, он чувствует. Но стоило столько корячиться, восстанавливая равновесие, чтобы самому же опять всё изгадить? На регенерацию худо-бедно хватает, Ромига полежит и встанет на ноги. Выступит в Пещере Совета, потом отправится в город с белым небом, разыскивать врага врага…
Вероятно, он задремал, а может, нет.
«Мы благодарны тебе, Ромига, что ты бережёшь равновесие и не изменяешь нас ради своего удобства. Но ты сможешь взять всё, что мы даём тебе, изменив себя. Таков дар Голкья плетельщику судеб!»
— Что? — Ромига сел, озираясь. Отметил: спина не болит, ноги слушаются… И уставился на сидящего рядом голки! Внешне тот совершенно не изменился, лишь аура поблекла и расплылась туманом.
— Латира?
— Да, Ромига, меня звали так. А теперь уместнее звать по имени моего Камня. Или называй Голосом Щуров, так тоже будет правильно.
Нав сел поудобнее: разговор, похоже, предстоит долгий и непростой. Разглядывал собеседника, пытаясь разобраться, отчего рядом с ним настолько неуютно, тревожно? Призрачные мальчишки в степи не вызывали подобного ощущения.
Осторожно ответил:
— Я рад тебя видеть. Рад, что ты обрёл новое служение.
Избегал называть собеседника по-старому, но ни новое имя, ни титул тоже не шли с языка, оставляя в репликах неловкие паузы. Тот, кого прежде звали Латирой — или нечто, принявшее его облик — хитро прищурилось.
— Не слишком-то ты рад, Иули. Но я на тебя за это не в обиде. Ты внял приглашению и пришёл, это главное. У нас… У меня к тебе два дела: новый дар и старый долг. С чего ты желаешь начать?
— А давай, сначала ты ответишь мне на несколько вопросов?
— Хорошо, Иули. Я постараюсь ответить. Спрашивай, — улыбка, взгляд, интонация, в точности, как у прежнего Латиры.
Нав стремительным выпадом поймал собеседника за запястья — осязаемые, плотные, тёплые — и запел, заклиная щура говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Старая-престарая песнь, лишь Тени её помнят.
Тот, кто назвал себя Голосом Щуров, не стал вырываться, даже не дёрнулся. Слушал Ромигину песнь, будто, со снисходительным одобрением… Да вот же, что с ним не так! Эмоции не читаются через ауру, только через выражение лица и язык тела. И нет, он не играет роль, не лжёт ни жестом, ни единой морщинкой! Но беседа с навом не задевает его сколько-нибудь глубоко. Он каменно, неколебимо спокоен: сквозь ликующее торжество бытия и скорбь потерь. И ликование не отменяет скорби, а скорбь не омрачает ликования. Вместе — давят грандиозностью, несоразмерностью хрупкому двуногому существу. Мудрый Латира и в прежней жизни был не прост. А Голос Щуров не враждебен Ромиге, скорее, дружелюбен, но опасен, как нависшая над головой скала. И кажется, вот-вот он обрушит на многострадальную навскую башку нечто. Не смертельное, не ранящее, а не увернёшься, и жизнь уже никогда не станет прежней.
Ромига слишком долго молчал, бывший Латира качнул головой:
— Боишься? Не доверяешь? И снова я не обижусь на тебя, Иули. Хотя ведёшь ты себя, как дурень. Раскопал в Тенях такую древность, а забыл, что щуры никогда не лгут плетельщикам судеб. Растерялся, да?
Растерялся, правда. Не понимал, не мог решить, как вести себя с этим. Отпустил его руки. Спросил:
— Ты действительно был мудрым Латирой или только выглядишь им?
— Был, был. Ну и выглядеть не разучился, — лукавый смешок.
— Насколько ты… — Ромига поискал формулировку, но так и не придумал внятной, — Действуешь сам по себе? Сам от себя и за себя?
— Я в своей воле и разуме, если ты об этом, Иули. Я продолжаю служение мудрого, храню Голкья и охотников. Я не забыл, каково быть живым. Здесь, внутри круга, я попросту жив. Потому не перепутаю благо и ущерб, как древние щуры. Потому меня избрали Голосом, посредником между стражами снов и живыми.
— То есть, ты теперь за Пращура? Ни жив, ни мёртв, являешься в сны и говоришь загадками? — нав воочию припомнил асура, которого вызволил с алтаря, и уши заострились.
Собеседник рассмеялся, будто хорошей шутке. Посерьёзнел.
— Пришелец Асми лепил нас, точно глину, пока глина не затвердела, не запеклась в камень под его руками. Я — камень от камней Голкья. Я и меньше Пращура, и больше его. Я не владею сокровенными тайнами Асми. А чужак никогда не знал нас, как мы знаем себя. Он хранил Голкья, но ему не дано было стать одним из нас. А тебе Ромига, даровано. На, взгляни, — в руках бывшего Латиры возникло серебряное зеркальце, он передал его наву.
Тот взял с опаской. В первый миг показалось, сквозь тусклую полировку глядит Стурши… Нет, не он! Даже у островных голки не бывает настолько тёмных грив. Ромига потрогал шею, коснулся кожи — отражение примяло пальцами чёрно-серебристый мех. Прищурило чёрные навские глаза, выскалило мощные клыки. Не голки, но очень близкое подобие. Чёрный оборотень из сказок. Вильяриным взглядом, очень красивый! А нав, как есть, кажется колдунье забавным и миленьким. Кавайным, сказала бы земная девочка Ириска. Вот это, из зеркала, Ириска обозвала бы йети и испугалась. Наверное…
— Твои предки, Иули, когда-то изменили себя, — продолжал между тем Голос Щуров. — Изменились, чтобы стать красивыми. В своих ли собственных глазах или в чьих-то ещё? Наверное, ты знаешь. Только прежний ваш облик не исчез. Лезет наружу, когда вы колдуете на пределе сил.
— Откуда ты узнал про моих предков?
— Щуры знают. Для нас время течёт иначе, и та сторона звёзд ближе, чем для живых. А тебя, Ромига, я видел в том обличье собственными глазами. Так вот, приняв дар Голкья, ты не разучишься выглядеть, как считаешь нужным. Отыщешь дорогу домой — никого там не напугаешь.
Звучит слишком заманчиво, чтобы обошлось без какого-нибудь подвоха.
— Скажи, что я должен сделать, чтобы принять ваш дар?
— Оставайся здесь и спи, пока мы изменим твоё тело. Когда проснёшься, покинешь круг. Все стихии станут питать тебя силой и слушать, а не только Тени. И живи потом на Голкья, сколько вздумается. Храни равновесие внутри себя, как мы храним, и этого довольно.
Нава продрало морозом по хребту. Отражение тоже вздыбило гриву, сверкнуло зрачками: бело-голубыми снежными искрами. Латира, или Голос Щуров, или как его там, предлагает наву изменить не внешность — самую суть! Приняв дар, перестав быть «однобоким колдуном» по меркам Голкья, Ромига вряд ли посмеет вернуться в Цитадель…
— Твоё внутреннее равновесие важно лишь для Голкья. В иных мирах — живи и колдуй, как хочешь. Однажды изменившись с нашей помощью, ты сможешь изменять себя сам. Ты же плетельщик судеб, Ромига. Молодой, неопытный, да это быстро пройдёт. Я предполагал, кто ты есть, но не был уверен. Рад, что угадал. А друг мой Альдира ищет замену старейшему Нельмаре. Из тебя вышел бы прекрасный хранитель знаний…
— Стой, Латира! — рявкнул Ромига скорее испуганно, чем грозно. — Что я должен сделать, чтобы отказаться от вашего дара?
Голос Щуров удивлённо вскинул брови. Ромига ждал, он начнёт уговаривать, но нет… Мгновенный ужас, что отказа тут вовсе не предусмотрено, что нав уже влип, едва не толкнул его на какое-нибудь отчаянное действие…
— Да просто откажись и не спи в круге. Дурень ты, Иули. Хоть и плетельщик судьбы.
Старый голки вынул из рук нава своё зеркальце — тот не препятствовал. Сидел, как оглушённый. В башке — пустота, в ней мечется единственная мысль. О невезучем охотнике, поданном к столу Наритьяры Среднего. Ромига ел его мясо. И если примет дар, то станет голки в достаточной мере, чтобы рассыпаться прахом, ступив на землю своих любимых степей. Живоедам там не место, сам так сделал.
Голос Щуров ободряюще потрепал нава по плечу.
— Иули Ромига, знай! Голкья не навязывает своих даров силой, но и не забирает обратно. В твоей воле — думать, решать, выгадывать наилучшее время. Уходи в иные миры и возвращайся, сколько хочешь. Этот круг примет тебя хоть через тысячу лет, и мы исполним, что обещали. Устанешь от странствий? Поймёшь, что идти больше некуда и незачем? Голкья с радостью даст тебе приют, станет твоим домом.
Нав вздрогнул, напрягся… И не скинул чужую руку. Слишком ясно сквозило сквозь старого голки то непостижимое, ликующее и скорбящее, восхитительное и жуткое, чьим голосом он стал. Ромига, нав из дома Навь, не согнул перед этим спину, но почтительно склонил голову:
— Я благодарю тебя, о Голос Щуров. Я благодарю Голкья за щедрый дар. Я не готов им воспользоваться прямо сейчас. Не знаю, буду ли готов хоть через тысячу лет. Но я благодарен.
— Мы тоже благодарны тебе, Иули Ромига. Благодарны за всё, что ты сделал для мира и охотников, — ответил голки.
И чуть расслабился, словно закончил официальную часть мероприятия. То, что говорило его голосом, смотрело на Ромигу его глазами, отступило и спряталось, как бы целиком уступая место прошмыгину сыну Латире. Который задорно подмигнул наву, подождал, пока тот соберёт разбегающиеся мысли и соберётся для продолжения беседы. За это — отдельное спасибо!

23.12.2020

— Ну, вот, новый дар я тебе вручил, — сказал голки. — Осталось вернуть старый долг.
— Что ты имеешь в виду? — устало переспросил Ромига. Он бы ещё поразмыслил над подарочком в спокойной обстановке, но, как уточнили, это не срочно. А долг… Пока дают — бери.
— Помнишь, я обещал, что покажу тебе дом Иули, моего давнего друга? — такое забудешь! — Онга перехватил меня, и я не смог. Если хочешь, я готов проводить тебя туда через Камни.
Некоторые вещи лучше выговорить, чем промолчать:
— Прости, что я тогда подставил тебя, Латира.
Старый голки покачал головой:
— Пустое, Иули! Я не держу на тебя зла. Я сам ошибся, а ты вернул мне утраченное при первой возможности. Ты идёшь? — спросил он, легко поднимаясь на ноги. — Спутником твоим я стать не смогу, увы. Но, если позовёшь, мигом заберу обратно.
Нав тоже встал. Да, спина прошла, ноги слушаются, даже капельку энергии удалось запасти впрок. В пещеру Иули он давно собирался, почему не сейчас?
— У нас в круге ты всегда найдёшь немного колдовской силы, — Латира будто подслушал Ромигины мысли. — Немного. Понадобится больше, приходи глубокой зимой на Длань Пращура. Зачарованные Камни, которые вы с Малой там поставили, они не для рождённых на Голкья. Зато, в самый раз таким, как ты. А летом — таким, как Пращур.
Ромига открыл рот, кое-что уточнить — голки со всей силы пихнул его в грудь. Нав вывалился спиной вперёд из каменных воротец, едва устоял на скользине… Камни перед ним сомкнулись не в косой менгир, а в небольшую угловатую глыбу.
Он никогда не бывал здесь, но памятью Теней узнал место. С первого взгляда и по ощущениям — неуютное. Угодья одного из мудрых, кто охотился на Ромигу после Песни Равновесия. Альдира, вроде бы, вразумлял их, но вразумил ли? Неохота проверять. Потому не стоит болтаться на виду, у Зачарованного Камня, ни единой лишней секунды. Как ни жаль энергии, Ромига построил портал. Прямиком к пещере, где обитал его соплеменник, Иули без имени. Тот, кто, уходя с Голкья, даже Тень свою увёл с собой. Оставил лишь весьма примечательное послание Онге и, может быть, что-то ещё, чего Онга не нашёл?

По сравнению с навским форпостом, который переделали под себя мудрые, пещера Иули оказалась невелика. Однако Ромига уже битый час кружил по коридорам, лестницам и залам, отделанным в стиле Империи, времён её расцвета. Идеальная геометрия строгих, выверенных форм, стандартная защита от обветшания, стихийных бедствий и взлома, ничего лишнего. Ничего личного! Вообще ничего. Для помощника навского дознавателя, а Ромига был им, «стены помнят и говорят» — не пустые слова. Всякая жизнь оставляет следы. Жизнедеятельность магического существа — особенно. Только безымянный Иули затёр свои следы с параноидальной тщательностью!
Можно предположить, почему и зачем. Ромига помнит его письмо Онге, будто сам держал то письмо в руках:
«Плохого дня тебе, Онга, предатель двух князей. А кого ещё ты предал в своей никчёмной жизни, не сочтёт и сам Спящий. Твои возлюбленные, дети, друзья… Жаль, ты не сдох на алтаре. Жаль, я не добрался до тебя и не добил. За всё, что ты сотворил с моей матерью. За наследство, которое досталось мне. Будь ты проклят! Раз ты читаешь эти строки, значит, опять выкрутился. Как именно, я не хочу знать, и надеюсь, выкрутился ты ненадолго. Желаю тебе скорой и мучительной смерти, по заслугам. Всю дрянь, что ты скопил у себя в логове, я уничтожил, а всё полезное забираю. Сам я ухожу с Голкья и Тень свою увожу, да не послужит она извращенцу. Прощай, Онга.»
Без подписи, но Онга то ли узнал почерк, то ли понял намёки. Если сколько-нибудь верить его путаным воспоминаниям, то автора письма, вероятнее всего, звали Имигой.
Действительно, был такой исследователь Внешних Миров. Один из многих, кто расширял горизонты Империи Навь далеко за её фактические границы. Не единственный, кто сгинул без вести в глухих углах Вселенной. Ромиге давным-давно подвернулись обрывки путевых заметок в библиотеке Цитадели. Молодой нав искал другое и не обратил бы на них внимания, да царапнуло созвучие имени путешественника с собственным. Не настолько царапнуло, чтобы углубляться в биографические подробности. Может, слышал что-нибудь от старших навов, краем уха? Нужно повспоминать…
Что за дикая вендетта Имиги с Онгой? Кем они доводились друг другу? Выколупывать факты из того, что у Онги вместо памяти — нырять в навозный колодец за обронённым туда колечком. Нет, даже не колечком: нашёл, достал, отмыл, как новое. Скорее, за куском еды: если и выловил, оно уже не еда. Тьфу!
Возможно, Имига был или считал себя сыном Онги? В письме прямо не сказано, а в Онгиной голове жили и спорили взаимоисключающие версии. С матерями там всюду… Эсть’эйпнхар! Онга спал с асурой и зачал ей ребёнка!? По любви? Где-то между прорывом изоляции Нави и началом Первой Войны? Странное время, точка бифуркации, которую навы не слишком-то охотно вспоминают. Тогда многое было возможно, и такое… Ну… Позже у Онги были навьи: больше одной, если он их себе не выдумал. Вроде бы, ничего непотребного он с ними не «сотворял», хотя… Вот что это за около медицинские извращения? Какие-то эрли, значит, уже конец Войны. Навы и навьи, с тяжкими магическими травмами. Ещё какие-то асуры, чуть живые и беременные… Нет, ковыряться в чужой бредятине больше нету сил!
Ромига плюхнулся на пол, привалился спиной и затылком к стене: голова трещала так, что тянуло блевать. Будто он не с воспоминаниями работал, а отравился дрянью. Нет, пожалуй, через Онгу он ничего не разъяснит, даже пытаться бессмысленно.
А может, вовсе плюнуть? Не ворошить древнюю жуть и дичь? Вот прямо сейчас Ромига позовёт Латиру, чтобы тот забрал его отсюда. Или сам пройдёт по изнанке сна: сразу под тёплый Вильярин бок. А потом тщательно, как учил мастер Шага, забудет чокнутых бродячих навов с их невообразимыми разборками. Онга мёртв, Имига — на самом-то деле, даже имя не точно! — убрался в неизвестном направлении… Вот если б знать, что он тоже умер, Ромига закрыл бы тему! А игнорировать настолько мутную персону, которая неизвестно, когда и откуда выскочит — ни за что. Иули забрал свою Тень и старательно замёл следы, но в реальности осталась дыра в форме нава, изучая которую, можно многое про него понять. Например, Латира помнит друга, и Ромиге той памяти перепало достаточно для опознания. Лицо, голос, повадки… Портрета путешественника Имиги Ромига не видел, но, если доберётся до Земли, поищет и сравнит. Или найдёт ещё какие-то зацепки на Голкья.
Посидел в медитации, пока утихло эхо Онгиного бреда. Встал и ещё раз обошёл жилище Иули, не строя никаких арканов, не всматриваясь до рези в глазах, а наоборот, скользя по стенам, полу и потолку беглым расфокусированным взглядом.
Что? Отпечаток ладони на стене? Заметил краем глаза. Присмотрелся: обычные прожилки в полированном камне. Ощупал, по-всякому просканировал: вроде бы, кусок стены ничем не отличается от соседних, но однажды замеченный, притягивает внимание. Боковым взглядом — довольно чёткая пятерня, прямым — естественный узор породы. Нав прикрыл глаза, и нити, видимые лишь геоманту, на том же месте сплелись в тугой узелок… Который легче лёгкого развязать! Собственно, для этого не нужен особый дар, можно было попросту догадаться.
Ромига до крови прокусил губу, сплюнул на ладонь, прижал к стене: ровно там, где ему мерещился отпечаток пятерни. Лёгкий магический всплеск и шорох за спиной: обернулся — успел заметить, как закрывается маленький портал. Подхватил на лету выпавший оттуда лист пергамента, плотно исписанный навскими иероглифами.
Иули всё-таки оставил в своём жилище послание для зоркого и сообразительного сородича!

25.12.2020

Взгляд мигом выхватил начало: «Здравствуй, Иули.» На родном языке — странноватое обращение, и по спине Ромиги побежали тревожные мурашки.
Пергамент зачарован лишь от ветхости и сам по себе не западня… Наверное. А вот информация и дезинформация бывают равно опасными. Что бы Ромига ни прочёл, не стоит безоглядно доверять написанному. Мало ли, какие цели преследовал автор? Кого видел адресатом?
Итак: «Здравствуй, Иули. Я сам принял это прозвище вместо прежнего имени. И тебя жители Голкья величают так же, как и любого нава. Без сомнения, ты смотришь на мир чёрными навскими глазами, иначе не разглядел бы мою метку. Но без искры Света в твоей чёрной крови ты не получил бы это письмо.»
Что?! Уши нава заострились. Да за такое оскорбление не то что на дуэль… Спокойно, Ромига, спокойно! Автор письма мог быть безумнее Онги. Хотя, колдун — незаурядный. Аркан, отпирающий тайник, запрятал так, что не видно, даже зная, где искать. Волей-неволей вспоминается магия тех, кого навы так и не превзошли. Но среди сородичей тоже есть мастера, до которых Ромиге, словно кочке до Эвереста. А чему ещё выучился странник между мирами?
Ромига выровнял дыхание и продолжил читать: «Досталась ли тебе искра при рождении, как мне? Или ты слишком заигрался в местное равновесие? Так или иначе, Свет в тебе есть. По моему печальному опыту, безопаснее это знать, чем пребывать в неведении. Особенно, если ты когда-нибудь вернёшься на Землю. Я туда возвращаться не собираюсь. Кровь «прилипалы» — смертный приговор не для меня одного, а для всего моего потомства среди навов, прошлого и будущего. Князь принял окончательное решение о таких, как я, и не мне это оспаривать. Мне просто невероятно повезло. Я узнал свою постыдную тайну раньше, чем её раскрыли другие, унёс с Земли и хорошенько спрятал. Надеюсь, успел.»
Успел. Иначе заметки путешественника Имиги не хранились бы в библиотеке в общем разделе. Если этот Иули действительно Имига. Если он в самом деле «прилипала», а не заблуждается, не введён в заблуждение…
Ромигу снова замутило. Проклятое наследство проклятой Войны! Ученик дознавателя, неуёмный в своём любопытстве, однажды докопался до кое-каких документов. Навы так и не научились магически определять скрытых полукровок. Самоё Тьма не отсеивала «прилипал»! Вычисляли их только по косвенным признакам, по вехам биографий. Старшие ненавидели говорить об этом и отказались делиться с молодым навом подробностями. Мол, истребили всех, и больше таких не родится. Ты, Ромига, можешь спать спокойно.
Да по его тогдашнему разумению, навско-асурских полукровок вообще не должно было быть! Нормальные представители своих рас чурались друг друга ещё до того, как между ними вырос заслон генетической ненависти. И даже у ненормальных кровь смешивалась крайне неохотно. Природа-то умнее дурных мозгов, особенно у магических существ. Но кое-кто всё-таки исхитрился зачать, выносить, родить жизнеспособное потомство. Полбеды, если получилось заметное, странное «ни то, ни сё». А иногда две зиготы сливались, рекомбинировали, снова делились. Получалась двойня, близкое подобие родительской пары. Самая устойчивая, энергетически оптимальная структура. У навьи тёмная половина, вероятнее, была девочкой, у асуры — мальчиком, но не обязательно: родительские признаки при рекомбинации, отчасти, всё-таки перемешивались. Иногда организм матери отторгал чужеродный эмбрион, сохраняя близкий по генстатусу, и рождался только один ребёнок из двойни. Редко, исключительно редко — но и того слишком много. Помнится, Ромига впервые подумал, что без знания о полукровках в собственном Доме он жил счастливее и спокойнее. Больше темой не интересовался. Рад был, что таких давным-давно нет, и ему их не надо выслеживать.
А вернувшись домой с полученной информацией, он будет должен! Хорошо, не выслеживать: он давно не помощник дознавателя. Но сообщить Сантьяге о беглом «прилипале». А поколений минуло столько, что потомками беглеца могут оказаться полцитадели. И что дальше? Письмо-то из разряда: «сжечь перед прочтением». Сейчас тоже не поздно: назвать всё это бредом или ложью, сжечь, забыть. Но раз уж начал, Ромига дочитает до конца, и только потом…
«Возможно, ты из моих прямых потомков, Иули? Или нет? Всё равно мы товарищи по несчастью. Тёмные, меченые Светом. Потому я предупреждаю тебя об опасности, которая стережёт дóма. И о второй, гораздо ближе. Мир Голкья нестабилен. Его стабилизировали магически, но ненадёжно. Вся структура держится на двух жертвах. Жертвы пребывают в потаённых местах, ни живы, ни мертвы. Одна жертва — нав-ренегат. Местные зарезали его за дело, но не до конца. Он имеет власть над, так называемыми, Тенями, о них читай ниже. Вторая жертва — асур. Как он сюда попал, и кто его зарезал, я не выяснил. Предполагаю, он по сей день активно влияет на ситуацию через живых магов. Искать своё место в этой шаткой конструкции я не намерен и тебе не советую…»
Поздно! Ромига вмазался в конструкцию и разнёс её вдребезги, а остатки демонтировал. Мир не рухнул. Что дальше? Жадно пробежал глазами письмо до конца, но Иули больше ни словом не обмолвился ни о себе, ни об Онге. Зато с глубоким пониманием рассуждал о Тенях. Оставил подробнейшую инструкцию, как уйти с Голкья самому или вместе с Тенью. Возможно, пригодится. А подпись в конце не поставил, лишь пожелал читателю послания доброго пути.
Ни следа той ярости, что сквозила в письме к Онге! Нет, неохота гадать, кем они были друг другу. Даже если судьба сведёт Ромигу с Иули, он не станет допытываться. Но лучше бы, конечно, не сводила. Ромига не желает вставать перед неприятной дилеммой. Ему разобраться бы со своей «искрой Света»: если она есть, если Иули не ошибся и не солгал.

19.02.2021

Ромига снова присел на пол под стеной, ноги не держали. Всего сутки назад он был безоглядно, допьяна счастлив. Злополучный Иули разбил его счастье вдребезги, но никакого зла на «прилипалу». Бесконечная печаль. Покой и штиль, как в центре тайфуна. Нав давно чуял, подозревал, боялся: с ним что-то не так. Вот и выяснил, что. Конечная остановка. Однако Тьма принимала его, как родного, всю его жизнь. Это тоже неоспоримый факт. Материнская стихия не отступилась от него даже в чужом мире, даже после всего, что с ним происходило, что он делал. А второй князь Нави, бывало, ошибался в своих решениях, иначе Империя стояла бы до сих пор. Ромига понимает, на какую скользкую, кривую дорожку он вступает уже одной только мыслью. Но кое-какие решения второго князя третий, нынешний, пересматривал. А ещё Латира, Голос Щуров, сказал нечто крайне любопытное. Будто опытный геомант, плетельщик судьбы, может не только выглядеть, как посчитает нужным, но и по сути своей становиться тем, кем он выберет быть. Надо всем этим Ромига поразмыслит на свежую голову. А пока — спать! У Вильяры под боком, там теплее.

***
Вильяра желала выспаться и уснула: глухо, мёртво. Однако плоха та охотница, которая вовсе не замечает, что творится у неё под боком. Когда Нимрин куда-то подался изнанкой сна, она отметила и проследила его путь… Вздохнула с облегчением. Ушёл туда, где его ждут.
Мудрую предупредили, чтобы она не беспокоилась, даже если Нимрин застрянет в круге на луну-другую и вернётся не таким, как был. Ей показали, каким он должен… Каким он сможет вернуться, если примет дар. Колдунья сладко грезит о том прекрасном чёрном оборотне, что выглянул из волшебного зеркала. Но она знает своего воина достаточно, чтобы видеть: для чужака это щуров дар, как в сказках. Отвергнешь — пожалеешь, примешь — пожалеешь. Иули слишком рвётся домой, чтобы радостно и благодарно пустить корни на Голкья. А малейшего принуждения он не простит никому. Поэтому грёзы — пустые грёзы! — это всё, что мудрая вправе себе позволить. Она же сама которую луну расхлёбывает за мудрых, которые позволяли себе лишнего…
«Вильяра, пожалуйста, приди! У нас Аю вытворяет такое, что к Камню идти страшно!» — отчаянный зов Туньи пробился сквозь дремоту, и Вильяра открыла глаза уже рядом с охотницей. Встряхнулась, проморгалась, глянула по сторонам — морозное, солнечное утро переходит в день. А над домом Лембы, у Камня, кто-то ворожит снег и бурю. Основательно ворожит, не по-детски! Дюжина охотников, считая Тунью, толпой сбились у нижних ворот и опасливо вглядываются в белую мглу, вихрящуюся выше по косогору.
Вильяра отвлекла их от зрелища приветствием, а потом спросила, что происходит? Зачем её звали?
— Ну, ты же сама видишь, о мудрая! — ответила Тунья, как старшая из присутствующих. — Аю снова лепит чудовищ. Вчера начала, сегодня продолжила. Ворожит и никого не слушает. Может, Лембу послушала бы, да он с подростками на охоте. А старый Зуни велел оставить её в покое. Мол, пусть ворожит, что хочет, пока никому не вредит. А мне страшно и за нас, и за неё. Ты же исцеляешь её от проклятия, о мудрая? Вот я тебя и позвала.
Страшно, не страшно, а выглядела Тунья, скорее, возмущённой и обескураженной, чем напуганной.
— Что за чудовищ Аю лепит? — переспросила Вильяра.
— Там… Звери и другие, им даже имён нет. Жуткие, как дурной сон. Я сказала, надо всё сломать и заровнять, а она чуть не в драку. Утихомирь её, о Вильяра?
— Хорошо, я посмотрю. А вы все идите по своим делам и ждите меня в доме. Спасибо тебе, Тунья, что ты позвала меня, — сказала мудрая и сама обратилась в снежный вихрь.
Она снова так может! Она при каждом удобном случае показывает это охотникам, чтобы Вилья не сомневались в силе своей хранительницы! А ещё так проще ощутить чужое заклятие и, если понадобится, обуздать стихии. Вильяра-вихрь устремилась к средоточию ворожбы, как бы подчиняясь песни Аю — проникая в суть заклятья чувствами и разумом.
Ярость и боль, обида и отчаяние в сиплом, негромком вое… Аю совсем отвыкла заклинать стихии на морозе? Но горло сорвала — помогает песни танцем. Кто научил её, или сообразила сама, в неистовой жажде довершить начатую ворожбу? Кружится среди метельной круговерти, раскинув руки крыльями. Грива дыбом, по щекам ползёт солёный снег, небесная синь меж заиндевелых ресниц. Сапожки ступают по ветряным струям, едва касаясь снега… Сильна ведьма, кто бы раньше думал!
Вильяра-вихрь станцует с ней этот танец, им обеим есть о чём… Ой, нет, лучше мудрая полюбуется со стороны, делясь силой и подстраховывая. Потому что вот же они: снежные звери Аю! Звери и другие, кому нет имён! Охотница не просто так расплескивает вовне свою внутреннюю бурю. Она управляет стихиями изощрённо и тонко, придавая вид и форму тому, что её гложет изнутри… Не её одну… Жуткие, небывалые твари рождаются из ветра, снега и льда. Яростно терзают друг друга, словно живые. Жуткие, а не наглядишься.
Аю допела, дотанцевала. Обессилено уронила руки, рухнула на колени в сугроб. Но спины не согнула, головы не склонила, снизу-вверх разглядывая сотворённое. То ли драку, то ли совокупление зубастых тварей с кричавкиными крыльями и длинными, гибкими телами подкаменников. Смахнула с лица снег и слёзы, улыбнулась солнцу сквозь оседающую позёмку. Встала. Пошатываясь, побрела к Камню. Из-за него-то Вильяра и вывернула ей навстречу, уже на своих двоих.
— Здравствуй, Аю!
Та не сразу признала собеседницу, не сразу вспомнила нужные слова. Так бывает с заклинателями стихий, особенно, неопытными. Поклонилась: без спешки, с достоинством, лишь потом заговорила… Попыталась заговорить, а голоса-то нету. Вильяра обняла её и без лишних разговоров утащила изнанкой сна в дом, на кухню, отпаивать тёплым. Сначала — лечение. Ведьме без голоса, как кузнецу без руки! Конечно, у старой Ракиму нашлись нужные травы, а заварила их Вильяра сама. Пела над Аю целительские песни уже в её покоях, раздев охотницу догола и укутав в пушистые шкуры. Аю блаженно жмурила глаза, как заласканное дитя. Говорить не пыталась, да Вильяра ей и запретила.
Аю слушала песни мудрой. Потом долго, пока подживают связки, слушала сказки про безголосую Камну. Как на первой охоте зверь порвал девушку, повредил ей горло. А она всё-таки убила его и выжила. Но с тех пор говорила только шёпотом, а петь не могла вовсе. Прошло два года, и Мьяли оценили дар небывалой ведьмы, чья ворожба — жесты и танцы. Клан избрал Камну для посвящения в мудрые и благоденствовал с такой хранительницей больше сотни лет, пока Наритьяра Старший не сгубил Немую Мьялиру…
Между словом, Вильяра показала Аю, как зажигать и гасить фитилёк светильника щелчками пальцев. Аю сходу не смогла повторить и вспомнила, наконец, что владеет безмолвной речью. Попросила уточнений, снова и снова отрабатывала, как складывать пальцы и направлять текущую внутри силу. С какого-то раза у неё начало получаться… За леченьем и ученьем прошло полдня. О снежных тварях Вильяра не напоминала, не спрашивала: ждала, пока Аю заговорит о них первой. А сама ещё с кухни послала зов Тунье, чтобы никто ничего не трогал, пока мудрая не посмотрит.
«Вильяра, ты видела, что я слепила на нашей горе?»
— Да, мельком, — из снежного вихря видно иначе, чем глазами. — Я хотела обойти и рассмотреть. Но твой голос — важнее. Они же не убегут от нас, пока я тебя лечу?
«Не убегут. Но Тунья грозила, мол, поломает этот ужас. Зуни ей не велел, но она же своевольная! — в глазах Аю блеснули злые слёзы. — Я, конечно, слеплю новых… Но если ты, Вильяра, велишь ей отступиться… Ты же позволишь им простоять там до весны? Пусть они сами собой утонут в сугробах, а весной утекут талыми водами.»
У Вильяры аж сердце защемило от созвучия: ровно того она желала всем последствиям Наритьяриной смуты! Вот не зря зачаровывала зеркало для Аю! Мастерица, освобождённая от проклятия, только начинает пробуждаться, а с ней уже есть, о чём поговорить и поколдовать… То есть, даже останься Аю прежней милой дурочкой, Вильяра не пожалела бы затраченных усилий. Но так, как вышло — отраднее.
— Это ты ловко придумала, Аю! Сама, или кто подсказал?
«Мы с Даруной и Нгуной сочиняли узор им на гривны. Они теперь главы дома, им надо, а я умею. Мы долго рисовали вместе, и они восхищались самыми свирепыми, опасными хищниками, из самых жутких снов. Рыжим сестрицам такое сейчас по шерсти и по нраву. Им зримо легчало, глядя на то, как звери и всякие чудища терзают друг друга. Но я не хочу, чтобы это жило с Даруной и Нгуной изо дня в день, из года в год, пока они носят изделия моих рук. Некоторые вещи греют сердце, некоторые ранят. Некоторые ранят, чтобы вылечить. Но никто не оставляет исцеляющее железо в ране. Ты же знахаркина дочь, ты понимаешь, о чём я?»
— Да, понимаю. Ты очень верно сказала, Аю.
«Я мало-помалу уговорила сестёр не закреплять в металле то, что болит и должно пройти. А потом мы сочинили им на гривны другой узор. Узор-мечту, узор-надежду, о плодородном лете. А хищникам я тоже пообещала найти соразмерное воплощение. Думала, думала — вспомнила, как мудрый Стира лепил нам, детям, побегаек из ветра и снега. Сам лепил и нас учил. Меня он тогда хвалил, мол, выходят, будто живые. Вот я и пошла на нашу гору: припоминать те песни. А Тунья на меня бранится и грозит всё сломать.»
— Я велела ей, чтоб она ничего не трогала. Пойдём, полюбуемся на твоих свирепых хищников?

Да, правда, свирепые и как живые. Будто кто заморозил их в миг стремительного движения. Снег, иней, лёд: то матово белый, то кристально прозрачный, стали мехом и чешуёй, зубами, когтями, перепонками крыльев. Ледяные клыки угрожающе оскалены, ледяные глаза полны ярости. Мудрая видит: это изваяно с помощью чар, но чар уже не содержит — только мёрзлую воду. Однако сама обходит творения Аю сторожким охотничьим шагом. Будто твари вот-вот оживут по-настоящему, и спасайся, кто может. Наваждение подобной силы способны сотворить лишь немногие мастера!
Аю застенчиво мнётся рядом, прячет глаза, ковыряет мыском снег. В точности, как Рыньи после очередных своих сновидческих приключений… Да, у обоих расцветающий дар нуждается в своевременной похвале, как огород в поливе.
— Аю, я склоняю голову перед своим мастерством, — говорит Вильяра. — Спасибо тебе за то, что ты воплотила и показываешь. Мы оставим их до весны. А Тунья… Если ей невмоготу смотреть, пусть она проторит себе другую тропинку к Камню.

запись создана: 21.12.2020 в 20:31

Вопрос: Прочитали?

1. Да!		7	(100%)
Всего:		7

@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, зимние наваждения, Голкья

---

Дачный пёс Рокки собрался и ушёл вслед за отцом(((

Тоже почки. ХПН + опухоль. Видимо, злокачественная.
Несколько дней продержали на капельницах, но улучшения не наступает. Пёс не ест и чахнет даже на поддерживающей терапии. Еду в клинику подписывать документ на усыпление.

@темы: жисть, медицина

---

А тем временем...

Из Северной столицы прилетела ещё одна птица свёрстанная в прошлом году книга с иллюстрациями Ольги Муратовой.

Мокап, который я делала до отправки в типографию:

Телефонофото живьём:


Книга на сайте автора: simurg.life/simurg-book

Будем честны: с 90х у меня остались предубеждения в адрес эзотериков и около. Так что я бралась за проект «Симург» с некоторой опаской. Однако заказчики приятно удивили въедливостью, вниманием к мелочам и скрупулёзной оплатой выставленных счетов. По моей личной шкале, 9 баллов из 10: жду новых совместных проектов. Надеюсь, там тоже остались довольны нашей с иллюстратором работой.

Ищу заказы на вёрстку книг: от 20 р. за страницу.

@темы: рабочее, жисть, шрифты, дизайн, Симург, верстаю книги

---

Вот как-то так...

31.01.2021

@темы: фото, жисть, дача

---

Как-то живём дальше...

Флешмоб «Насколько я сноб» гуляет по двум лентам.
Насколько? Ну, в общем, похоже, не очень.


1. Я не пью чай из пакетиков.
У меня есть два любимых заварочных чайника, и они не стоят без дела. Но когда возиться некогда или лень, я таки пользуюсь пакетиками.

2. Я не пью растворимый кофе.
Вообще кофе, почти никогда.

3. У меня нет ковра на стене.
Дома — нету: нафига здесь эти пылесборники. А на даче висит: возле кровати, для тепла.

4. У меня нет телевизора.
Есть, но я забыла, когда его смотрела.

5. Я не ем покупной майонез.
В салатах иногда ем.

6. Я не ношу босоножки (сандалии) с носками/колготками.
Не ношу.

7. Я не покупаю одежду и обувь на вещевых рынках.
Покупала бы, да рынки позакрывались, а на немногих оставшихся испортился ассортимент.

8. Я не кладу кетчуп в борщ при варке.
Я вообще не варю борщ. Когда варила — клала томатную пасту.

10. Я не сохраняю "про запас" полиэтиленовые пакеты, пустые контейнеры из-под еды и стеклянные банки.
По возможности, я использую подобную тару больше одного раза, чтобы сократить количество производимого мусора.

11. Я не ем в "Макдональдсе".
Ем в быстрых жральнях, когда больше негде. Или под очень специфическое настроение. Предпочитаю «Бургер-кинг» или «KFC».

12. Я не ем чипсы.
Изредка, тоже под настроение. С пивом.

13. Я не пью кока-колу и аналогичные лимонады.
В детстве и юности любила, потом разлюбила.

14. Я не пью пиво.
Редко. Под настроение, с чипсами.

15. У меня нет аккаунта вконтакте / на одноклассниках.
Вконтакте есть.

16. Я не интересуюсь Евровидением.
Совсем не интересуюсь.

17. Я не фотографируюсь на фоне достопримечательностей в турпоездках.
Я предпочитаю фотографировать, а не фотографироваться.

18. Я никогда не делал фотографий себя вида "я и вспышка в зеркале" или "я втянул щеки и снял себя мобильником".
Делала. Самой первой плёночной «мыльницей», задолго до того, как это стало трендом.

19. Я не езжу отдыхать в Турцию и Египет.
Не был, не был, не был, не был, даже близко не стоял (с) Хотя... Имеются там природные и архитектурные достопримечательности, на которые я хотела бы взглянуть.

20. Я не читаю глянец.
Не читала и не читаю.

21. Я не читаю массовую литературу: женские романы, иронические детективы и т.д.
Только и т.д: фантастику и фэнтези.

22. Я не использую слово "кушать".
Не использую, но могу ввернуть. Ради троллинга.

23. Я не путаю -ться и -тся.
Не путаю.

24. Я не употребляю в повседневной речи матерную лексику, хотя хорошо умею ею пользоваться.
Иногда, в сердцах.

25. Я умею готовить соус песто.
Я не настолько его люблю, чтобы уметь.

26. Я предпочитаю минеральную воду без газа и льда с лимоном.
Из всех минеральных, мне нравится «Боржоми». Из бутылки, из холодильника. Вкус детства.

27. Я знаю рецепты и правила приготовления как минимум пяти алкогольных коктейлей.
Я не пью коктейли, поэтому и рецептами не интересуюсь.

28. У меня есть любимый паб, любимый ресторан и любимая кофейня.
Ни того, ни другого, ни третьего. По крайней мере, в Москве.

29. Я знаю, чем "Бордо" отличается от "Порто".
Теоретически. Вообще, алкогольной темой мало интересуюсь.

30. У меня есть "зеркалка".
Цифровая. И старый плёночный «Зенит».

31. Я читаю Newsweek, "Эксперт" или "Коммерсант".
Не читаю.

32. Я не поддерживаю ни одну политическую партию.
Да ну их к бую! Скакать в чужой массовке я не хочу, а для осмысленных игр в политику нужно быть си-и-ильно другим человеком.

33. У меня плохо с нервами (МДП, невроз, социопатия, синдром Аспергера и т.д. или хотя бы депрессия).
Нервы у меня есть. К сожалению, я об этом в курсе(

34. У меня есть хотя бы один девайс Apple.
Телефон и планшет. Старенькие уже, но удобные, заразы.

35. Я знаю, что Фершампенуаз - не еда.
Погуглила. Не поняла, зачем мне было бы это знать?

@темы: жисть

---

Искала отцу фото на памятную табличку

На табличку — другое! Фанаберия, но не хочу выдирать кусок из фото, где он вместе с кем-то.
Пусть родители будут вдвоём у меня здесь.

А перед самым известием из больницы лента принесла

стих...

стих:

Был ли ты стрекозой или майской грозой,
полз ли сон твой лозой
или мчался борзой,
что бормочешь ты шепотом, стоя босой
в семь утра,
в центре средней своей полосы?
Что за звуки мычишь, намывая щеку,
и смотря, как у раковины на боку
водяные вспухают жилы,
слыша, как трубы воют.
Все ли живы?
Все ли на воле?

Из вагона сочишься угрем в переход,
распластавшись, плывешь,
как ковер-пароход,
сквозь кипящую гущу мальков и господ,
продавцов, осьминогов, студентов, торпед,
чтобы выплеснуться в снегопад.
Следопыт угадал бы в следах на снегу
то, что я, следовед, прочитать не могу,
то, что скроют, пусты и лживы,
радиоволны.
Все ли живы?
Все ли на воле?

Неуместны вопросы, но заговор прост,
пой всерьёз, как псалом,
ляпай в шутку, как тост.
Перечти всех своих: из болот и из гнезд,
коз, тритонов и крыс, всех фасонов и рас,
восходящих, лежащих, катящихся вниз.
Отмотай всех к началу, засни и смотри,
как слетали на сахарный наст снегири,
как вы всё проверяли: горит -- не горит,
прыгал почерк, ботинки скакали в пыли,
у кота не боли, у кита не боли,
как сигали за гаражи вы,
подсолнухи крали с поля.
Все ли живы?
Все ли на воле?

Что-то рыщет, ища поживы.
Вот один, там, где было двое.

lllytnik.livejournal.com/109478.html

@темы: фото, жисть, дача, портрет

---

Только что написала сестра

Отец ушёл.
Ожидаемо, но мы надеялись, что он выкарабкается ещё раз.
Увы(((

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тающий след

Из прошедшего года осталось ещё немало фоток, а там и новые подоспеют.
Продолжаю фотоспам)

05.12.2020

@темы: фото, Филёвский парк

---

С ещё раз наступающим новым годом!

За нас в вами и за хрен с ними!

@темы: жисть

---

Ура! Наши взяли водокачку!

Я расчистила место на планшете и синхронизировала гаджеты с «облаком». Теперь могу возвращаться в Инсту и постить всё, что душеньке угодно. А то ни фотографировать, ни загружать было некуда — хранилище под завязочку. Перенесла старое в архив, свободное место радует глаз.

A photo posted by Instagram

---

Петиция по поводу просветительской деятельности

chng.it/rCcdTm4tXL
Йа подписаль.

@темы: жисть

---

Нашла потерянное...

...в старом телефоне. Уф!
Оказывается, после смены телефона на новый я просто не слила с него фотки в комп.
Достойных публикации среди них не обнаружено — сугубо личная хроника. Поэтому пост без картинки.

@темы: жисть

---

Прекрасные коты в Инстаграме

Прислали мемчик, пошла искать, из чего он сделан?

Нашла автора. Художник Луис Коэльо (Luis Coelho):
www.instagram.com/purr.in.ink/

Ещё в похожем ключе рисует котиков Камвей Фонг (Kamwei Fong):
www.instagram.com/kamweiatwork/

@темы: ссылки, коты, художники

---

Продолжаю разбирать фотоархив...

Часть интересных фоток, сделанных на телефон и планшет в 2017-2019, я где-то пролюбила
Остались посты в Инстаграме, и то ладно.

А вот эти кошачьи носы после долгих поисков обнаружились на старой флешке.
Кошка Марыся, она же Марысец, Полный Марысец, Кусятор Марысятор или Кусециум Марысециум, съёмка 13.08.2018:

Кошка Шана, Ша Нуар фон Шварц, она же Шаник Сладкий Пряник, Шаник Хулиганик, Шаник Шуршаник, Шуршунций, Шуршуник, Шуник, Шун. Да, она всегда такая пыльная! Уборка квартиры и протирание котэ специальными салфетками не помогает. Могу зашопить, но это будет грубое искажение действительности. Съёмка 17.08.2018.

@темы: жисть, коты