Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Его акварели очаровали меня в начале девяностых. Акварели учеников разочаровали на излёте десятых... И всё равно жаль, что художник ушёл( Добрых посмертных путей!
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Иногда из Дзена выпадает что-то исключительно любопытное. Маргарет Бурк-Уайт — первая женщина-военкорр, первый западный фотокорреспондент в СССР, первая женщина-фотограф журнала Life: dzen.ru/a/ZYl4SicKAQiqv9Yw
Сама Маргарет с внушающей почтение техникой в руках.
В классе начальной школы, Москва, 1931 год. Видимо, примерно в такой обстановке начинала работать моя бабушка: мама отца. С поправкой на провинциальность, думаю, победнее.
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Медуница неясная ещё не отцвела, ёлки, собаченька... Снега почти нет. Самое заснеженное, утром девятого, я пропустила: сначала мы проспали, потом смотрели парад, потом собирали на стол... После семейных посиделок я вышла с собаченькой — уже, в основном, растаяло.
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Вижу в ленте кадры из Москвы — они эффектнее, снега больше. То есть, Генерал Мороз навещал таки столицу на праздники (: Но иву-то в Аптекарском зачем ломать?
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Странно новое чувство, когда после праздника видишь в статистике ники отписавшихся — и вздыхаешь с облегчением. Неловко было читать в ленте подзамки для единомышленников и единочаятелей, давно ими не являясь.
Раньше такие отфренды расстраивали или злили — больше нет.
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
От пацифизма и непротивленчества меня долго отучали знакомые кошки и навы. В частности, убедили в святом праве любой живой твари (и сообщества оных) на необходимую самооборону.
Абстрактно рассуждая, вижу две достойные позиции. Если пацифист — урано- или космополит — уклоняется от участия в вооружённых конфликтах на любой стороне, а мирно трудится на благо человечества. И если патриотически настроенный пацифист в силу личного «гейса», по возможности, не берёт в руки оружия, но мирно трудится на благо своей страны и не осуждает, а благодарен тем, кто её защищает.
Тот, кто переводит деньги на оружие, которое заведомо будет использовано против его сограждан — пораженец, но ни фига не пацифист! Кто устраивает диверсии или теракты — тем более.
И да, я пристрастна к «нашим» и «вашим», моя личная позиция не нейтральна!
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
По результатам наблюдений:
Во-первых, побеждённые враги. Это же элементарно! Во-вторых, те из победителей, кто заплатил за победу слишком дорого и считает её пирровой. В-третьих, те из победителей, кто недоволен плодами победы: получил не то, на что рассчитывал, обошли при делёжке трофеев, и тому подобное.
Кто ещё может быть не рад памятному празднику, кроме вышеперечисленных? Депрессивные, так или иначе дошедшие до состояния: жизнь не в радость, всякая попытка за неё бороться — ошибочна, былые победы — включено. Эстеты и страдающие «синдромом самозванца»: их может раздражать конкретный формат празднования.
Нет, я ни в коем случае не зачисляла бы любых недовольных в первую категорию! Но естественно предположить, что побеждённые враги, желая реванша, тыкают палочкой всех остальных и растравляют, раздувают причины их недовольства. На чью мельницу, и вот это всё...
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Бабушка, мамина мама, осенью 1941 рыла окопы где-то под Волоколамском. Где именно? Уточнить не у кого, бабушка давно не с нами. Вроде бы, у легендарного Дубосеково, но это не точно. А остатки укреплений и воронки от разрывов до сих пор видны в лесу, куда мы с мамой ходим за грибами. Идём мимо — вспоминаем.
Такие же оплывшие, заросшие зигзаги траншей видны и в Филёвском парке, у завода Хруничева. В отличие от волоколамских, они не пригодились. Немцев остановили раньше.
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Мои родители — 1936 и 38 годов рождения.
Мама в Москве собирала осколки после бомбёжек, наперегонки с другой арбатской шпаной. Чем мельче осколок, тем круче, поэтому они спешили выскочить на улицу до отбоя воздушной тревоги. Взрослые были слишком заняты, чтобы это пресекать.
У отца, в Вишнёвке под Эльтоном, было ещё «веселее». Немцы бомбили железную дорогу, накрыли несколько эшелонов, и по степи раскидало неразорвавшиеся боеприпасы. Мальчишки жгли патроны в кострах, добывали взрывчатку из снарядов и всячески с нею экспериментировали. Отец выжил: с руками, глазами и навыком — заделом на тонкую и опасную работу. Не всем так повезло. А ещё в степи находились не только боеприпасы. Тюльпаны прорастали сквозь останки погибших: не на фронте, на пути туда и оттуда, или вовсе беженцев.
Мои родители выросли пацифистами и мне по наследству передали убеждение, что война — дерьмо. В 90е нам много говорили о кровавой цене Победы. Об ошибках, которые, вероятно, удвоили, утроили эту цену. А что поражение вышло бы дороже (гораздо дороже!), пришлось додумывать, в основном, своей головой. И вот опять: путь к желанному миру — только через победу. Спасибо тем, кто тогда отбил для нас такой длинный кусок без больших войн. Жаль, что всё хорошее когда-то кончается. Спасибо тем, кто сейчас доказывает с оружием в руках, что Россия — не еда.
«Хочешь быть героем — полезай в истребитель, а не хочешь быть козлом, так не скачи под ногами!»
Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
То есть, уже вчера, 8. Стоим с мамой в очереди в «Пятёрочке». Впереди пожилая женщина и другая, помладше, с парнишкой подростком. Все с большими тележками. К кассе мимо очереди подруливает мужик с бутылкой водки в руках. Не обычный алкоголически расхлябанный типаж: таких там обычно с ворчанием пропускают. А этот крепкий-быстрый и явно на взводе: тронешь — полезет в драку, и пофигу, тётки, бабуси... Пропустили молча, ощущение осталось стрёмное, как от встреченного на улице волка.