Девочка-маугли, воспитанная книгами, кошками и деревьями
Название: Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные, лёгкий спойлернав/нав
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: NC-17
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: В холодном мире Голкья одна за другой оживают самые странные и страшные сказки. Неуёмные пассионарии расшатали давно устоявшийся порядок, попрали закон и обычаи. Выйдет ли из этого что-то хорошее, или все перемены — к худшему? Пока мудрые спорят о нужности и цене прогресса, охотники — зимуют зиму, наву Ромиге хорошо бы решить свои личные проблемы и вернуться домой живым.
Предупреждения: попаданец, амнезия, ксенофилия, каннибализм, изнасилование, гет, слэш, смерти второстепенных персонажей.
Начало: chorgorr.diary.ru/p211900655.htm
Продолжения:
chorgorr.diary.ru/p212615649.htm
chorgorr.diary.ru/p212823584.htm
chorgorr.diary.ru/p213701926.htm
chorgorr.diary.ru/p213845220.htm
chorgorr.diary.ru/p214033619.htm
chorgorr.diary.ru/p214276958.htm
Всё вместе на Фикбуке: ficbook.net/readfic/5216239
На Самиздате: samlib.ru/editors/h/holinadzhemardxjan_t_j/ten_...
10.12.2017***
Вильяра с тревогой смотрела, как Нимрин, толком не насытившись, откладывает ложку. Пусть, она разорвала их связь и не чувствует его, как прежде. Однако даже со стороны она видит, понимает достаточно, чтобы злиться на Иули Онгу. Сама Вильяра возвращались такой прибитой из круга, из-под Наритьяры Старшего. Видела, как это происходило с другими. И Стурши своей болтовнёй живо напомнил…
Стурши много любопытного рассказал, однако хочется уже выставить его вон — а никак! Всё равно будет болтаться на изнанке сна, подслушивать-подглядывать, доносить своему Повелителю. Не побеседуешь с Нимрином вслух наедине. А переговариваться по-купечески трудно: надо держать и лицо, и внимание. Нет, кое-что мудрая с Нимрином всё-таки обсудила. Но ни его дел с Онгой, ни перипетий в Совете Мудрых даже касаться не стала.
А Нимрин расслабился в тепле и уюте логова: сразу после трапезы забрался на лежанку и попросил без нужды не будить.
***
Ромига уснул — и сразу забыл о холодном мире Голкья. Он бродил по большому, яркому городу под непривычно белым небом. Он вроде бы кого-то искал, но не помнил ни имени, ни лица, ни ауры того, кого ему следует найти. Напрочь позабыл, зачем ищет? Не понимал, что будет делать, если поиски вдруг увенчаются успехом? Но остановиться не мог, шагал, как заведённый, по узорчатым мостовым, тщетно вглядываясь в лица прохожих.
Они были очень разными: в этом городе, насквозь пронизанном незнакомой магией, перемешались крови нескольких семей. Жители слегка шарахались от пришельца в необычной одежде, и он, присмотревшись к местной моде, набросил морок. Обращать внимание сразу перестали, и ему стало совсем тоскливо. Будто он — пустое место. Зеркало, из которого сбежало отражение. Призрак, глядящий в собственную могилу: разрытую и ограбленную. Стрела, потерявшая цель.
Заполнить пустоту — нечем. Невозможно утолить тоску: лишь сгинуть вместе с нею, перестать быть… А вообще-то, именно для этого он здесь и бродит, для этого ищет! Как только найдёт, некто искомый заберёт его целиком. Но где искать? Даже безмолвной речью не позовёшь того, кого ни разу не видел в лицо…
Щипок за ухо, окрик:
— Эй, Нимрин, ты куда!? Ты же не умел ходить изнанкой сна!?
Запахи шкур, дыма, еды со специями. Тяжесть собственного тела… И снова острая, обидная боль.
— Вильяра, я здесь. Перестань драть меня за уши!
— А ты не спи, а то щуры уведут! — голос Стурши где-то рядом.
Ромига приоткрыл глаза — ощущение пустоты отступило. Ему всего-навсего приснился тоскливый кошмар… Или?
— Не щуры, а душекрад твой, — мрачно уточнила Вильяра. — Ты же направился прямиком к нему в пасть! Поблагодари Стурши, что он заметил. Я-то едва не прокараулила! Сейчас я тебя научу… Напомню тебе все обережные песни! И чтобы ты без них больше ни на мгновение глаз не смыкал!
***
Мудрый Альдира искал старого друга. Латира был жив, но не откликался на безмолвную речь, стихии молчали о нём, и даже новая поисковая песенка, от которой никто пока не умеет прятаться и прятать, не помогла.
Мудрые очень быстро осваивают новую ворожбу. Чужак научил Вильяру, Вильяра — Нельмару и Альдиру, те — остальных. Общими усилиями, с опорой на Камни, мудрые растянули сеть поиска на всю Голкья. Тщетно: две пропажи, Наритьяра Младший и Латира, так и не нашлись. Видимо, оба мудрых застряли где-то за пределами дневного мира. В кругах Зачарованных Камней, в Домах Теней, на изнанке сна?
Правда, старейший Ркайра уверяет, будто вычислил круг, скрывающий Наритьяру. Якобы, жёлтый Камень, возле которого погиб один несостоявшийся Солнечный Владыка, ныне растит ему на смену другого. И все меченые солнцем готовы были хороводиться вокруг этого Камня до явления Владыки, но мудрая Вильяра запретила бродить по своим угодьям кому-либо, кроме Нельмары, Альдиры и Ркайры: в порядке большого одолжения.
Альдиру замкнувшийся в себе солнечный Камень даже близко не подпустил, и не надо. Альдирина забота — Дома Теней: он вознамерился обойти все, известные ему, а не только доступные с поверхности. Дело само по себе опасное, тем более, когда в мире зреют, одновременно, Солнечный Владыка и Повелитель Теней. Потому Альдира взял в напарники Тринару, лучшего сновидца среди ныне живущих мудрых.
Альдира шагал по изнанке сна из одного Дома Теней в другой: проверял, насколько они заброшены? Не призывал ли кто недавно Камень-алтарь? Не лежит ли на алтаре Латира: привязанный, возможно, раненый, но пока живой? Жертвоприношение мудрого не свершилось, в этом-то уверены все. Альдира проверял, а Тринара оставался на изнанке сна: стерёг напарника, готовый в любой миг вытащить его, спасти от гнева бесплотных Теней или кого-то более телесного.
Домов Теней меньше, чем кругов на лике Голкья. По крайней мере, известных — всего семьдесят шесть. Чтобы понять, что творится в каждом из них, достаточно сто двадцать восьмой доли солнечного круга: где-то — меньше, где-то — чуть больше* (около 15 минут). Итого, с запасом, сутки на полный обход. Но чутьё подсказывало Альдире, что из всех обитаемых угодий, цель его, вероятнее всего, найдётся на Нари, Арха или Марахи Голкья. В такой последовательности он и начал искать.
Вопреки своему первейшему опасению, мудрый убедился, что Дома Теней на Нари Голкья давным-давно никто не тревожил. Древние Тени там начали сонно ворочаться, ощущая набирающего силу Повелителя, но давным-давно не выглядывали вовне и не особо этого жаждут. Даже «качели смерти» Наритьяры Среднего и неудачная попытка Ашмиры призвать алтарь-камень мало изменили в общем раскладе.
Зато на Арха Голкья Альдира попал в цель первым же броском! Дом Теней Скунда! Тот самый, где Скундара зарезал Стурши, а Тень Стурши — Скундару. Понятно, что Дом неспокоен после двух жертвоприношений подряд. Но Альдира совершенно не рассчитывал найти там вновь призванный алтарь, а на алтаре… Вспышкой яростного света мудрый разогнал пещерный мрак, заставил туманных обитателей пещеры трусливо расплескаться по стенам, прикинуться копотью, плесенью…
С первого взгляда мудрый понял: жертва — здесь, жертва цела, и это Латира! Он возликовал. Да, снять друга с алтаря будет не просто. Но Альдира знает все песни для Камня и для зачарованных пут. Хватит ли ему силы? Не помешает ли ворожбе тот, кто уложил жертву на Камень? Не уложит ли он Альдиру туда следующим?
Мудрый шагнул ближе, заглядывая в лицо распростёртому на Камне — и отшатнулся в ужасе. Слепые, бессмысленные глаза, сведённые к переносице, перекошенный слюнявый рот… Альдира с юности помнил каждую чёрточку этого лица, видал друга во всяких видах, знал его ум, терпение, упрямство… В худшем случае, он ожидал найти Латиру изрезанным, при смерти — нашёл без единой царапины, но совершенно безумного.
Песнь ясного рассудка, которую Альдира затянул вместо освобождающих, не отозвалась в глазах Латиры ни малейшим проблеском узнавания. И по откликам в ауре Альдира ощутил, насколько бесполезны здесь любые целительские усилия. Будто жадный и неумелый душекрад отъел разум Латиры, безнадёжно сквасив тому мозги, но оставил в неприкосновенности всю жизненную и колдовскую силу мудрого. Это само по себе грозило бедой. Путы зачарованы так, чтобы сдерживать любые колдовские выплески, но стоит Альдире отвязать жертву…
— Латира, друг мой, прости меня, я пришёл слишком поздно, — тихо выдохнул Альдира, леденея от тоски. — Твой разум умер, а пустое тело я у Теней не отниму. К тому же… Быть может, среди Теней ты ещё сможешь возродиться… Почти самим собой.
Мудрый медленно, как в дурном сне, нашарил на поясе нож. Он мог просто добить изувеченного друга. Мог растерзать его по полному обряду, под надлежащие песни, и призвать обратно Тенью: в силе и разуме, если им обоим очень-очень повезёт. Но так или иначе, зарезав на алтаре-камне чужую добычу, он сам накормит Теней и бросит вызов их Повелителю! Готов ли Альдира к такой участи, вытянет ли против матёрого Иули, пережившего саму Нархану? Или против другого Иули, молодого: певца великих песен, убийцы почти дозревшего Солнечного Владыки?
Гнев на всех Иули, ступавших по Голкья, поднялся медленной лавой, толкая Альдиру на опрометчивое. Но мудрый усилием воли разжал пальцы и оставил нож в ножнах: «Латира, прости меня, что я опоздал!» Он зажмурил отчаянно слезящиеся глаза, слепо шагнул назад: «Тринара, забери меня отсюда скорее. Наши поиски окончены, идём в Пещеру Совета!»
Конечно, он ещё вернётся: даже потерявшему разум Латире не пристало умирать на алтаре от жажды и голода. Но прежде, Альдира разъяснит кое-что с этими проклятыми Иули…
***
Сон про чужой город перетряхнул Ромигины мысли. Нав слишком близко подошёл к тому, чтобы отыскать своего врага, заглянуть ему в глаза, но не победить, а погибнуть окончательно и бесповоротно. Мороз по хребту от осознания своей слабости в этом противостоянии, и уши болят!
А ещё спетые с Вильярой песни отлично прочистили мозги. Помимо прочего, смыли липкое, приторное очарование Онги. Ромига ещё раз вспомнил всё, с первой минуты знакомства с древним навом, и пришёл к печальному выводу: Онга столь же опасен, непредсказуем и неуправляем, как неведомый душекрад из города под белым небом. Онга опасен лично для Ромиги, для Голкья со всеми её обитателями, а возможно, даже для Земли. Если Онга наберёт ещё могущества и явится туда со своим Источником, точно будет опасен.
Именно это подсказал Ромиге тихий голосок безымянной Тени. Нав, конечно же, не спешил верить незнамо кому, но пока все наблюдаемые факты ложились в строку. Значит, Онгу надо остановить, и похоже, нет у Ромиги иного способа, кроме убийства. Убийства нава… Нет, Ромига не станет оправдывать себя, что симбионт Зачарованного Камня и Повелитель Теней — уже не вполне нав. Но как Ромига переживёт чёрную кровь на своих руках, он решит после. Если справится с Онгой: надо же ещё придумать, как! Если переживёт последствия гибели Повелителя Теней. На Камне-то Ромига тоже полежал, и голосок звал его самого — в Повелители. Не настигнет ли Ромигу это «счастье» сразу, по факту убиения Онги? Как из этой ямы выбраться живым, и возможно ли такое, в принципе?
Расспросить бы обо всём Латиру, но Латира пропал. И с Вильярой не поговоришь вслух при Стурши, неотлучном соглядатае Онги. Убить его, что ли, то есть, развоплотить? Нет, рано!
Мудрая и Тень продолжали, как ни в чём не бывало, играть в камушки и обмениваться репликами, малопонятными чужаку. Язык-то известен, а смысл речей ускользает. Знакомые слова каждый из собеседников наматывает в три оборота и перевязываются крест-накрест с подвывертом. Именно так принято беседовать в бездомном доме, в неведомом клане — и среди старожилов ярмарки. Принцип Ромига усёк: Вильяра с ним кое-чем поделилась, и в память Стурши он заглядывал. Но не нашёл в себе сил разгадывать местные кеннинги и шарады: будь они традиционная приправа к игре или нечто большее.
После обережных песен нав сделал вид, что снова задремал: чтобы поразмыслить без помех и принять решение. Однако информации не хватало.
«Вильяра, скажи, чужую безмолвную речь можно подслушать?» — перво-наперво отведомился он у мудрой.
Та, не сбив дыхание, не сорвав хода, ответила:
«Все думают, что нет, и я о таком не слышала. А что?»
«А скажи-ка мне, мудрая, что будет, если убить Повелителя Теней? Латира или твой прежний учитель рассказывали тебе об этом?»
Тут уже Вильяра призадумалась, подзадержалась с ответом:
«Латиру я расспрашивала сама. Повелителя Теней, как и Солнечного Владыку, почти невозможно убить ни простому охотнику, ни даже мудрому. Удача Великих — превыше всех удач, и стихии берегут их, пока Повелитель с Владыкой не сойдутся в смертельной битве или в Песни Равновесия. Удивительно, что ты, Нимрин, добрался до Наритьяры Среднего и так запросто отнял у него жизнь. Между вами же не случилось даже маломальского колдовского поединка?»
«Нет. Я просто подстерёг его и убил из засады.»
«Возможно, ты, воин из-за звёзд, умеешь нечто, о чём молчишь. Или взбудораженные стихии не защитили того, кто раскачивал «качели смерти». Или твоя удача — тоже удача Великого… Кстати, обрати внимание, как смотрит на тебя Стурши.»
«Как?» — Ромига лежал с закрытыми глазами, да ещё отвернувшись к стене. — «Я не вижу.»
«Как зверь на доброго хозяина. Стурши слушает Онгу, Тень повинуется Повелителю. Однако Стурши опасается за своё существование: он проговорился мне об этом. Примани его, яви ему силу вашей стихии, и Тень с радостью уйдёт под твою руку. Я, мудрая Вильяра, думаю, что ты, Иули Ромига, способен стать Повелителем Теней. И не тем, кто станет жечь мир в безумной битве стихий, а тем, кто пропоёт Песнь.»
«Я правильно понял, эту Песнь поют только вдвоём, по согласию?»
«Да. Нельмара надеется, его временный ученик Наритьяра Младший сохранит достаточно здравомыслия.»
«А если — нет?»
«Тогда он нападёт на тебя, или ты — на него, и вы скорее всего, убьёте друг друга, разметав пеплом по снегу половину Голкья.»
«А если кто-то один выживет?»
«Я не знаю. До сих пор не выживал никто. Но все, кто вступали в битву, надеялись обрести невиданное могущество и совершенную власть над Голкья: над живыми её и тенями, над всеми стихиями. А ещё они звёзды желали зажигать и гасить, играя мирами по собственному произволу. Ради этого колдуны рвались в Великие, тот же Наритьяра Средний. Но я думаю, Нимрин, вряд ли победитель останется сам собой, сохранит облик и сознание двуногого разумного. Дичать-то начинают уже в самом начале пути, задолго до битвы.»
Абсолютное могущество и власть… Ромига представил, как щелчком пальцев уничтожает город под белым небом вместе с затаившимся врагом-душекрадом: не размышляя о целесообразности и соразмерности — просто потому, что может. Как делает шаг — и на Земле тоже карает и милует любого. Как свысока глядит на всех, перед кем привык почтительно склоняться… Ох, недолго он, такой крутой и красивый, проживёт в Тайном Городе! Или, быстрее, не станет Тайного Города и Земли?
Ромигины мечты и цели всегда очень далеко отстояли от запредельного могущества. Зато Онга… Эффекты «одичания» на нём уже наблюдаются воочию…
«Вильяра, скажи, а что ожидает тех, кто споёт Песнь Равновесия? Как это, вообще, происходит?»
«Нимрин, ты однажды уже пел Великую в солнечном круге, ты лучше меня знаешь, как это будет для Повелителя Теней. А Солнечный Владыка, наоборот, идёт в самый тёмный круг. Латира говорил, Песнь Равновесия пели всего трижды. Из тех шести колдунов выжило четверо, и трое перестали быть колдунами: надолго или навсегда. Я говорю тебе о них, Нимрин, и о цене, которую они заплатили. Но никто не ведает, что станет с рождённым в другом мире, с Иули.»
По крайней мере, Вильяра честна. Боль от светлого круга нав либо переживёт второй раз, либо нет. А вот такие далеко идущие последствия… Ромига уже утратил геомантию, которую едва начал осваивать. Магия с ним изначально, он жизни без неё не мыслит. Утратить магические способности ради того, чтобы на какой-то мёрзлой каменюке восстановить равновесие стихий? Ладно, не на какой-то: на той самой, где он сейчас живёт, и не в силах по собственной воле сменить место жительства…
«Вильяра, а ты могла бы взять и увести меня с Голкья куда-нибудь подальше?»
«Куда? К твоему душекраду? Нимрин, если тебе вдруг надоело жить, прыгни к нему в пасть, как сегодня. А если не надоело… Отбиться от душекрада, который тебя уже закогтил, не под силу и матёрому сновидцу. И не запутаешь след: в любом из миров твой враг рано или поздно найдёт тебя. Голкья немного защищена от таких, как он. Обережные песни здесь помогают. Но если ты скажешь, Нимрин, я уведу тебя. Куда-нибудь подальше.»
«Нет, я пока не скажу.»
Ромига замолчал, обдумывая ситуацию, формулируя новые вопросы, а Вильяра поспешила отыграть у Стурши упущенное во время разговора преимущество.
Вот же с кочки на кочку в асурский портал! Всё или ничего! Потрясающая дилемма! И не вариант — плыть дальше по течению, куда вынесет: слишком много нехорошего обещал Ромиге оценивающий взгляд Онги…
«Ромига, Альдира мудрый хочет поговорить с тобой наедине,» — сказала вдруг Вильяра. — «Выйди на снег, а Стурши останется со мной.»
«Мудрый Альдира? Кто он?» — сразу уточнил Ромига.
«Старый друг Латиры и возможный будущий глава Совета Мудрых.»
«Чего он хочет от меня?»
«Он хочет поговорить, мне он больше ничего не сказал. Нимрин, ты по-прежнему под моим покровительством, под защитой хранительницы Вилья. Если Альдира полезет драться — сразу зови меня на помощь.»
Ромига не стал прыгать в колодец, воспользовался основным выходом из логова. Крупный, мощный голки сидел на снегу чуть в отдалении, монументальной неподвижностью напоминая скифскую каменную бабу. Нав подошёл и поздоровался, честь по чести. Мудрый буркнул ответное приветствие и остался сидеть, скупым жестом указал Ромиге на снег перед собой.
Нав тоже присел, скрестив ноги, и некоторое время они буравили друг друга взглядами, далёкими от приязненных. Начинать разговор первым Ромига не хотел: мудрый позвал его, а не наоборот.
«Ты не Повелитель Теней,» — безмолвной речью, с непонятной интонацией сказал, наконец, Альдира. — «Ты можешь им стать, но пока не стал.»
«Да, и что? Ты нашёл Латиру, о мудрый?»
Альдира едва заметно поморщился и не ответил — спросил сам:
«Когда Латира пропал, куда он вёл тебя по изнанке сна?»
«В жилище своего друга Иули,» — повторил Ромига то, что уже говорил Вильяре. — «Ты нашёл Латиру?»
Мудрый второй раз проигнорировал вопрос, однако Ромига уловил смутный образ, который его совершенно не порадовал.
Альдира же спросил:
«Ты не Повелитель, но и не Тень. Слуга ли ты Иули Онге?»
Ромига ответил, в понятиях охотников и фактически верно:
«Нет, я его родич. Однако Онга давно покинул наш дом, или его изгнали за беззаконие, я точно не знаю. Я не повинуюсь Иули Онге и не желаю иметь с ним дел.»
«Ты намерен бросить ему вызов и стать Повелителем Теней?»
Ромига ухмыльнулся, развёл руками:
«А надо?»
Кажется, он обескуражил собеседника. Голки высоко поднял кустистые брови и набрал побольше воздуху, будто намереваясь сказать что-то вслух, но посмотрел Ромиге в глаза, помолчал — сдулся.
«Мне самому — ни за каким щуром это не надо!» — уточнил Ромига. — «Я хочу избавиться от закогтившего меня душекрада и вернуться домой. Онга утверждает, что может помочь, но сам занимается, не пойми чем.»
«Иули Нимрин, согласен ли ты взглянуть на мудрого Латиру и сказать мне: Онга ли сделал с ним… То, что с ним случилось?»
«Где Латира?» — спросил Ромига, не скрывая беспокойства.
«Я отведу тебя к нему изнанкой сна.»
«А ты уверен, что мы сами не потеряемся, как он?»
«Не уверен, но предлагаю испытать нашу удачу.»
«Ну, давай. Сейчас я предупрежу Вильяру мудрую, и веди.»
«Я ещё не сообщил Вильяре, что с Латирой, её временным учителем..,» — начал Альдира, Ромига перебил его.
«Ты и мне не сказал ничего! Ясно, что с Латирой случилась какая-то погань. Намекни хотя бы, какая?»
«Его привязали к алтарю-камню в Доме Теней, и он потерял разум. Не от страха, не от соседства Теней — от неведомой мне чужой ворожбы. От вашей ворожбы, Иули.»
Ромига скрипнул зубами. Ох, как не рад он был, что втравил Латиру в поиски безымянного Иули! Пусть, старый голки не успел стать наву закадычным другом, однако среди местных привязанностей занял второе почётное место после Вильяры. А уж как дорог старик ей… Нет, Ромига не пожелал становиться горевестником. По крайней мере, не побывав на месте, не убедившись… Просто сказал Вильяре, что собирается вместе с Альдирой кое-что проверить.
Проверить, да! Мелькнувший образ, плюс описание, давали картину, ужасно похожую на последствия «иглы инквизитора». На месте-то следы аркана уже ни с чем не перепутаешь! Сам Ромига, точно, не выносил Латире мозги. Значит, под подозрением двое: Онга и неуловимый безымянный Иули, в дом которого Латира с Ромигой шли, да не дошли…
«Веди!»
Нав думал, придётся перебираться ближе к мудрому, слушать колыбельную, терпеть прикосновения малознакомого, не слишком доброжелательного голки… Будто серое крыло смахнуло их с Альдирой — в мгновение ока вынесло в большую пещеру, усадило на пол друг против друга в тех же позах… Ромига сразу взвился на ноги, озираясь. Зажёг несколько светляков и отпустил их в полёт.
Пещера — не Онгин дом, но похожая. Другой, похожий камень-алтарь… Сипло дышащее, дурно пахнущее тело на алтаре… Да, Латира. Да, жертва «иглы». Да, аркан строил Онга — и даже не озаботился замести свой след.
Ромига быстро просканировал — убедился, что мозг Латиры превращён в кашу. Убедился в отсутствии не только осмысленных, а вообще, каких-либо реакций на внешние раздражители. Подумал, что возможно, «летучая песнь» исцелила бы любые повреждения мудрого. Но чтобы спеть «летучую», мудрый должен быть в уме и сознании. Другим её не поют, только себе. Замкнутый круг. Безнадёжно, как всегда. Нав призвал нож…
— Стой!
Ромига резко обернулся к Альдире:
— У тебя есть другие предложения?
— Нимрин, если ты добьёшь Латиру на алтаре, ты накормишь Тени и бросишь вызов их Повелителю, — сухо сообщил Альдира. — Ты всё-таки решил занять его место?
Ромига помнил здешние заморочки с Камнями и кровью, потому собирался, для начала, срезать вязки и унести Латиру прочь из этой дыры. Но раз уж пошёл такой разговор…
— Допустим, я решил, — сказал он, угрюмо уставясь в изжелта-карие глаза мудрого. — Достаточно просто убить, или нужен ритуал? Что ещё я должен знать обо всём этом?
— Чем полнее ритуал, тем больше пищи Теням. Если они хорошо насытятся, ты сможешь призвать Тень во плоти, в силе и разуме.
— Его? — кивком указал нав на пускающего слюни Латиру. — В силе и разуме?
— Да. Я почти уверен, что.., — начал Альдира.
— Нет, — припечатал Онга, безо всякого портала выходя из стены, из густого скопления чёрных пятен. — Это моя добыча, я не отдам её никому! Маленький Ромига, если ты надумал тоже поиграть с Тенями, не ленись, начни с самого начала. Найди себе Дом Теней, призови алтарь, поймай какого-нибудь охотника, а лучше, мудрого. Этот, который тебя сюда привёл, прекрасно годится, а ещё лучше — твоя Вильяра. Вынь свои инструменты и постарайся, чтобы жертва на алтаре умирала долго и красиво, как на площади Глашатаев.
Онга говорил на языке охотников, лишь название главной площади Уратая произнёс по-навски. Ромига с Альдирой застыли. Не то, чтобы их парализовало, но голос Онги завораживал своими бархатистыми переливами, собирая всё внимание, не оставляя ничего ни на мысли, ни на движения.
— Когда обитатели пещеры доедят жертву, обожди немного и воплоти Тень, — продолжал поучать Онга. — Да не забудь, прикажи ей делать всё, что она должна делать, и запрети всё, чего ей нельзя. А теперь смотри, слушай и запоминай обряд, маленький глупый нав. Жаль, этот голки не соображает и почти не чувствует. Его память понадобилась мне раньше, чем его телесность и его сила. Но для примера сойдёт и так.
Онга погасил Ромигиных «светляков» и затянул приветственную песнь Камню, а двое свидетелей окончательно остолбенели… Копаясь в памяти Стурши, Ромига видел уже подобный обряд его глазами, слышал его ушами. Не было нужды ещё раз внимать Онге, чтобы всё хорошенько запомнить.
Ромига упорно и тщетно выпутывался из оцепенения. Если бы ему удалось построить «навский аркан»! Всего два шага до Повелителя Теней, увлечённого изуверским действом и песнью. А за голенищем — чёрный в рыжую крапину обсидиановый нож: трофей от несчастного поганца Арайи. А поединок с Онгой показал, что древний нав сильнее и выносливее, но Ромига чуточку быстрее в атаке. Ромига успел бы ударить: если бы не стыл тут бесполезной и безвредной мухой в янтаре!
Так он и досмотрел обряд до последнего лучика света в Латириной крови. Алтарь с останками жертвы погрузился в пол. Онга что-то выкрикнул и ушёл в стену, откуда явился. Лишь после этого оцепенение начало отпускать обоих свидетелей.
— Альдира! Эй, Альдира!
«Не шуми, Нимрин. Лучше, попробуй призвать Тень Латиры. Вдруг всё-таки получится?»
Увы, нет. А вокруг всё стремительно менялось: явно, не к лучшему. Создав «светляков» взамен погашенных Онгой, Ромига разглядел, что именно. Дом Теней опустел, Повелитель увёл их с собою, кажется, до последнего пятнышка. А свод над головами мудрого и нава подозрительно похрустывал, грозя обвалом. Срочно уходить! Ещё один взмах серого крыла… Ромига не заметил клочка чёрного тумана, в последний миг юркнувшего ему в рукав.
17.12.2017— Вы должны, должны, должны были освободить его! Остановить, убить поганого Онгу! — вопила Вильяра мудрая. В диком горе и ярости мотала она головой, разбрызгивая слёзы, драла себе щёки ногтями до крови. — Да вывернут его щуры двадцатью двадцать раз наизнанку и завяжут узлом, да проклянут его все стихии, да уведут его сны в гнилые миры без возврата, да позабудет его собственная Тень…
Ромига попытался обнять колдунью, но отступил, едва избежав тяжёлых кулаков. Хитрый Стурши то ли смылся на изнанку сна, то ли спел «морозную дымку» и не отсвечивал. Альдира застыл у входа в логово недвижным истуканом.
— Вот так и стоял ты, Альдира, пока беззаконный чужак резал лучшего твоего друга? Так и стоял, да? — набросилась на него Вильяра. Из глаз её сверкнули две молнии, вроде «эльфийских стрел», но мудрый предусмотрительно окружил себя щитом.
— Мы оба так стояли, Вильяра, — вызвал Ромига огонь на себя, тоже заранее накинув защиту. — Я готов был убить Онгу, но мы словно в смолу влипли. Похоже, этому обряду невозможно было помешать…
— Нимрин, даже если б нас не приморозило, мы не убили бы Онгу! — с выражением внезапного прозрения перебил его Альдира. — Мы развоплотили бы Тень. Обряд вела Тень от лица Повелителя.
Ромига вскинулся. Он и так уже зол был до острых ушей: на себя. Ведь выступил наживкой на крючке! Пошёл искать Иули по уговору с Онгой и навёл Онгу на Латиру! Не ожидал от родича ни такой подставы, ни такой прыти на изнанке сна…
Рявкнул:
— Альдира, ты рехнулся! Какая Тень? Что я, Онгу в лицо не знаю?
— Ты, чужак, не знаешь куда смотреть. Даже я не сразу понял. Повелитель действовал Тенью, как своею рукой. Но сам он не почтил нас своим посещением. Мы не убили бы его там. И Латире поздно было помогать — или рано. Ты, Нимрин, сможешь воплотить его, если обретёшь силу. И настоящего Онгу ты найдёшь, чтобы победить его и стать единственным Повелителем Теней.
— Ну, и кого же мы принесём для этого в жертву, друзья мои дорогие? — свирепо выскалился нав. — Кто из вас готов?
По исцарапанным щекам Вильяры ещё текли слёзы пополам с кровью, Альдира побледнел, но лица обоих мгновенно обрели выражение угрюмой готовности, и ответили мудрые дружно, в унисон.
— Любой, на кого падёт жребий!
Встали плечом к плечу, распрямили спины, вскинули подбородки, будто воины в строю.
— Любой из мудрых, — уточнил Альдира. — Или из нас двоих, если ты решишь, что времени нет. Я отведу тебя в Дом Теней и помогу с призывом Камня.
— И я тоже пребуду с тобою все зимы и лета, о Повелитель, — нарисовался Стурши третьим в строю. — Онга не воплощал меня, и я не собираюсь носить его морду. Не хочу быть ему руками, или чем похуже. Или чтобы он сожрал меня, как Нархану.
— Онга призвал и поглотил Тень Нарханы? — переспросил Альдира. — Это многое объясняет…
Ромига зарычал: слова, на всех языках, любой степени цензурности у него иссякли. А трое голки вновь уставились на нава, будто верные воины — на полководца. Он встряхнулся, перевёл дыхание, возвращая себе способность мыслить здраво и отстранённо. Да, он готов принести в жертву любого из них. Даже Вильяру, и особенно её! Посчитаться с ведьмой за унижение их первой встречи! Однако наву из Тайного Города претит сама идея: превращать живых союзников в непонятную нежить. А главное, втянувшись в череду обрядов, он пойдёт по пути, указанному Онгой, следом за Онгой — и никогда его не догонит.
— Слушайте меня внимательно, о мудрые и Тень! Вы предложили мне свои жизни и своё служение — я принимаю их. Вы сейчас поклянётесь мне… Живые — поклянётесь сердцами своими, а ты, Стурши — своим даром сновидца. Поклянётесь, что будете верны мне: отныне и до песни Равновесия. Пока не пропета песнь, вы не переметнётесь на сторону моих врагов, не используете против меня, друг против друга и против наших будущих союзников то, чему я вас научу, и что я вам дам. Вы будете повиноваться мне: в бою — беспрекословно, прочее время — с рассуждением. Вы будете говорить мне о моих ошибках и своих сомнениях, правдиво и полно отвечать на мои вопросы, потому что я многого не знаю об этом мире… Клянётесь?
— Клянёмся, — ответили они снова в один голос.
Потом Альдира немного поторговался за точность формулировок…
— Ну что же, осталось скрепить клятву.
Артефактов для заклятия обещания у Ромиги не было, пришлось вспоминать исходный аркан и строить его на крови: своей и клянущихся. И едва Стурши, последний из троих, повторил слова клятвы, едва сработал на нём аркан — Ромиге померещилось, будто развязался какой-то мучительно затянутый узел, и мир вздохнул с облегчением.
А кое-кому, напротив, не полегчало. «Что ты творишь, маленькая хитрая погань! Как ты посмел увести у меня слугу!? Убью! Развоплощу!» — заорал Онга в Ромигиной голове, и это было зверски больно. Однако терпел Ромига с радостью, так как бешенство врага косвенно подтверждало правильность избранного пути.
«Нам выйти на снег?» — переспросил Ромига, но ответа Онги не дождался.
Зато Стурши свился винтом, захрипел и забился в судорогах, совсем как Арайя перед смертью… Нет, приступ миновал, и довольно быстро. Стурши сидел на полу, тяжело дышал, отирал рот от пены — и тут же ухмылялся, зло и торжествующе. А на Ромигу смотрел с восторгом и обожанием… Правда, недавно он и на Онгу так смотрел, а прежде — на Наритьяру Среднего. Не стоит обольщаться, напомнил себе нав, а приглядывать за этим поганцем в оба. И всё равно порадовался, что союзник цел.
Предстояло много работы. Именно работы, причём такой, которую Ромига не любил, а потому почти не умел. Сожалел сейчас, что в артефакторике не продвинулся дальше базового курса, да и то: сдал — забыл, как человские студенты. Но быстро обучить голки тайногородским приёмам боя показалось ему сложнее, чем зачаровать некоторое количество простейших одноразовых амулетов. Хотя бы, для начала!
Тем же, по взаимному согласию, занялись мудрые. Попутно нав и голки объясняли друг другу, что и зачем они делают: вовсе без учёбы не обошлось.
Основу для амулетов нашли в логове Латиры. Вильяра открыла сундучок, до верху набитый снизками камушков и монет с дырками. Монеты — явно не местные, но хозяин логова уже не расскажет, какой сновидец или путешественник между мирами затащил их на Голкья.
Из любопытства Ромига уточнил, распались ли Латирины заклятья? Вильяра ответила, что по ним-то она и поняла: старого больше нет. Защиту логова колдунья мигом подхватила и перевязала на себя. А обитателей ярмарки Латира не баловал: мол, старенький уже, давайте всё — сами… Мудрая замолчала, кусая губы, Альдира тяжело вздохнул… Горечь потери успешно переплавили в деловую злость.
Стурши в изготовлении амулетов не участвовал. Он как-то особо старательно пропел обережные песни и прилёг вздремнуть. А через некоторое время подскочил, как ошпаренный. С возгласом, полным обиды и недоумения.
— Повелитель, я же не нарушил клятву? Почему?
— Что «почему»? — переспросил Ромига.
— Я прошёл по следу твоего душекрада, мне любопытно стало, что за погань такая? Я его нашёл! Увидел! Решил прирезать — не смог. Не смог пройти на ту сторону звёзд!
— Нет, если бы тебя наказала клятва, ты бы не увидел его совсем… А покажи-ка мне эту рожу?
Стурши легко сплёл иллюзию, и Ромига несколько мгновений изучал лицо пожилого мужчины, похожего на чела. Душекрад, если это был он, мирно почивал в уютной постели и вид имел бледный, одутловатый, нездоровый. То есть, не выглядел грозно, вот ни капельки! Но если бы он вдруг открыл глаза… Один глаз — зрячий, второй изуродован бельмом! Ромига всё-таки видел прежде это лицо. Узнал. Шерсть дыбом…
Переспросил, с трудом претворяя рычание в речь:
— Стурши, ты увидел его, но не смог проникнуть к нему во плоти?
— Да, не смог! Я подумал, это клятва, хотя не нарушал! Или, может, защита какая?
— Нет, это твоя новая природа, Стурши, — покачал головой Альдира. — Став Тенью, ты сохранил дар сновидца. Ты ходишь изнанкою сна по всей Голкья. Но на ту сторону звёзд Теням путь закрыт. Удивительно, что тебе ещё снятся иномирные сны. Думаю, ты увидел душекрада лишь потому, что вы оба связаны с Нимрином.
Следующие пять минут Стурши горячо, изобретательно костерил Скундару.
А Ромига размышлял, и когда Стурши выдохся ругаться, тут же спросил Альдиру:
— Мудрый, ты сказал, Теням закрыт путь на ту сторону звёзд. А Повелителям?
— Я не слышал, чтобы кто-то из Повелителей, будучи в силе, пытался покинуть Голкья. Но один из тех, кто пел песнь Равновесия, после ушёл путешествовать по мирам. Несколько раз уходил и возвращался.
Сделанные амулеты нужно было испытать, отработать взаимодействие в группе, и Ромига вывел своих голки на снег. Интересная получилась тренировка, познавательная. Нав убедился, что мудрые — сильные союзники и опасные противники. Уязвимые места у них были: Ромига по счастливой случайности угадал одно, когда убивал Наритьяру Среднего, и теперь старательно выстроил защиту для «своих». Защита работала, не взирая на кустарщину. Пожалуй, выйди Онга на снег против Ромигиной команды, они его дружными усилиями здорово потрепали бы, а то и завалили. Да только Онга явно не спешил к ним, мериться силой!
Ромига голову изломал, сочиняя план кампании. Как выманить противника из логова и навязать ему бой на своих условиях, с надеждой на победу? Или подловить врасплох и прикончить? Никаких идей, кроме: держаться в гуще событий, наблюдать, действовать по обстановке… Да, стратег из Ромиги ещё хуже, чем артефактор!
17.12.2017 ещёТренировку прервали на середине: Нельмара объявил срочный сбор всех мудрых в Пещере Совета. Ромигу Нельмара тоже пригласил: лично прислал зов и был очень почтителен, но повестку дня раскрывать не стал. Нав спросил «своих» мудрых, чего ждать от сборища? Вильяра лишь плечами пожала, Альдира заворчал, что ему не нравится эта срочность и таинственность. Пошли пешком, благо, недалеко.
По пути Альдира рассказывал о расстановке сил в Совете. Мудрые отложили выборы Голкиры и затаились, продолжая подспудно спорить о претендентах. Альдира, в сердцах, обозвал это побегайской чехардой перед носами двух зверей: чёрного и белого. Ромига истолковал его слова, что пока Повелитель Теней и Солнечный Владыка не явят себя миру и не определятся с формой противостояния, мудрые мало, что могут, и не рискуют ничего планировать. Альдира подтвердил: примерно так и есть, но если случится битва, самые горячие безоглядно в неё втянутся, а кто похолоднее — будут любой ценой беречь свои кланы и угодья.
Вход в Пещеру Совета не отличался помпезностью. Похоже, во времена навского форпоста он был запасным, голки расширили и переделали его на свой лад. А череда коридоров и лестниц навевала ностальгию: здесь ещё чувствовалось дыхание великой Империи. Однако ледяные натёки на потолках и стенах ясно указывали, что древний форпост заброшен, магия, хранившая его, иссякает, а новым хозяевам дела нет до сосулек в боковых ответвлениях коридоров.
— Альдира, Вильяра, скажите, почему охотники не заселили этот дом?
— Он холодный, неудобный, и древние чары Иули… В общем, зимовать здесь — здоровья не хватит, — сказала Вильяра.
— А как же мудрые? Совет? Ваши собрания?
— Мудрые на то и мудрые, чтобы не бояться чужой ворожбы, — мудрая говорила вполголоса и была настороже. Ромига — тоже.
— То ли из прихоти, то ли на спор, один из прежних хранителей Вилья открыл запечатанное логово Иули, — пояснил слова Вильяры Альдира. — Он изучил его сверху донизу и счёл непригодным для охотников. Но для мудрых зачаровал Залу Совета, лучшую на всей Голкья. В других местах мы уже почти не собираемся.
Ромига поморщился от противоречивости чувств и предчувствий. С одной стороны, древние стены, помнящие руки и магию навских мастеров, придавали ему уверенности. С другой… Кажется, именно сегодня мудрым безопаснее собраться в любом другом месте.
«Повелитель, позволь мне навестить мою женщину?» — спросил вдруг Стурши, которого, естественно, не звали на общий сбор мудрых, но он тихо тянулся следом.
Ромига не сразу сообразил, о ком речь, однако навское «не сразу» всё равно очень быстрое. Переспросил: «Митаю? Мудрые не развоплотили её?»
«Нет, Повелитель, только заперли и усыпили. Когда Латира умер, она проснулась и теперь зовёт меня.»
«Иди. Остерегайся Онги и жди, что я тебя позову, в любой миг.»
Получив разрешение, Стурши мигом скрылся на изнанке сна.
— И зачем ты его отпустил? — тут же возмутилась Вильяра.
— Он всё равно не вошёл бы в Залу, — прежде Ромиги ответил Альдира.
Да уж, с субординацией в команде — плоховато! Однако реплика мудрого прозвучала уместно, несла информацию, полезную для всех, и нав не стал заедаться. Тем более, внятно ответить на Вильярин вопрос сам не мог. Отпустил, почуяв: так надо. Хотя «чуйке» этой веры нет: сколько раз она заносила Ромигу через татский городок на асурские выселки.
— В Зале разойдёмся по местам? — уточнил всё тот же неугомонный Альдира.
Ромига прокрутил в уме разные варианты:
— Мы не знаем, зачем Нельмара собрал всех. Глянем от входа — решим.
Зала Совета оказалась почти полна: кто был дальше, явились раньше. На центральном возвышении стоял Нельмара, а рядом… Альдира мгновенно перехватил прянувшую вперёд Вильяру, зажал ей рот ладонью. Ромига пригляделся и тихонько скомандовал:
— Расходимся по местам. Слушаем.
Взял свою колдунью под руку, безмолвной речью велел ей: «Очнись! Веди!»
Мудрые рассаживались по секторам, в зависимости от расположения своих угодий. Места Альдиры и Вильяры — довольно далеко друг от друга, но по одну сторону возвышения.
Вильяру трясло, однако она быстро собралась. Нав из-за плеча мудрой, с места воина и телохранителя, всё разглядывал и разглядывал двух стоящих на возвышении голки, вернее, их ауры. Раздражающе светлую — Нельмары, тёмную и «хвостатую» — Латиры.
Онга призвал Тень и послал… Неужто, в самом деле, на переговоры? Неужели переварил новую информацию, взялся за ум и желает уйти мирно? Ромига мог бы спросить напрямую, но увы, не рассчитывал на правдивый ответ, а любой другой лишь собьёт с толку. Латира скользнул по наву пустым взглядом, будто не узнал.
Наконец, видимо, кворум собрался. Нельмара вскинул руки, пропел приветствие — мудрые дружно отозвались — и временный глава Совета начал речь.
— Братья и сёстры по служению, я собрал вас сегодня, чтобы вы услышали волю двух Великих: Солнечного Владыки, имя ему Наритьяра, и Повелителя Теней, имя ему Онга, чужак из Иули, — мудрые в зале замерли и затаили дыхание. — Сегодня я встретил наше Солнце в круге у Синего фиорда и говорил с ним. Владыка желает песни Равновесия, я с радостью и надеждой доношу это до всех вас. А мудрый Латира явился к нам Тенью, — голос Нельмары дрогнул, по лицу скользнула гримаса отвращения. — Но тем вернее изречёт он нам волю своего тёмного Повелителя. Я передаю ему слово.
Тишина, будто зала пуста.
— Братья и сёстры по служению, — начал Латира…
Нет, не Латира — Тень! В отличие от Стурши, и даже от Митаи, перепутать это с живым голки было решительно невозможно! Мёртвое лицо, стеклянный взгляд, голос без интонаций.
— Мой Повелитель, Иули Онга, окажет этому миру величайшую милость и не сотрёт его в порошок, как собирался, в наказание за предательство проклятой Нарханы. Мой Повелитель споёт песнь Равновесия, чтобы Голкья отпустила его на ту сторону звёзд. Иули Онга споёт песнь и уйдёт. Радуйтесь, о братья и сёстры по служению.
На слух Ромиги, призыв радоваться прозвучал как-то чересчур заупокойно, однако всеобщий вздох облегчения поднял в зале ветерок…
Ромига ждал подвоха — Ромига дождался: мощнейший «навский аркан» ударил из Тени, опустошая мудрых, выпивая тонкие чары Залы. Надолго ли хватит Альдире и Вильяре кустарных амулетов, а самому Ромиге — боевых навыков? Не поддавшись аркану, высасывающему энергию, гарка метнул в Тень «эльфийскую стрелу». Но это взорвалось раньше, чем словило Ромигину молнию. Зала мгновенно заполнилась клубами едкой пыли, такими плотными, что вытянутой руки не видать. В сплошной мгле кто-то чихал, кашлял, вскрикивал, слепо шарахался из стороны в сторону, падал — и затихал. Нав задержал дыхание сразу. Он мог терпеть ещё долго, он помнил, где выход, и нашёл бы его ощупью, и Вильяру бы вытащил…
«Зелье глухого сна. Очень много зелья!» — сказала мудрая. — «Хорошо, что я зачаровала нам знахарские бусины. Могу увести тебя изнанкой сна, Нимрин. Или останемся? Только имей в виду, я ничего не вижу в этом мраке!»
«Я вижу во мраке, но не вижу в пыли. Вильяра, твоя колдовская сила при тебе?»
«Да.»
«Пой «морозную дымку» на нас обоих!»
Ромига позвал Альдиру — тот не откликнулся.
Позвал Стурши — тот ответил сразу: отчаянной скороговоркой сообщил, что Митая обернулась подобием Онги, Стурши еле-еле сбежал, и прячется теперь по дальним закоулкам Дома Иули, потому что выход наружу закрыт, совсем закрыт! Ромига приказал Стурши найти настоящего Онгу и убить, раз уж не сумел зарезать душекрада. Стурши принял приказ с радостью, мол, для своего истинного Повелителя, да ради такого славного дела он не побрезгует даже натянуть на себя чужое лицо и немного подумать чужие мысли.
Последнее копошение в зале затихло, а пыль не думала оседать. Вильяра до боли сжала руку нава: «Сила при мне, но «дымка» не плетётся. Уходим?»
Выучка гарки требовала: выскользнуть из-под неожиданного удара превосходящего противника, отступить, перегруппироваться, а после атаковать свежими силами. Беспощадная логика подсказывала: Онга собрал мудрых в одном месте и взял в плен явно не для того, чтобы угостить печеньками и отпустить! Готов ли Ромига списать в безвозвратные потери всю магическую элиту Голкья, вместе с одним из трёх своих бойцов? Может позволить себе роскошь тактического отступления, или отступать некуда — пора принимать бой? Навы думают быстро, но правильное решение ускользало, даже интуиция помалкивала…
Вихрь взмёл пыль — вымел её прочь: то ли в коридор, то ли вовсе в никуда. На возвышении застыл в горделивой позе очень высокий и крупный нав. Ещё несколько таких же бродили по зале, осматривая бесчувственных голки. Ещё один, с катанами в руках, соткался из воздуха совсем рядом… Все — вылитые Онги!
«Вильяра, уходим!» — всё-таки скомандовал Ромига. Как руку — от огня, так прочь от этого арната близнецов! «В нижние ярусы! Стурши сказал, выход наружу закрыт!» — добавил нав, уточняя приказ. Колдунья сдёрнула Ромигу на изнанку сна мгновенно, как умела. Кажется, ближайший Онга смотрел им вслед с ласковой улыбкой…
Очнулся Ромига уже связанным, да так крепко, что даже не взглянешь, куда именно приколота брошка с акулой? Держали его за шиворот, ноги не касались пола. В нескольких шагах ещё одна копия Онги держала на весу за гриву оглушённую, связанную Вильяру.
— Вот и все в сборе, — радостно констатировал один из Онг. — Я знал, что любопытство приведёт тебя сюда, маленький нав, и твоя ведьма не отстанет. Я окажу вам величайшую честь: позволю наблюдать за моими сборами на Землю. Возможно, даже поучаствовать в них. А пока не путайтесь в ногах.
Онга красиво, плавно взмахнул руками, и связанные пленники воспарили ввысь, ровно туда, где прежде сияло чудо местной ворожбы — образ Голкья. Они зависли там, будто две мухи в паутине. А внизу деловито хозяйничал Повелитель Теней, единый во многих лицах. Ромига тщетно пытался высмотреть среди двух или трёх десятков одинаковых «навов» настоящего Онгу. Альдира объяснил, куда смотреть, но теневые корни вились и переплетались, будто змеиное кубло или щупальца спрута. Зрелище завораживало, жуткое в своей противоестественности.
Онги рассортировали мудрых: тридцать шесть обладателей самых светлых аур раздели и уложили по кругу у стен залы, остальных свалили кучкой у центрального возвышения. Один из Онг так и торчал посерёдке, памятником самому себе… Отступил на пару шагов, и сквозь гладкий базальт, как зуб сквозь десну, прорезался тёмно-серый, ноздреватый Камень-алтарь. Онга привычно присел на него, и Ромигу накрыло видением, ярким, будто всё происходило с ним самим.
Охота не задалась. Дикая стая загнала и окружила нава, а магической энергии давным-давно у него не было, совсем. Руки, ноги, крепкое охотничье копьё, две верные катаны, да ядовитая кровь в жилах. Нет, он перебил всех зверей раньше, чем они успели им отравиться, но и сам не уцелел. Одна тварь перекусила предплечье, раздробив обе кости, другая выдрала клок из бедра, третья — из бока. Он перевязал раны, но на морозе и без энергии тело почти не регенерировало. Теперь он хромал в сторону дома, не особо надеясь дойти. Конечно, ведьма найдёт его, когда хватится. Но искать станет не скоро: они поссорились.
Начинающаяся пурга грозила смертью, похуже зверей. Нав шёл быстро, насколько мог, пока не сломал лыжу на очередном спуске. Полетел кувырком, разбередил раны, да ещё голову разбил! Вот же одно к одному! Откопавшись из сугроба, он присел на скальный выступ, так предательски подвернувшийся под лыжи — или на другой какой, уже не важно!
Тепло под задницей, вместо стылого холода, он принял поначалу за бред замерзающего, но встать не смог… Нет, не от слабости! Ощутил вдруг, кроме тепла, то, чего не чаял встретить во Внешних Мирах… Энергию! Не совсем родную, но подходящую! Израненное, усталое тело быстро наполнялось жизнью и силой. Раны стремительно заживали. Вернулась надежда… Нет, уверенность, что он выбрался из очередной передряги, да не просто так, а с прибытком…
Онга встал с Камня, видение угасло. Встал и пропел нечто. Под каждым из тридцати шести лежащих мудрых прорезались ещё Камни-алтари. Они вырастали из-под пола, оплетали руки и ноги жертв змеящимися ремнями. Онги наблюдали за процессом с довольной ухмылочкой, одной на всех, Ромига из-под потолка — с бессильной яростью.
— Онга, что ты делаешь? — вопросил он, не особо надеясь на ответ.
Однако до ответа милостиво снизошли. Один из двух Онг, стороживших двери в залу, был не прочь поболтать, пока другие Онги старательно расчерчивали пол магическими символами. Они даже «светляков» понаделали, чтобы не полагаться только на ночное зрение. Такой сложной графической формулы Ромига не видал ни разу…
— Я строю портал на Землю. Для себя и для своего Источника, — заявил Онга. — Ты был прав, Ромига, Большая Дорога очень основательно закрылась. Я проверил и убедился. Однако шаманы голки изобрели новый способ открыть её. Когда всё будет готово, я опробую этот способ на них самих, — говорящий сделал эффектную паузу. — Хотя, в идеале, для портала нужен всего один разумый, рождённый на Земле, и один голки. Добровольцы.
— Не дождёшься! — сплюнул Ромига.
— Да я же не уговариваю — просто рассказываю! — рассмеялся Онга и продолжил, на языке охотников. — Две одарённые жертвы из двух миров, осознано, без принуждения, будь то силой или колдовством, под особую песнь, должны собственными руками пронзить себе сердца. Тогда Большие Врата надёжно и безопасно для других путешественников соединят их родные миры, — Онга вновь перешёл на навский. — Красиво задумано, правда? Шаманы голки знают, что их мир гибнет, и давно подыскивают себе новый домик. Они и на Землю облизывались, но прикинули — пока не по зубам. А не станет этих шаманов, и всё! Облизываться больше некому! Дикари станут теми, кем выглядят, и жизни большинству — до ближайшей весны. Некому спасать их от буйства стихий, мне ведь понадобится много жертв! Все шаманы, кого я поймал! Мы с Камнем уйдём быстро. Мы вдребезги разнесём всё это щурово равновесие. К асурам! Мне плевать! Нет, я рад отомстить сородичам Нарханы! А ты, Ромига, останешься здесь среди хаоса. Будешь песенки петь и подлизывать разлюбезные тебе мохнатые задницы. Потому что я тебя с собой не возьму! Зачем мне попутчик, к которому опасно поворачиваться спиной?
— Нимрин, он хочет уйти? — шёпот Вильяры был таким тихим, что Ромига еле расслышал. — Пожалуйста, давай, отпустим этого Иули? Давай, выстроим ему портал? Лучше, мы умрём вдвоём с тобой, чем все-все мудрые!
Ромига скрипнул зубами: он очень дорого ценил свою жизнь, а Онге не верил ни на грош. Однако, если их с Вильярой хотя бы спустят из-под потолка и развяжут руки, свободы манёвра прибавится. Может, и безмолвная речь станет доступна в какой-то миг?
— Онга, а если я вызовусь добровольцем, ты отпустишь мудрых? — спросил Ромига по-охотничьи.
Онга ответил на том же языке:
— Да, как только я увижу, что портал открылся, я отпущу их сразу. Но если они насочиняли ерунду, и обряд с двумя жертвами не сработает, тогда я попробую по-своему… Ромига, ты, правда, настолько любишь мохнатых, что готов зарезаться ради них?
Правда состояла в том, что Ромига отчаянно тянул время и выгадывал — сам уже плохо понимая, что именно.
Как солгать магу, который заведомо сильнее и собрался ловить на вранье? Крепко уверовать в собственную ложь! Ромига нарисовал в воображении несколько картин, очень ярких. И они запросто могут реализоваться в действительности…
— Нет, Онга, я не настолько люблю охотников, чтобы платить им своей шкурой за твои беззакония! Зарезаться самому — быстрее, и не так больно. А моя ведьма готова умереть вместе со мной, чтоб не дожить до такого позорища, как у вас с Нарханой!
Уши заострились: разом у всех Онг! Ромига даже испугался, что переборщил…
Их с Вильярой уже спускали вниз.
Твёрдый пол под ногами, петли вязок чуть ослабли. Повелитель Теней смотрит свысока, Ромига вскидывает голову:
— Онга, поклянись сердцем, что отпустишь всех мудрых живыми и невредимыми, как только мы с Вильярой откроем портал!
— А не всё ли равно тебе будет, маленький нав? Или ты надеешься пережить обряд? Не надейся! Ножичком проткнуться — сущая ерунда, но портал разрывает тела жертв на элементарные частицы.
— Просто я хочу сохранить этот мир для живых, - правда, хотел, при любых раскладах. - Онга, поклянись, что отпустишь всех мудрых, это наше с Вильярой условие. Сам клянись, а не Тенью!
— Ты не поверишь, Ромига, но уже никакой разницы! — рассмеялся Онга, что сидел на Камне. — Я совершенно един и неделим. — он встал, подкинул на ладони артефакт заклятия обещания.
Ромига вглядывался изо всех сил, выискивая признаки, о которых говорил ему Альдира, и не мог понять, кто перед ним: Тень? Повелитель? Кроме ауры, которая, тат знает уже, на что похожа, должна быть одна верная примета…
— Онги, призовите катаны!
Громовой хохот множества глоток в ответ:
— Какой же ты неприлично умный, маленький нав! Бываешь иногда! У кого в руке «братоубийца», тот изначальный, тот Повелитель, так? А при том, невдомёк тебе, дурашка, что Повелителю Теней уже не страшно заклятие обещания. Оно меня не уничтожит, захочу — исполню, захочу — нарушу. Придётся поверить мне на слово, Ромига. Или не поверить. Сам запутался, да? Хватит уже тянуть время! Давай, наконец, освободим этот несчастный мир от нашего тлетворного присутствия!
Ромига не запомнил, как они с Вильярой очутились друг против друга, по обе стороны Онгиного Камня. Ноги спутаны и будто приклеены к полу, а руки свободны. В правой — нож: обычная сталь. Ромига привычно крутанул клинок, оценивая тяжесть и баланс. Распустил застёжку комбинезона, нацелил остриё между рёбер и царапнул кожу, до крови…
Странное безмыслие накрыло его: он делает то, что нужно Повелителю, он идёт по единственно верному пути, он должен… Стоп! Сказано же, никакого магического принуждения! Обряд же сорвётся!
А так и надо, пусть срывается! Повелитель тащит его куда-то, а он не хочет. Он родился здесь. Ему хорошо и правильно здесь. Здесь он хочет и может хранить Повелителя. Он сам никуда не пойдёт и Повелителя не пустит. Никуда, никогда! Этот маленький, глупый — почти такой же, как Повелитель. Кровь у них одного вкуса, легко перепутать. Жаль, если умрёт. Трудно выбрать, кого беречь. Он совсем не умеет выбирать…
Кто — «он»?
Ромига смотрел на Камень-алтарь, на серую глыбину с проушинами для ремней по углам, на древний могущественный артефакт, жадный до крови. Этот Камень лезет в голову и норовит пустить их с Вильярой жизни дракону под хвост — и сам же горько жалуется Ромиге на Онгин произвол?
«Маленький, пожалуйста, помоги! Помоги удержать Повелителя!» — почти настоящая безмолвная речь, прямо-таки отчаянный призыв.
«Укажи мне его, настоящего, и останешься на Голкья!» — ответил Камню Ромига. — «Только не смей мутить мне мозги!»
— Начинайте уже! — торопит Онга. — Я знаю, Ромига, твоя ведьма знает нужную песнь. Или всё-таки начну я, по-своему, а вы полюбуетесь?
— Онга, а ты ничего не забыл? Например, снять с нас «рыбацкую сеть»?
— А зачем её снимать? Моя «сетка» не помешает порталу раскрыть вас изнутри.
Мертвенно-бледная Вильяра дрожащим голосом затянула приветствие Камням. Их сейчас много в зале, побольше, чем в ином круге, петь долго. Мудрая вцепилась двумя руками в рукоять ножа, она готова после всех песен ударить себя. Уверена, что своей жертвой кого-то спасёт. По крайней мере, очень надеется!
«Вильяра, не спеши!» «Альдира!» «Стурши!» Нет, никто не слышит Ромигину безмолвную речь, не отзывается. Из собеседников остался лишь Камень: «Ну же, покажи мне, который тут — Повелитель?»
Ток силы от Камня колыхнул теневые корни, будто течение — водоросли, и Ромига, наконец, разглядел одну ауру, чуть плотнее других. Нет, не у того, кто маячит в середине — у того, кто лениво подпирает притолоку…
Увидел не только Ромига. Одна Тень вдруг истаяла — возникла у дверей и атаковала обладателя плотной ауры. Мгновение, чтобы понять: нападающий выглядит Онгой, но дерётся не как нав — как голки, обученный навом… Сильно недоученный! Жизни ему — на пару ударов сердца: не Онга, так сам себя посечёт… Нет, каким-то образом перестал путаться в собственном оружии, и «братоубийца» Онги никак его не достанет! Теперь кажется, древний нав сцепился сам с собой, противники равны, никто не побеждает…
«Маленький, помоги Повелителю! Скорее!» — затеребил Ромигу Камень.
«Так освободи же меня! Скорее!»
Кто-то из Теней, с неразличимо смазанным лицом, отцепил у Ромиги со спины нечто, и «сеть» спала вместе с вязками. Некогда разминаться, восстанавливать кровообращение, лишь рвануть из ножен за голенищем обсидиановый нож, наследство Арайи, и быстрым порталом — к дерущимся.
Их клинки мелькали бешеными пропеллерами, их ауры сплелись в неразличимый клубок, будто пытались пожрать друг друга, но Ромига приметил: у одного из двойников обычные, чёрные навские глаза, у второго — отчаянно яркие синие. Противники так увлеклись друг другом, что не обратили внимание на третьего, возникшего рядом. Ромига уклонился от клинков обоих — с низкого выпада вогнал обсидиановый нож в бок черноглазому.
Клинок застрял и вряд ли достал до сердца, однако исход схватки предрешил: в следующий миг синеглазый снёс подранку голову с плеч. Ромига выхватил из руки падающего тела «братоубийцу», рубанул ею крест-накрест, отскочил и замер в боевой стойке. Синеглазый неловко опустил оружие, будто вновь не очень представлял, как с ним обращаться. Облик Тени плыл, черты Онги быстро переплавлялись в охотничьи: Стурши не пожелал носить чужое лицо дольше необходимого.
А Ромига помнил трудную смерть Наритьяры Среднего, потому не считал бой оконченным… И отсечённая голова Онги тоже не считала! Острые уши, осмысленный взгляд, шея перерезана не обсидианом — простой сталью… Ромига «братоубийцей» шуганул подступающих со всех сторон Теней, чуть подумал, да и порубил голову древнего нава на мелкие кусочки его же любимой катаной. Для верности, тут же бросил на останки «кольцо саламандры». И дымно-туманному облачку, которое попыталось утечь от него в коридор, скомандовал:
— Онга, стоять! Я теперь Повелитель Теней! Слушай мою команду! Повелеваю тебе отныне не являться нигде в твоём прежнем облике и сознании! Ни в одном из миров! Ни телом, ни духом, ни призраком! Да примет, упокоит и возродит тебя в должный срок сама вековечная Тьма!
И развязался ещё один узел. Узел многое удерживал, теперь это многое упало на Ромигу. Нав буквально, физически пошатнулся от рухнувшего на него могущества. Немой вопль Камня, полный страдания, слился с приветственным кличем воплощённых Теней. Ромига посмотрел на них — увидел точные копии себя. Сменили Повелителя — сменили лицо! Скосил взгляд на Стурши — тот остался при своём неповторимом облике и взирал на толпу Ромигиных близнецов с явным пренебрежением.
@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, тень ищет своё место, Голкья
