Я на такое не подписывалась! О.о

Выложила драббл «Что ещё делать на посту?» на Фикбуке. Случайно не поставила метку «завершено» — разом обрела аж двоих, жаждущих продолжения!
Не, я понимаю: будни большой айтишной/телекоммуникационной компании — богатая тема, а уж с поправкой на магические раелии ТГ... Я даже уже начинала копать: «Там где цветут фракталы»
Может, как-нибудь и продолжу цикл зарисовок оттуда)

@темы: Тайный Город, жисть, тексты, вокруг текстов, фб2017

---

Тень ищет своё место - октябрьская прода

Название: Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: R
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: В холодном мире Голкья одна за другой оживают самые странные и страшные сказки. Неуёмные пассионарии расшатали давно устоявшийся порядок, попрали закон и обычаи. Выйдет ли из этого что-то хорошее, или все перемены — к худшему? Пока мудрые спорят о нужности и цене прогресса, охотники — зимуют зиму, наву Ромиге хорошо бы решить свои личные проблемы и вернуться домой живым.
Предупреждения: попаданец, амнезия, ксенофилия, каннибализм, смерти второстепенных персонажей.

Начало: chorgorr.diary.ru/p211900655.htm
Продолжения:
chorgorr.diary.ru/p212615649.htm
chorgorr.diary.ru/p212823584.htm
chorgorr.diary.ru/p213701926.htm

Всё вместе на Фикбуке: ficbook.net/readfic/5216239
На Самиздате: samlib.ru/editors/h/holinadzhemardxjan_t_j/ten_...

03.10.2017

***
Звук падающего тела — и облегчение! Повелитель Теней отчаянно желал избавиться от воплощённого Стурши, загнать его во мрак, к бестелесным и бессловесным, позабывшим дневной мир Теням. Повелитель не высказал своё желание прямо, тянул. Видать, собирался, для верности, отдать приказ лицом к лицу. Однако желание давило, душило Стурши… Отпустило!
Стурши вылез из засады и хорошенько пнул Скундару по почкам. Тело на полу даже не дёрнулось. Сонное зелье оказалось сильно, и надышался его Скундара предостаточно. Теперь можно делать с ним, что угодно. Всё-всё-всё! Отволочь вниз за ноги, стукая башкой обо все пещерные неровности. Скормить Теням бесчувственного…
Нет! Праздничный стол должен быть накрыт, как следует, и блюдо приготовлено правильно. Стурши облизнулся. Стурши взвалил на плечи тяжёлое вялое тело и отбыл в Дом Теней изнанкой сна.
Алтарь-камень ждал, ремни в проушинах извивались, тянулись навстречу. Стурши поспешно вытряхнул свою добычу из одежды, уложил на Камень, привязал… Замер над алтарём, вспомнив всё, что Скундара велел ему забыть! Как сам тут лежал: голый, растянутый за руки, за ноги, и что было потом… Нет уж, «доброго зелья» Скундара от него не дождётся!
Пульсирующий алый свет уже сочился сквозь кожу жертвы, и Тени начали сгущаться под потолком. Они признавали Стурши за своего, потому не прятались, не прикидывались пятнами копоти.
Почти готово! Беззаконник ухмыльнулся и сделал то, за что дружок в сознании крепко его колотил: поцеловал Скундару в губы. Под зельем глухого сна Скундаре стало всё равно. Но и целовать его без отклика — никакой радости. Будто дохлого! Хотя дохлый тут, на самом деле, выходит, Стурши? Но он не ощущает же себя мертвяком? Не ощущает, правда?
Стурши брезгливо отёр рот, уселся рядом с алтарём и запел Скундаре песенку пробуждения, время от времени пощипывая жертву за чувствительные места. Сильная жертва, упитанная, вкусная! Тени, предвкушая, клубились вокруг, время текло. Наконец, на очередной щипок Скундара дёрнулся, замычал невнятно, протестующе…
Старый улу — уже в руке Стурши! Старый улу жжёт пальцы: «Пора!». Беззаконник заносит жертвенный нож над телом того, с кем вместе играл, слушал сказки, учился колдовать… Скундару прошлое не остановило — не остановит и… Ох, кажется, Стурши уже не сможет остановиться! Нож властно тянет руку за собой, обманчиво тупое лезвие проваливается в тело жертвы, даже грудная кость ему — не преграда. В единый миг Скундара вспорот от паха до горла. Края разреза расходятся — жертва открывает глаза: спросонок ещё мутные, уже дурные от боли и ужаса. Жертва разевает рот…
«Ну, Повелитель, чего теперь прикажешь? Или ты утратил власть, угодив на алтарь?» Стурши мог бы спросить напоследок, да не стал. И дальше смотреть не стал. И пить живой, тёплый свет… Превозмог отчаянную жажду, быстро нюхнул сонного порошка из склянки, зажатой во второй руке, осел на пол. Возможно, он перестраховался, но старые Тени лучше справятся без него. В этот раз — без него.

***
Хранитель знаний Нельмара и временный ученик его Наритьяра Младший совершали обход Зачарованных Камней. Начали они с круга на Ярмарочной горе и далее следовали, как заведено. По три круга на каждую из семи великих голкья, по одному на каждую из двадцати девяти средних. Мудрые скоро выяснили, в какой части обитаемого мира некто накормил Теней. Без сомнения, это произошло на Арха Голкья.
Там же, на пятом по счёту переходе, мудрым не повезло влететь в осквернённый круг. Нельмара сразу почуял неладное, но не испугался: в его долгой жизни — не впервой. А Наритьяра побледнел, закусил губу. Тревожно озираясь, спросил.
— Учитель, я не пойму, что с кругом?
— Снаружи у Камня пролилась кровь. Или её намеренно пролили. Альдира предупредил меня о двух осквернённых кругах, но мы не на Рыбьей горе и не на Зелёных холмах. Значит, уже третий в угодьях Альди… Погоди, сейчас…
Нельмара послал зов Альдире, но тот не откликнулся. Ни он, никто другой, кого хранитель знаний попытался звать. Даже Наритьяра, стоя плечом к плечу, не расслышал безмолвную речь учителя. Так бывает: мудрые обсудили это вслух, через слово поминая щуров. Но всё же Нельмара ещё не слишком беспокоился. Достаточно спеть песнь перехода и сменить осквернённый круг на любой из тех, что они собрались посетить.
Следующий круг тоже был осквернён, и хуже того: целились-то они в другой. Значит, их повело. А раз так — петь песни дальше опасно, нужно скорее бежать наружу.
Нужно! Да только Камни их не выпустили! Мудрые шли из круга — попадали обратно в его середину. Три раза подряд. Сдались. Спели переход, целясь на Ярмарочную гору: подальше от всей затенённой Арха Голкья, прямиком к месту Совета…
И, вместо Ярмарочной, здравствуйте, Зелёные холмы! Наритьяра пошатнулся, цепляясь за учителя, в лице — ни кровинки. Нельмара сам боролся с дурнотой. Известный мудрому дневной, весенний круг зримо и ощутимо темнел. Хранитель знаний, к стыду своему, даже не слыхал, что такое бывает. Только чуял, что оставаться в меняющемся круге — смертельно. Особенно, для меченного солнцем Наритьяры!
Они спели ещё раз, но лишь для того, чтобы увязнуть ещё глубже… Рыбья гора! Наритьяра молча закатил глаза и сполз под ноги Нельмаре. Нельмара пока держался, но дикая, поганая сила переполняла мудрого, мутила его разум. Не диво: здесь недавно родилась Тень! Альдира советовал обходить Камень на Рыбьей за двадцать перестрелов, а они — внутри.
Нельмара подхватил и прижал к груди бесчувственного ученика. Совсем мало в этот раз он пробыл учителем, но отступаться от своего долга не намерен. «Учитель бережёт ученика, встаёт между ним и стихией». Да будет так!
Трудно петь переход-развилку, когда тот, с кем надо отправиться в разные места, не помогает тебе. Но умелый колдун справится! Нельмара желает поскорее попасть туда, куда загоняют их обезумевшие круги. А обморочного Наритьяру слепая воля к жизни, свойственная всему живому, устремит в какое-нибудь безопасное место. Этого довольно!
Хранитель знаний пел, как в последний раз. Мудрый не знал, куда затягивает воронка, охватившая сразу несколько кругов. Бедствие — почти невозможное, но об этом он поразмыслит после, когда выберется…
Пещера. Видимо, тот самый, искомый Дом Теней. На алтаре-камне исходит последним светом жертва, однако песен над нею никто не поёт. Тени вершат свою жуткую трапезу в полном безмолвии. Тмисанара рассказывал, так бывает, когда Тени восстают на своего Повелителя…
Жертва… Жертву Нельмара узнал в лицо, хотя и с трудом. Молодой Скундара. Мудрый на алтаре… Слишком далеко зашёл обряд, чтобы спасать его. Тени, вспугнутые вторжением Нельмары, поспешили укрыться в теле жертвы: чёрным туманом втянулись в разверстую рану, в ноздри и уши, в перекошенный рот. Скундара задёргался, вздувая мышцы жгутами, запрокидывая голову, захрипел и забулькал, глаза полезли из орбит… Судороги ещё корёжили тело жертвы, а Камень-алтарь уже погружался в твердь Голкья, прочь от взгляда случайного свидетеля.
Миг, и в пещере темно. Нельмара не стал ждать, пока Тени, хранящие Дом, нападут на незваного гостя. Зажёг на ладонях ярчайший свет: такой, что сам едва не ослеп от сияния. Проморгался, пригляделся. Пещера пуста, лишь на полу кто-то спит-похрапывает. Ничего не видит, не слышит, да и не мудрено: из-под руки откатилась скляница, а на ярлыке её — знак глухого сна.
Нельмара заглянул в лицо соне. Кто-о-о, Стурши?! Мудрый помнил, как неуловимый беззаконник заманил в ловушку Латиру с Нимрином, потому был теперь предельно осторожен со своей находкой. Однако, Стурши в самом деле спал: глухо, беспробудно, надышавшись зелья, которое сделало его равно беззащитным в дневном мире и на изнанке сна. А ещё у Нельмары окончательно пропали сомнения, что перед ним — Тень. Эта Тень уложила на алтарь Скундару (больше некому!), но отказалась от участия в общей трапезе. Таким вот мудрёным способом Стурши отказался: нюхнул порошка, прилёг поспать…
А ещё любопытно, чем же он до невозможности чисто и ровно взрезал жертву? Нельмара с большой опаской разглядывал ножик улу, выпавший из руки Стурши. Грубая поделка из чёрного сланца выглядела безнадёжно тупой, не способной нанести малейшую рану. Но при том аура у неё — сродни Теням, и плотнее, чем у спящего беззаконника. Улу притягивал к себе взгляд, безмолвно звал: «Возьми! Возьми меня скорее!» До зуда в пальцах!
Мудрый оценил вкрадчивую силу зова. Тряхнул головой, спел пару песен для усмирения слишком живых вещей и перестал слышать щуров ножик, но не обольстился итогом своих усилий. Даже мыском сапога не тронул улу: пусть лежит, где упал.
А вот Стурши незачем дрыхнуть тут без присмотра. Нельмара, покряхтывая, опустился на пол рядом с неподвижным телом, обхватил его руками и утащил на изнанку сна: просто, как неодушевлённый предмет. Дом Теней их, по счастью, отпустил, а целью мудрого была Пещера Совета.

В дальней кладовке, куда Нельмара вышел сам и вынес свою ношу, пусто, тихо и темно. Нельмара утратил счёт времени, даже приблизительно не предполагал, сколько они с Наритьярой плутали по кругам? Выбрался ли ученик? Он, как учитель, сделал всё, что мог, дальше — Наритьярина удача… На безмолвную речь Наритьяра пока не отозвался, а вот Альдира — да! Альдира, наконец, услышал Нельмару и очень обрадовался его возвращению, о чём тут же сообщил. Сказал, пропали они почти на сутки, в Совете — грызня, потому временный глава Совета окажет много чести, если соизволит, наконец, явиться в Залу…
«Альдира, погоди! Послушай! Я побывал в Доме Теней. Я видел, как умер на алтаре-камне Скундара. Я приволок оттуда Стурши. Беззаконник — Тень, но, похоже, очень своевольная. Я хочу показать его тебе прежде, чем он проснётся, и мы снова его упустим...»
Нельмара не договорил — Альдира уже возник рядом. Мельком заглянул в глаза — Нельмару аж передёрнуло. А ученик Тмисанары мгновенно сцапал Стурши за обе руки и запел над ним жутковато звучащую, незнакомую Нельмаре песнь. Беззаконник продолжал спать, как ни в чём ни бывало, только аура его блекла, блекла и вот уже почти оторвалась от теневого корня.
— Теперь — рассказывай! — уставился Альдира на хранителя знаний, вцепившись теперь в его запястья, диковато поблескивая зрачками. — Быстро! У нас мало времени! Голкира погиб, ты пропал, мы с Латирой встали во главе, но не все с этим согласны.
Опешив от напора, Нельмара быстро и чётко расписал их с Наритьярой похождения. Ничего не утаил, хотя говорить Альдире про оставленный в Доме Теней нож ужасно не хотелось… Стихия велела помалкивать, но опытный колдун умел отделять подобные веления от собственных желаний. Об этом тоже сообщил Альдире. Тот, наконец, разжал стальную хватку, расслабил плечи, пригасил огонь глаз. Тяжело вздохнул:
— Мудрый Нельмара, я очень рад, что ты — не Тень. Я справился бы с тобой, но было б жаль! Надеюсь, ты не мыслишь стать Повелителем Теней. Ты молодец, что не тронул улу Нарханы! Очень скверно, что ты на него смотрел и знаешь, где он лежит. Если не желаешь разделить участь Скундары — поскорее забудь. Я не шучу! Песнь забвения спой, лишним не будет!
— Я сказал тебе правду, Альдира. Всю правду. Ты должен видеть это, ты способен это видеть, — склонил голову хранитель знаний. — Ты сейчас сильнее меня, твоё могущество растёт, моё истощается. Я вижу ясно, что ты достоин стать новым Голкирой. У тебя достаточно дара, воли и мудрости. А я устал, я не стану претендовать и откажусь, если предложат. Другу твоему Латире я уже это говорил, и тебе повторяю. Об одном прошу: не тронь ученика моего, Наритьяру Младшего.
— Я услышал тебя, о мудрый Нельмара, — холодно улыбнулся Альдира. — Младшего я не трону, если он не сотворит новых беззаконий. К сожалению, он не один такой. Вставай, о хранитель знаний! Пойдём скорее! Пока именно ты у нас — временный глава Совета. Раз ты позволил Наритьяре Старшему напосвящать стаю недомудрых, а Среднему — творить с ними солнечные обряды, то и укрощать их правильнее всего от твоего имени. Мы с Латирой, так и быть, постоим за твоими плечами.
Альдира легко встал и подал руку Нельмаре, помогая тому подняться с пола. Жест почтения старейшему и в то же время — признание некой доли его немощи, предложение покровительства. Нельмара принял руку, но опёрся едва-едва, обозначая, что ослаб лишь относительно. Ерунда, что тянет навалиться на опору всем весом или не вставать вовсе. Телесная слабость, как и зов стихий, не властна над мудрым!
— Стурши мы оставим здесь? — уточнил Нельмара.
— Да, Тень пока оставим. Прибережём.
— Он не сбежит?
— Нет.
Мудрые вышли в длинный, прямой, как стрела, коридор, давным-давно выстроенный чужаками Иули на их чуждый, но прочный и красивый лад. Альдира тщательно зачаровал не по-охотничьи устроенную дверь и всю кладовку. Нельмара так же старательно слушал и запоминал незнакомые песни. Всё-таки Тмисанара со своими охотничьими тайнами — щуров сын! А ученик его Альдира? Сейчас поглядим, чего он стоит. Не как колдун: в этом он безупречен, а как возможный будущий вожак.

06.10.2017

***
Остаток ночи до утра Ромига терпеливо стерёг Вильярин сон. Ему было, чем занять разум, а тело нуждалось в покое, в отдыхе. Вроде, он был осторожен, а всё-таки перетренировался. Не привык быть слабым, не привык долго болеть и медленно восстанавливаться. То ли обсидиан на Голкья особо зловредный, то ли нав в чужом мире уязвимее, чем в родном… Думать об этом неприятно, а главное, бесполезно!
Полезнее разузнать обстановку и подготовиться к неожиданностям. Ромига тихо коснулся разума спящей рядом колдуньи. Арканом, опробованным на Митае, потянул из Вильяры воспоминания за прошедшие сутки. Мудрая безоглядно доверяла своему Нимрину, или сказалась их странная связь: сопротивления он почти не встретил. Однако новые знания не принесли радости — лишь понимание, почему Вильяра пришла такой разбитой, и опасения за собственную судьбу. Явки на Совет он не избежит, но хорошо бы подгадать правильное время…
Послал зов Латире, тот велел лечить рану и не высовываться.
За стенами иглу светало, шуршала снегом по снегу начинающаяся пурга. Ромига помнил прошлую, и ему не улыбалось коротать ненастье на голой вершине холма. Даже под защитой чар! Конечно, он ещё долго будет нуждаться в подпитке магической энергией. Но и еда необходима, запасы иссякают, а в непогоду вряд ли кто-то повезёт сюда новые. Хорошо бы укрыться в чьём-нибудь доме! К Лембе Ромига в состоянии построить портал сам, не полагаясь на мудрых. А если будет аккуратно тратить энергию, её хватит и на обратный портал, к проверенному Источнику. На крайний случай, Ромига ещё раз попытает удачи с Зачарованным Камнем у дома кузнеца. Камень поморочил тогда их с Вильярой, однако вреда не причинил…
Выплеск силы прервал ленивый ход Ромигиных мыслей. Что-то новенькое! Прошлые два раза были куда слабее и мягче. А ныне Тьма не просто насытилась — возликовала!
Вильяра тоже почуяла. Подскочила, будто не спала: хмурая, но бодрая, отдых пошёл ей впрок. Встретились взглядами.
— Нимрин, мне это не нравится!
— Мне тоже.
Самому трудно поверить, что сказал, да искренне. Однако нав достаточно проникся местными реалиями, чтобы считать благом — равновесие стихий. Даже удовольствие от мощной и «правильной» энергетической подпитки не перебивало дурных предчувствий.
Взгляд Вильяры стал отсутствующим, видимо, она вела с кем-то безмолвный диалог. Фыркнула.
— Старый сказал, чтобы мы с тобой пока не совались в Совет. Давай сюда твою спину, потом приготовлю нам поесть.
Ромига молча расстегнул комбинезон и улёгся лицом вниз. Ладони Вильяры сегодня почти обжигали, и жар шёл не по коже — вглубь. Колдунья пела, потом заставила его перевернуться на спину и долго выслушивала сердце, прижав ухо к груди, щекоча густой гривой. Ромига запустил в эту гриву пальцы, но Вильяра перехватила его руки и отвела от себя.
— Хочешь сказать, тебе не нравится? — спросил нав.
— Нравится, но не вовремя. Выздоровеешь, тогда поваляешь меня по шкурам, и по снегу в круге, и где захочешь. А пока я буду лечить тебя и откармливать. А то кости шкуру протирают, того гляди, прорвут насквозь.
— Не прорвут!
Колдунья скупо, сдержано улыбнулась и попросту усыпила его: сопротивляться Ромига не стал. Разбудила, чтобы накормить горячей похлёбкой. Готовила Вильяра похуже Латиры, но тоже вкусно, и главное, сытно. А когда котелок показал дно, огорошила новостью:
— Мудрый Нельмара поймал Стурши и приволок его в Пещеру Совета. Стурши — Тень, его изгонят. Но прежде беззаконник испросил встречи с тобой, Иули Нимрином.
— Любопытно! А если я не захочу видеть эту погань?
— Мудрый Латира говорит, лучше бы вам встретиться. Я думаю, старый знает больше, чем сказал мне.
«Мудрый Латира, ты, правда, советуешь мне поговорить со Стурши?» — переспросил Ромига напрямую, радуясь, что освоил мысленную речь.
«Да, Иули. И обязательно спой над ним песнь познания, как ты собирался. Попроси Вильяру провести тебя напрямую туда, где я сейчас. Не откладывайте. Жду вас.»
Дурное предчувствие вернулось и усилилось, но, увы, не стало отчётливее.
— Мудрая Вильяра, ты можешь отвести меня туда, где сейчас Латира?

Одна из малых кладовых бывшего навского форпоста на Голкья, ныне — Пещеры Совета. Пол, стены, свод из чёрного базальта. Никаких излишеств, вроде шкур или подушек. Двое охотников сидят на пятках друг против друга: один помельче, другой покрупнее, оба — редкой в этих краях серой масти. Аура крупного, как у Митаи: искажённая и тёмная, только бледнее.
Ромига приветствовал мудрого Латиру, подошёл ближе. Заглянул в лицо тому, кого пытался и не смог поймать, от чьей руки едва не погиб. Беззаконник Стурши вскинул голову, сверкнул пронзительно-синими глазами, хищно скривил тонкие губы — но за привычными жестами сильного, дерзкого существа не ощущалось внутреннего огня, вообще никаких эмоций, будто голем отрабатывал программу.
— Здравствуй, Стурши, — сказал Ромига. — Мне передали, ты хочешь мне что-то сказать?
— Наедине, — хрипло каркнул беззаконник. — Я скажу тебе наедине.
Латира отрицательно качнул головой. Ромига ответил вслух:
— Нет, — и церемонно обратился к мудрому, — О Латира, ты позволишь мне немного поворожить над твоею добычей?
— Позволю, о Нимрин из Иули. Присаживайся, ворожи.
Мудрый подвинулся в сторону, освобождая Ромиге место напротив Стурши.
Нав размял пальцы, готовясь творить сложный аркан. Поёрзал на жёстком, холодном полу в тщетной попытке умоститься поудобнее… До тоски не хотелось начинать то, что он намеревался сделать. И вроде, без причин: сканировал Митаю, сканировал Вильяру… Или предчувствие предупреждает об опасности знаний, которые он сейчас обретёт?
Стурши молча наблюдал за Ромигными приготовлениями. Глаза — яркие, как стеклянные пуговицы, и такие же пустые. Нав протянул руки к его вискам — охотник подался навстречу. Всё-таки эмоции в нём были, но задавлены почти намертво, и не поймёшь, что доносится из-под спуда: то ли яростный рык, то ли вопль о помощи.
«Иглу Инквизитора» Ромига строить не стал, даже не уточнил у Латиры, можно ли портить его добычу. Аркан мягкого сканирования, испытанный на двух охотницах, прекрасно сработал на Стурши. А предчувствие… Эсть'ейпнхар, оно всё-таки не обмануло!

***
Вильяра провела Нимрина в Пещеру Совета, к Латире и Стурши, и осталась в уголке, наблюдая за ними со стороны. Ей было тревожно, или это Нимрин тревожился, а она — разделяла его беспокойство? Латира клялся ей, что Стурши сейчас безопасен. Да и не Стурши это уже! Не вполне Стурши! Колдунья всеми обострёнными чувствами изучала вторую Тень и сравнивала с первой. Девочка-травница явно была слабее, но и выхолостили её не так сурово. Стурши укатали почти до развоплощения.
Нимрин колдовал теперь над ним по-своему: не пел, лишь губами шевелил да перебирал пальцами густую серую гриву. Со стороны похоже на ласку, до которой сама Вильяра лакома, аж укололо ревностью… Зря: с таким выражением не ласкают — лечат или губят. А ещё маленькие круглые уши чужака от чего-то стали острыми…
Закончена ворожба! Нимрин опустил руки, но остался сидеть неподвижно: с закрытыми глазами и совершенно ледяным лицом. Долго сидел — потом резко развернулся к Латире.
— Мудрый, ты знаешь, зачем он меня позвал?
Угрюмый Латира согласно склонил голову, а через пару вздохов пояснил:
— Забота мудрых — Тени, и Дома Теней, и бродячие алтари. Всё это наша забота. Но судьбу Иули на алтаре-камне никто не должен решать, кроме тебя, Нимрин. Ты — по праву соплеменника.
Нимрин зло прищурился и спросил:
— Латира, скажи, там лежит твой знакомый Иули?
— Нет, другой. Мой пришёл на Голкья через много зим после смерти Нарханы, первой Повелительницы Теней. Нимрин, тебе следует знать, что чужака, мужа Нарханы, у нас поминают не по доброму. Сказывают, именно он научил проклятую ведьму многим премудростям. А ещё говорят, ни один охотник не смел приблизиться к жилищу ведьмы и колдуна ближе, чем на день пути, а кто посмел — не вернулись назад. Лишь после расправы над мужем Нархана начала брать учеников… Это всё очень давно было. С Онги за прошлое никто уже не спросит. Не осталось живых, кто мог бы свидетельствовать против него. Сказки — посвист ветра в сухой траве. Но если ты примешь мой совет, Нимрин, будь осторожен с ним.
— Латира, а с чего ты решил, что я вообще туда пойду? — в тёмных глазах Нимрина сверкнули жёлтые искры.
— Но ты же пойдёшь.
Нимрин зарычал.
— Сейчас или потом, — мягко улыбнулся Латира, — Обязательно пойдёшь. Или однажды просто отправишься в круг за силой, а тебя вдруг затянет в Дом Теней. Лучше иди сам, сегодня! Тень проводит тебя к твоему сородичу и не причинит вреда.
— Мудрый Латира, ты, правда, в этом так уверен?
Может, старый и был уверен, а Вильяра опасалась беззаконника даже в пришибленном виде. Но пока она не встревала в разговор — слушала. Слишком много непонятного! Что за Онга? Откуда вдруг свалился? В угодьях Вилья про ведьму Нархану почти не сказывали, и учитель о ней едва обмолвился.
— Без приказа Онги — он не причинит, — спокойно, веско ответил Латира. — Мы с Альдирой очень крепко зачаровали эту Тень.
— Мудрый Латира, скажи, у тебя-то что за выгода в этом деле?
— Никто не должен пребывать в бесконечном мучении, между жизнью и смертью. Это — беззаконие, и нужно его пресечь. Но если уж говорить о выгоде… Чужак на алтаре-камне — ядовитая заноза в теле Голкья. Думается мне, с неудачного жертвоприношения Нарханы берут начало многие наши беды. И поэтому тоже — Онге не место на алтаре.
— Тебе так думается, Латира? А другим мудрым?
Нимрин беспокоился и злился всё сильнее, он даже не пробовал это скрыть. Старый был мрачен, но хранил неколебимый покой.
— Все, кто знают, согласны со мной в главном: занозу надо вынуть. А как именно, у нас возникли разногласия. Я уверен, что никто, кроме Иули, не проникнет в Дом Теней к этому Онге. Но даже если я ошибаюсь, вряд ли ты захочешь, Нимрин, чтобы твоего сородича добил кто-то из нас.
Казалось, ещё чуточку, и Нимрин начнёт метать из глаз молнии.
— Вильяра, а ты? Сидишь тут — язык проглотила! Что скажешь вот об этом, целительница?
Нимрин широким жестом соткал видение, удивительно чёткое и подробное. Извлёк из памяти Стурши? Ловко! По сути же… Вильяру передёрнуло. Она помедлила, подбирая слова…
— Ну? — грубо поторопил её Нимрин.
— Похоже, твоего сородича ранили «слезами голкья», и осколки остались в ранах, — тихо сказала мудрая. — Давно, очень давно. Как целительница, я не знаю, какой силой он до сих пор жив.
— Силой Камня и заботой Теней, — также негромко подсказал Латира.
— Чужак Онга жаждет смерти. Он просил меня помочь, но у меня не вышло. Он просил привести живого, — внезапно встрял Стурши, который весь разговор просидел, как замороженный. — Иули Нимрин, ты пойдёшь со мной? Пойдём, пока от меня хоть что-то осталось. Я прошу у тебя прощения за нож в спину. Я тогда был другим, и по-другому — прав. Но теперь мне жаль. Пойдём?
— Сейчас, — Нимрин взял Стурши за плечи, заглянул ему в глаза, едва заметно поёжился. — Мудрый Латира, ты желаешь, чтобы Стурши вернулся в Пещеру Совета, когда мы закончим с Онгой?
— Тень — твой проводник по изнанке сна. Сам решай, куда вы пойдёте. Если ты не вернёшься до заката и не будешь отвечать на безмолвную речь, мы призовём Тень сами и сделаем, что должно.
— Мудрая Вильяра, ты сможешь найти меня, если я позову? — обратился Нимрин уже к ней.
— Я попытаюсь. Если услышу тебя.
Колдунье было жутко и муторно. Мало она намаялась с ледяной ловушкой и мёртвецами?! Теперь ещё и Дом Теней, искалеченный чужак на алтаре, Стурши — проводник, надёжней некуда!
— Мудрая Вильяра, я постараюсь справиться сам. Но ты же целительница. Если Онге ещё можно помочь…
— То я приду и помогу! Готов идти — иди. И возвращайся скорее. Удачи тебе, Нимрин!
— Спасибо, пригодится.
А потом она отвернулась, чтобы не видеть, как Стурши обнимает её любезного чужака, и как они исчезают вдвоём. Смотреть — на удивление погано, хотя прежде мудрая не ведала ревности. Как ни мил ей Лемба, а она спокойно делила его с двумя жёнами…
Рука Латиры на плече, участливый взгляд и голос:
— Малая, ты же понимаешь, что связь с Нимрином тебе придётся разорвать? Сросшиеся близнецы долго не живут! Если не слишком затянешь, вы и после разделения останетесь друг другу радостью и опорой. А иначе, может выйти, как у Нарханы с Онгой…
— Старый, я назвала тебя учителем не для того, чтобы ты лез не в своё дело, да ещё предрекал всякую погань! — огрызнулась Вильяра.
— Дело станет не моим, когда между вами не останется ворожбы. А пока, уж прости, по праву учителя…
— Тогда помоги мне найти его врага и вернуть похищенное! Я обещала! Но я погано ищу следы по ту сторону звёзд. Я не справлюсь с матёрым душекрадом — а другой не взял бы нашего Нимрина…
Вильяра всхлипнула. Слёзы стояли близко-близко: чуть тронь, и хлынут, не остановишь. Латира ласково прижал её голову к своей груди, погладил, приминая мех шершавой ладонью. Потом легонько дёрнул за кончик уха, за серёжку мудрой.
— Я помогу вам, чем смогу. Обязательно помогу. Побудь здесь, малая, постереги пути сна, по которым ушли эти двое. А я — в Залу. Альдира зовёт меня.
— Щуровы пляски продолжаются?
— Ага. Радуйся, что про вас с Нимрином под шумок забыли. Чем позднее про него вспомнят, тем лучше. Удачи тебе!
— Спасибо, пригодится! — эхом повторила мудрая слова своего воина и подмигнула нахмурившемуся Латире. — Тебе, старый, тоже удачи! Чтоб не избрали Голкирой. А то кто станет наводить порядок на ярмарке?
Латира погрозил ей и ушёл.

***
С Онгой всё оказалось погано, как запомнил Стурши, и даже хуже. Ромига замер в шаге от распятого на Камне навского остова… Естественно, гарка не раз видал своих соплеменников раненными. Редко, но видел и безнадёжно порубленных, и попавших под смертельные арканы. Если оказывался рядом — без разбору отправлял в «дырку жизни». Эрли всегда лечат своих живучих сюзеренов до последнего шанса, и ещё чуть-чуть. В худшем случае, эрли принимают решение, что лечить уже некого… Здесь, очевидно, было, кого! Да только «дырка жизни» не унесёт отсюда в Обитель. Всё, что возможно сделать, Ромига должен — своими руками. И все решения — своей головой.
А на него, тем временем, обратили внимание: «Нав? Такой молоденький? Откуда?» Древний язык Тьмы странно сочетался с безмолвной речью, но говорить вслух Онга не мог. Приоткрыл глаза, кое-как сфокусировал взгляд, а больше на его костлявом лице ничего не шевелилось.
«Меня зовут Ромига. Я с Земли,» — ответил Ромига тоже по-навски. Язык практически не изменился с доземных, доимперских времён. Лишь некоторые слова приходили и уходили по мере того, как менялись миры вокруг.
«Какие ещё навы на Земле?! Империя Навь пала, белобрысые варвары убили всех. Остались единицы, в рассеянии, и за ними идёт охота.»
Безрадостная картина, но правда — лишь отчасти! «Онга, люды убили не всех, но это долго объяснять. Я пришёл помочь тебе,» — сказал Ромига.
«Любопытно, чем поможет мне потомок неудачников, которые утратили великую Империю в самом лучшем из миров?»
У детей Тьмы острый язык, тяжёлый характер. А уж как портит характер долгая болезнь и безысходный плен… Однако Ромига тоже был навом, и поворот беседы ему совершенно не понравился! Он ответил вопросом на вопрос, жёстче, чем собирался. «Онга, Тень передала, будто ты просил снять тебя с Камня, дабы ты принял желанную смерть?»
«Я приказал это Тени, потому что давно убедился: помочь они не способны, а мне надоело мучиться. Но раз пришёл ты, живой, ты освободишь меня от обсидиановой крошки в ранах. Сделай это, а дальше я знаю, как исцелиться. Едва я исцелюсь, Камень отпустит меня, и ремни не удержат. О, глупый, верный Камень! Я приручил его прежде мохнатой твари, я сделал его своим Источником. Глупый Камень решил спасти меня, когда почуял мою кровь. До сих пор спасает, как умеет.»
«Если ты желал умереть, почему ты просто не остановил сердце?» — уточнил Ромига. Он уже не был уверен в здравом рассудке собрата, в его способности принимать решения и твёрдо следовать им.
«Ты задаёшь умные вопросы, молодой Ромига. Не сомневайся, мой разум ясен, а воля тверда. Это всё Камень. Он лишает меня сознания прежде, чем я успеваю нанести себе непоправимый урон. Реанимирует, потом приводит в чувство. Не помню, на которой попытке мне надоело. Я сбился со счёта… Хватит болтать, приступай. Освободи меня от проклятых «слёз голкья»! У тебя руки — из настоящей плоти, и не связаны. Ты сможешь!»
«Онга, давай, пригласим целительницу? Она справится лучше меня.»
«Что за целительница? Откуда?»
«Местная, она…»
«Нет! Никаких голки! Ни одна мохнатая тварь меня больше не коснётся! А ты не уйдёшь отсюда, покуда не закончишь.»
«А если у меня другие планы?» — оскалился Ромига. Конечно, он не собирался бросать нава без помощи в таком состоянии. Но как-то уж слишком нагло этот нав распоряжался Ромигиным временем!
«Планы? Ты оставил их вовне. А здесь — моя власть, моя воля. Приступай!»
Больные навы бывают несносны, это не повод их не лечить. Ромига смирил свой норов, тоже не самый мирный, и улыбнулся пациенту.
«Хорошо, Онга. Но мне понадобятся хирургические инструменты, позволь мне сходить за ними?»
«Пошли за ними Тень. Я наглухо закрыл свою пещеру от живых голки. От их безмолвной речи — тоже. Они не найдут нас, не придут к тебе ни через Камни, ни изнанкой сна. Даже если ты как-нибудь исхитришься их позвать! Но я не советую! И порталы отсюда тоже не строятся, я позаботился. Так что делай своё дело и не дёргайся, иначе будет плохо.»
Ромига привык принимать подобные угрозы всерьёз. Даже если грозит ему полутруп… Которому, однако, хватило могущества выживать с такими повреждениями тысячи лет!
— Стурши, вернись в Пещеру Совета. Попроси целительский набор у Вильяры и принеси его сюда. Скажи ей, что я тут надолго. Что пещера закрыта от безмолвной речи. Вообще закрыта.
Стурши кивнул и скрылся. Не только идеальный проводник, но и отлично вышколенный посыльный!
«Онга, прикрой глаза, я сделаю «светляка», чтобы осмотреть тебя.»

Ромига в очередной раз благодарил Тьму-прародительницу за то, что прошёл полный курс обучения у дознавателя Идальги. Помимо техники допросов, научился диагностировать повреждения живой и мёртвой плоти, наносить их и латать. Идальга учил молодого помощника не брезговать и не бояться грязи, крови, боли. С тех же самых пор Ромига таскал с собой, кроме «дырки жизни», набор хирургических инструментов, упакованный с уменьшением объёма и веса, прямо в теле. Пользовался ими редко, навыки простыли, однако набор — лучше, чем он видел у Вильяры. Стурши-то Ромига услал, чтобы беззаконник не маячил за спиной, и чтобы передал мудрым весточку.
Работа предстояла кропотливая и муторная. Первым делом, целитель арканами очистил воздух от миазмов и убрал грязные потёки с пациента и вокруг него. Присмотрелся: в лучах нескольких «светляков» мерцала стеклянная крошка, которая постепенно выходила вместе с кровью, гноем и прочими телесными жидкостями, а теперь, ничем не связанная, осталась лежать на поверхности. Ромига аккуратно сдул опасную пыль на пол и велел пещерному известняку поглотить её. Воздействовать магией напрямую на обсидиан он не мог, зато на окружающие вещества — запросто. Очистив импровизированный «операционный стол», Ромига тщательно просканировал раненого. Определил участки полного некроза, очаги воспаления, островки здоровых тканей с невероятно мощной, даже по навским меркам, регенерацией. То есть, живого в Онге нашлось больше, чем казалось на первый взгляд, но всё равно — удручающе мало. Если срезать всю мертвечину, останется уродливый обрубок. Вероятно, жизнеспособный. Или нет… Любопытно, как он собирается лечиться дальше? Надо уточнить, прежде чем резать…
«Онга, скажи, сколько лет ты тут лежишь?»
«А сколько лет назад пала Империя?»
Ромига сказал, сколько, по земному счёту, и Онга заключил: «Значит, Камень искажает ход времени. Я прожил в этой пещере явно меньше, чем прошло снаружи. Но долго, очень долго.»
Ромига призвал свои инструменты, начал их раскладывать, и сразу же последовал строгий вопрос: «Ну, и за чем ты послал Тень? У тебя всё с собой. Будешь лгать, мои Тени накажут тебя!»
«Станешь заедаться, я забуду тебя обезболить. Благо, ты хорошо зафиксирован. А этот парень однажды уже воткнул в меня обсидиановый ножик. Может, в Тенях он присмирел, но я не хочу заниматься сложной работой, когда он за спиной. Пусть погуляет.»
«И после этого ты всё равно продолжаешь путаться с мохнатыми тварями?»
«А с чего ты взял, что я с ними путаюсь?»
«У тебя грязная аура, маленький Ромига. Ты магически связан с кем-то из них и когда-нибудь об этом пожалеешь, как жалею я. Польза от голки, конечно, бывает. Главное, не подставляй спину и убивай первым!»
Какой-то, прямо, день непрошенных советов! Латира советовал Ромиге быть осторожнее с Онгой. Онга — с охотниками, которых называл на имперский лад, по имени мира. Кстати, интересно, где этот Онга был, когда рушилась Империя?
«Какой я тебе маленький, старая образина? Но скажи-ка ты мне другое… У нас с тобой проблема! Твоя ведьма так старательно нашпиговала тебя обсидианом, что я его не выберу и не выведу. Пыль въелась слишком глубоко. Могу только срезать вместе с тканями.»
«Режь!» — спокойно ответил Онга, будто речь не о его теле.
«А ты понимаешь, сколько от тебя останется? Как ты собираешься лечиться дальше?»
«Увидишь, Ромига. Режь, давай, мне надоело ждать. Или ручки у юного, нежного навчика затряслись с перепугу? Комбинезон-то, вон как на тебе болтается! Похоже, не свой, а с плеча любимого гарки?»
Ромига решил не реагировать на дурацкие подначки. Бредит Онга, повредился в уме, или просто погань, по жизни — сейчас не определишь. Будет видно, когда поправится. Если…
«А скажи-ка мне, Онга, что будет со мной, если ты умрёшь у меня под скальпелем? Выйду ли я наружу?»
«А зачем тебе выходить? Тени уложат тебя на моё место… Шучу! Большую часть защитных арканов я завязал на себя. Умру — развеются. Меньшая — завязана напрямую на Источник. Если тебя нормально учили, расковыряешь и вылезешь. Начинай, не тяни! Обезболю я себя сам, не заботься об этом. Мне нужны только твои руки.»
И целитель поневоле, с не проходящими дурными предчувствиями, приступил к операции.

09.10.2017

Большую часть внимания Ромига сосредоточил на сородиче, а именно, в операционном поле. Однако полностью отрешиться от всего внешнего не рискнул: ждал возвращения Стурши, да и любопытно было, куда в этот раз занесла нелёгкая. Эхо от звяканья инструментов гуляло по большой, гулкой природной пещере. Где-то далеко капала вода. Тянуло сквозняком… Гораздо интереснее, что место насквозь пропиталось магией, беспримесно тёмной. Алтарь-камень под Онгой щедро сочился магической энергией, и такого идеального Источника для своего генстатуса Ромига ещё не встречал на Голкья. А самое интересное: здесь обитали создания, напомнившие Ромиге родную Цитадель. Клочья и космы тьмы, чуть плотнее окружающего пещерного мрака, таились по углам. Пятна на потолке — на первый взгляд, просто копоть — были с ними одной природы. Пятна шевелились, медленно, плавно перетекая друг в друга. А ещё нав отчётливо ощущал их любопытство. Обитатели Дома Теней с пристрастием наблюдали, что Ромига делает?
Что умеет, то и делает! Инструмент острый, руки худо-бедно вспомнили былую науку, пациент ведёт себя смирно, не собирается помирать, и даже молчит… Ну, это Ромига напрасно размечтался!
«Ты недурно учён оперировать, маленький нав. Кто бы мог подумать! Или у вас перевелись эрли?»
«Семья эрли осталась с Навью,» — холодно сообщил Ромига. — «Я прошёл курс, но не практиковал как целитель. Поэтому лучше не отвлекай меня, Онга…»
«…А то отрежешь мне что-нибудь лишнее, да?»
«Именно, так. Вот, гадаю, как сохранить тебе тазовые кости и всё, что ниже. Твоя ведьма начала с того, что оскопила тебя и присыпала рану толчёным обсидианом, да? Скажи, Онга, за что она тебя так невзлюбила? После долгих лет совместной жизни?»
«Ещё и анамнез умеешь собирать, как настоящий целитель. А от любопытства я тебя вылечу, маленький Ромига. Незачем навчику быть таким любопытным. Встану и вылечу. Ах, да: смело удаляй всё, что вызывает у тебя сомнения.»
Но «ополовинивать» сородича Ромига всё-таки не стал, обошёлся.
«Большой разрез был чистый, без крошки. Несколько чешуй откололись от лезвия, я их все вынул,» — через некоторое время проинформировал он пациента. — «Но закрыть полости не смогу, нечем…»
«Я знаю свою историю и своё тело, можешь мне не рассказывать,» — грубо оборвал его Онга.
«А если знаешь, то объясни, как ты прожил столько времени? На одной энергии — не протянул бы так долго. И органы у тебя переплавились, асур знает, во что. То есть, я понимаю, как ты дышишь, как перестроилась кровеносная система. Но ты же явно как-то пил и чем-то питался? Как?»
«Так же, как я очень скоро встану на ноги. Ты сделал свою работу, Ромига. Сделал чисто, я чувствую. За это я окажу тебе милость и позволю наблюдать дальше. Собери свои инструменты, погаси свет и отойди в сторону.»
Собрать, спрятать… От голода и усталости Ромигу самого слегка повело… А может, уже не слегка! Внутренние часы безнадёжно сбились. Он не мог бы точно сказать, сколько длилась операция: знал, долго. Не чувствовал, день наверху или ночь? Здесь, в Доме Теней, царила вечная ночь. Ромига сел на холодный пол, привалился спиной к колонне из сросшихся сталактита и сталагмита… Смотрел, как над алтарём-камнем происходит нечто…
Тёмные пятна на своде пещеры слились вместе, начали слегка дымиться и капать вниз. Потом потолок будто прорвало, и на Онгу обрушился водопад Тьмы… Истёк, склубился вокруг лежащего нава плотным облаком… Ромига сморгнул, удивлённо отмечая про себя, что ему неприятно и даже не любопытно смотреть на это. Почему? С ним самим что-то не так? Или в буйных игрищах будто бы родной стихии есть нечто удручающе противоестественное?
Ромига с большим трудом отлип от колонны и поднялся на ноги… Кажется, куда-то подевалось ещё немало времени? Шагнул ближе, ближе к алтарю, стараясь разглядеть, что там? Потоки энергии текли сквозь него, энергия была, без сомнения, подлинная, тёмная, только слишком много её для «маленького нава»… Какой Ромига, к асурам, маленький?
Онга на алтаре — цел?! Все повреждения исчезли, не оставив даже шрамов. Поредевшая дымка впитывалась в иссохшее, костлявое тело, и оно наливалось, стремительно обретая идеальную форму. Ременные петли на запястьях и на щиколотках истлели, рассыпались в труху — Онга встал. Легко, будто не помирал тут несчётные года, а прилёг отдохнуть на минутку. Длинно потянулся, играя мышцами. Тряхнул головой. Сгрёб в жменю отросшие волосы, призвал нож, отхватил их и отбросил. Сделал несколько начальных движений разминки — замер. С ликующей улыбкой! Другого такого довольного нава не сыщешь во Вселенной!
В этой пещере — точно не сыщешь. Ромига приложил руки к невероятному исцелению, но радости почему-то не испытывал. Он, в самом деле, ощутил себя маленьким, жалким, хилым. Исцелившийся Онга снисходительно взирал сверху вниз. Этот нав оказался выше Сантьяги, крепче кузнеца Дэриги: пока лежал полускелетом, не так бросалось в глаза. А ещё здоровый Онга был красив, и знал это за собой. Он совершенно не стыдился наготы, ни того, что воспрял к жизни во всех аспектах. «Аспект», который первым пострадал от гнева Нарханы, теперь задорно торчал вверх, почти касаясь тёмной головкой поджарого, мускулистого живота. Онга перехватил Ромигин взгляд, и ликующая улыбка сразу стала насмешливой.
— Завидно, да? — голос тоже оказался красивый: мощный баритон.
Ромига пожал плечами: может, капельку и завидно, что теперь...
— Или мечтаешь отсосать? Давай, не стесняйся! Нежный навчик, хрупкий. Если не раздевать догола, за навью сойдёшь.
Время изменило Навь. Даже самые старые навы, знакомые Ромиге, менялись вместе с нею. Вместе! А Онга… Не поймёшь, шутит он, бросается оскорблениями всерьёз, или ему всё равно?
— Обойдёшься, Онга! Руки у тебя теперь свободны.
— Фу, какой грубиян… Ладно! Стурши, иди ко мне. Сумеешь доставить удовольствие повелителю?
Беззаконник прошёл мимо Ромиги, сильно толкнув плечом. Когда вернулся? Куда дел то, за чем посылали? Почему нав не почуял его за спиной? А Стурши встал на колени перед Онгой и приступил к делу, причём удовольствие, явно, получали оба. Смотреть на них — никакого желания, а вот жажда донимала Ромигу всерьёз. Голод — тоже, но еду в пещере вряд ли так просто найдёшь, а вода капает, слышно.

Вода капала с потолка в большую лужу на полу, или маленькое озеро, как посмотреть. Сверху капала, дальше текла ручейком. Вода чистейшая, ледяная. Ромига жадно напился, умыл лицо — замер, вновь теряя ощущение времени… Рука на плече: обернулся — Стурши. Беззаконник довольно лыбился, глядя сверху вниз на сидящего на полу нава, и Ромига теперь ощущал его совершенно живым, не то что в Пещере Совета. А вот себя — не очень.
— На, поешь, — Стурши бросил ему на колени белянку со свёрнутой шеей, но ещё тёплую. — Повелитель велел покормить тебя, пока ты тут не окочурился. Мне, правда, жаль, что я ранил тебя.
— Почему… Почему ты называешь его повелителем?
— Потому что он — Повелитель, по родству стихий и по силе! Ты бы тоже смог, но ты слабее. Ты сам сейчас больше похож на Тень.
— Ну, спасибо, дружок, обрадовал! — фыркнул Ромига, призывая нож и начиная свежевать белянку.
Нав слишком оголодал и устал, чтобы материализовать котелок, разводить огонь, ждать, пока сварится — но ещё не дошёл до того, чтобы рвать дичь зубами. Ел аккуратно и быстро. Стурши с интересом наблюдал за ним, и тёмные туманные клочья вились, струились вокруг, жадно слизывали слабо светящуюся в темноте кровь. Ромига отмахивался от них, как от мух, примерно с тем же чувством. Колдовать остерегался, ощущая вокруг мощные сторожевые арканы. Сделал лишь то, что уже делал в этой пещере: зажёг «светляка» — туманные сущности шарахнулись в стороны. Стурши недовольно фыркнул, жмуря глаза, но ничего не сказал. Ромига доел белянку, завернул несъедобные останки в шкурку, сунул свёрток Стурши.
— Спасибо. Хорошо, но мало. Выбрось это, куда у вас тут принято.
— Оставь на месте, они доедят. Пойдём, Повелитель желает видеть тебя.

Онга возлежал на чёрном Камне-алтаре, как визирь на диване. Казалось бы: встал с этой штуковины, и глаза б её больше не видели! Ан, нет…
— Ты бы хоть шкуру какую подстелил, жёстко же! — буркнул Ромига сородичу вместо приветствия.
— Я привык, — ухмыльнулся Онга. — А время для дел моих пока не настало, — произёс он нараспев. — Иди сюда, маленький Ромига, присядь рядом, чтобы я получше рассмотрел тебя.
Ромига поймал смутное, неприятное дежавю и остался стоять поодаль.
— Онга, асур тебя забери! Ну, какой я тебе «маленький»? Не называй меня так, мне не нравится.
Онга рассмеялся, будто славной шутке. Отсмеявшись — терпеливо пояснил:
— Ну, не большим же мне тебя звать? С какой стороны ни глянь: возраст, рост, вес, магические способности — со всех сторон маловат ты, братец! И был невелик, да ещё погрыз тебя кто-то. И заплатка, которую налепили голки, совершенно не красит дитя Тьмы. Ты хотя бы извлекаешь из неё пользу? Додумался, что можешь колдовать теперь всеми стихиями, как мохнатые твари?
— Наверное… Но я пока не очень умею, — прозвучало жалко, будто Ромига вернулся в самое начало учёбы и оправдывался за несделанный урок. — Онга, скажи, а ты мог бы найти и уничтожить того, кто меня погрыз? Смог бы вернуть меня на Землю?
— Войду в полную силу — смогу.
— А разве, ты ещё не? — удивлённо переспросил Ромига. Голова кружилась, в груди неприятно щемило, да и белянка была слишком мала, чтобы утолить голод. А Онга выглядел здоровяком, на зависть.
— Присмотрись к моей ауре, Ромига, что ты видишь?
Живой нав и… Несколько хвостов, корней или пуповин, как у Митаи и Стурши, плотно оплетают Камень?
— Я вижу, ты как-то очень хитро слипся с теми сущностями, которых охотники называют Тенями?
Онга звонко хлопнул в ладоши:
— Умница! Маленький, но голова варит! Ты, вероятно, заметил, что эти туманные создания легко обретают телесность и притворяются, кем угодно? Они мастера в этом деле, почти не отличишь от оригинала. Сейчас я принудил их временно восполнить мне недостаток плоти, пока регенерирую. Раньше у меня это не получалось. Обсидиан ранит их, как и нас с тобой. Тени не могли соединяться со мною надолго, лишь кое-как питали меня. Слыхал про внешнее пищеварение? Я посылал моих слуг охотиться вовне, они поглощали дичь, перерабатывали в удобоваримую форму… Если тебя, как целителя, интересуют подробности, я могу объяснить, — Онгу явно распирало похвастаться. — Кстати, Стурши отдал белянок, которых принёс, или сожрал их сам? Удивительно своевольный дух, забавный.
— Одну — отдал.
— Значит, двух белянок этот поганец сожрал, — перешёл Онга на язык охотников и прибавил громкости. — Стурши, я накажу тебя! Сходи, добудь ещё дичи.
— Я их не съел, я собираюсь готовить похлёбку, — с обидой в голосе возразил Стурши. — Принести её вам, как сварю, или отправляться на новую охоту?
— Принеси похлёбку, как будет готова.
Стурши отвесил поклон и убрёл в дальний угол пещеры, завозился там. А Ромига высмотрел себе сталагмит, похожий на табуретку, и сел.
— Ты боишься меня или Камня? — тут же усмехнулся Онга, переходя обратно на навский. — Зря! Мы не съедим тебя. Даже не станем хватать за задницу.
— Никого я не боюсь! — фыркнул Ромига. — Онга, скажи, а почему ты давным-давно не велел какой-нибудь Тени, вроде Стурши, сделать то, что сделал для тебя я?
Вопрос — явно неприятный, улыбка Онги мигом превратилась в оскал.
— Я же сказал тебе, Ромига, они не могут касаться обсидиана! А с инструментами в руках глупый Камень подпустил только тебя.
— Любопытно, почему?
Снова улыбка, почти ласковая:
— Мы — одной крови, Ромига. А ещё, у тебя целительский дар. Сырой, не вышколенный. Неуёмная, неутолимая жажда исцелять всё, что видишь, или, хотя бы, облегчать страдания… Мешает жить, правда?
Ромига потупил взгляд: Онга походя, одной фразой вскрыл то, что веками донимало гарку, шло вразрез воинским, потом — дознавательским функциям. Конечно, ему уже говорили примерно то же самое, разными словами. Но Онга-то знает Ромигу — всего ничего! Этот нав проницателен, а возможно, мудр. Почему Ромига до сих пор опасается полагаться на него?
— Молчишь, значит, мешает, — не насмешка, спокойная констатация факта. — Особенно тяжело, должно быть, когда ты рвёшься исцелять миры. В клочья рвёшься, правда?
— Чего?
— Что слышал. Ты способен быть и лекарем, и лекарством для того мира, который накладывает на тебя лапу. Спящий перевернулся с боку на бок, Тьма кутила со Светом, когда делала тебя… Хитрые шаманы голки уже выяснили про маленького нава всё, что им надо, прикормили мелкими подачками и пользуются. Я прав?
Ромига почувствовал, как приливает к щекам жар стыда, и совсем опустил голову. Сказал тихо:
— Не мелкими. Мне обещана помощь против врага и дорога домой.
— Как учила старая шаса своих дочурок и внучек, обещать — не значит, жениться, — Ромига не смотрел в лицо Онге, но слышал улыбку в его участливом голосе. — Ты убиваешься ради мохнатых тварей, а они — просто обещают?
— Мне уже не раз спасали жизнь.
— Которой ты рисковал ради них же?
Ромига вспомнил свою первую здешнюю пургу, сугроб на тракте, пробуждение в доме кузнеца… По крайней мере, в тот раз Вильяра возилась с чужаком совершенно бескорыстно… Ну да, сама потом призналась: от скуки, из любопытства, от зуда в известном месте… Или от той же неуёмной, неутолимой целительской жажды, которая роднит мудрую и нава, пуще всех колдовских заморок? Ромига вспомнил Вильярин жар и, улыбаясь воспоминанию, поднял взгляд на Онгу…
— Это величайшая страсть во Вселенной? — прищурил тот чёрное око. — Любишь свою ведьму? Уверен, что жизни без неё нет и не будет? Но ты же, наверняка, не первый раз влюблён, ты не настолько юный навчик. Самый обычный половой инстинкт. Ну, ладно, половой инстинкт и немного чар, что твоей Вильяре очков отнюдь не добавляет.
— Онга, откуда ты узнал это имя? Ты, что, исхитрился незаметно залезть ко мне в память?
— Не к тебе, у тебя — слишком хорошая защита. Зато Стурши читается, как раскрытая книга, а он много знает про твои шашни и похождения. Вообще, удивительно осведомлённый мохнатик.
— Ну, значит, Онга, ты уже достаточно знаешь и обо мне, и что сейчас творится на Голкья. А я о тебе — почти ничего. Кроме того, что ты умеешь делать протезы из Теней, а они признают тебя своим Повелителем.
— Это ужасно много, маленький нав! Кого другого я живым не отпустил бы с такими сведеньями о себе.
— А меня, значит, отпустишь? Какая великая милость!
— Величайшая. Но сначала — накормлю. Прости, Ромига, я разучился благодарить. Слишком давно не говорил с живыми, ещё дольше — с сородичами. Закрадывались мысли, что я — единственный нав, последний.
Ромигу передёрнуло от тоски, прозвучавшей в этих словах, и он поспешил утешить собеседника:
— Нет, Империя Навь пала, но Великий Дом Навь существует на Земле.
— Кто бы мог подумать! Я заглядывал на Землю, правда, чужими глазами. Никаких следов не обнаружил. Может, у вас по соседству и асуры до сих пор прячутся?
— Может, и прячутся, — оскалился Ромига. Упоминание асуров мигом разозлило его, и он задал заведомо неприятный вопрос. — Онга, ты однажды обозвал меня потомком неудачников, потерявших Империю. А сам-то ты где был, когда Империя пала?
— О, я ждал, когда ты спросишь, деликатный маленький навчик. В изгнании я был, в изгнании! Посмел разойтись с князем во мнениях о политике. О той самой политике открытой Земли, которая привела… Почти привела Навь к гибели! Я должен, я достоин был стать комиссаром провинции, но князь назначил другого. Сгоряча я высказался… Излишне резко. Князю донесли мои речи, он призвал меня и сказал, что не желает видеть меня среди живых. Тьма не воюет с Тьмой. Но ты сам знаешь, услышав такое, принято пронзать себя обсидиановым клинком и медитировать, пока не наступит смерть. Некоторые позёры устраивают целое представление, надеясь на помилование в последний миг. Но я просто склонился до земли и ответил, что покину Уратай, Землю, круг известных Внешних миров, и князь великой Империи не только не увидит меня больше, но никогда не услышит обо мне. Князь ответил, да будет так. Меня наказали на площади Глашатаев, взяли заклятие обещания и выдворили.
Онга замолчал, и Ромига не спешил нарушить тишину, лихорадочно соображая, что же сказать на всё это? Рассказ Онги не согласовался ни с поимённым списком магов, достаточно сильных, чтобы претендовать на озвученную должность. Ни с имперскими порядками, которые современная Навь кое в чём пересмотрела, но отнюдь не забыла. Ни с элементарным здравым смыслом! Бредовая фантазия спятившего «робинзона» — или ложь? Настолько грубая, наглая, что проглотить её молча — либо выставиться полнейшим идиотом, либо продемонстрировать собеседнику столь же полное недоверие. Весь рассказ Ромига терпеливо ждал: вдруг, за словами мелькнёт какое-нибудь видение? Однако Онга закрылся наглухо. Даже эмоции вовне не прорывались, не то что образы. Значит, скорее всего, лгал и знал, что лжёт. Изучал Ромигину реакцию, как Ромига изучал его, по давней привычке строя из себя дурачка? Более наивного и дружелюбного дурачка, чем есть…
— Позже до меня доходили известия, что второй князь Нави погиб вместе с Уратаем, — продолжил Онга. — Ромига, это правда?
— Правда. У Нави сейчас третий князь… А вот я пытаюсь отыскать хоть слово правды в той кучерявой лжи, которую ты на меня вывалил, и пока не преуспел. Конечно, я не жил в Уратае, но помню: памятью старших, страницами летописей.
— И что же тебя смутило, мой маленький навчик? — совершенно спокойно, с покровительственной улыбочкой осведомился обвинённый во лжи. — Давай разбирать по пунктам.
Ромига пропустил мимо ушей «моего маленького» и перечислил, что.
— Да, уел! — рассмеялся Онга. — Молодец, ловко счистил шелуху лжи с зёрнышка правды. Сам подведёшь итог, или подсказать?
— Ты ушёл в изгнание из-за несогласия со вторым князем Нави? Это — правда?
— Ну, наконец-то! А больше я тебе ничего не расскажу и, тем более, не покажу. У меня не больше причин доверять тебе, чем у тебя — мне.
— Я тебя лечил.
— А я собираюсь на Землю. Судя по тому, что ты рассказал, уже можно. Ты станешь моим попутчиком?
Ромига сглотнул внезапный ком в горле и ответил:
— Я не привык сомневаться в сородичах. Меня совершенно не радует, что между нами с тобой, Онга, нет доверия. Однако я пока не придумал причин для отрицательного ответа. Я хочу вернуться на Землю, и любой нав видится мне годным попутчиком. Только с врагом, который, как ты говоришь, меня погрыз, я должен разобраться прежде возвращения. Вернее, не я, а враг врага должен убить его.
— Это какое-то пророчество?
— Да, вроде пророчества: «Тот, кто Ромигу убьёт или всерьёз покалечит, встретит своего самого страшного врага и умрёт от его руки поганой смертью.»
Онга недовольно поморщился и отвёл взгляд в сторону, затем хмыкнул:
— Гляди-ка, на Стурши — исполнилось.
— Стурши умер, но не упокоился. Судя по запаху похлёбки…
— Он же не убил тебя, даже не особо покалечил. Однако нет врага, страшнее предателя, а жертвоприношение Теням — воистину, поганая смерть.
Ромигу продрало морозом по коже: Онга знал, о чём говорил.

17.10.2017

***
Стурши был счастлив! Всё, что потерял он в лице Великого Безымянного, вновь обрёл теперь в лице Иули Онги. Не важно, что Солнечного Владыку и Повелителя Теней осеняют разные стихии: главное, какие они сами. Повелитель, достойный повелевать, что может быть лучше? Сильный Повелитель, которому нужен пройдоха-слуга, и ради этого он возродил к жизни почти развоплощённую Тень!
Удушливые чары Альдиры с Латирой начали развеиваться, едва Стурши привёл Иули Ромигу под своды Дома Теней. А когда Онга исцелился, когда встал с Камня, Стурши тоже вздохнул полной грудью.
Повелитель — нестерпимо прекрасен! Преклоняться перед ним, исполнять любую его волю — долг, честь и величайшее наслаждение. Кажется, глупый Ромига этого не понимает, ерепенится. Стурши сам любитель и умелец поерепениться, да только не с великими! Однако Стурши простил глупому чужаку многое, вспять и наперёд: за то, что тот помог Повелителю возродиться. За это Стурши не станет его убивать, и даже позволит отведать вкусной похлёбки… Очень вкусной, ха!
Белянок Стурши наловил в снегах, по поручению Повелителя. За утварью и приправами сам сообразил метнуться изнанкой сна в бывшее Скундарино логово, и Повелитель одобрил. Огонёк — начаровал. Славная вышла похлёбочка! А двое Иули как раз приумолкли. Закончили беседу? Любопытно, о чём говорили, до чего договорились? Жаль, язык чужой, ни словечка не разобрать.
Окрик:
— Стурши, ты там скоро?
— Несу, уже несу!
Сам Стурши не голоден, наелся на охоте. После того, что сделал с ним Скундара, вкусы его переменились: живое стало ему вкуснее убитого и приготовленного. Стурши ещё раз снял пробу, убедился, что похлёбка хороша, и понёс её Иули.

***
Онга вновь солгал! Сказал, не покажет ничего — и тут же вывалил на Ромигу всю полноту телесных ощущений, как его приносили в жертву, как уходил в недра Голкья вместе с алтарём. Нет бы, прорвалось случайно! Нет, явно поделился намерено — и наблюдал за реакцией. Ромига из чистого упрямства не показал, как его накрыло. Насколько смог, не показал: спрятал эмоции, закаменел лицом и телом.
А Стурши, тем временем, приволок еду. С почтительным поклоном поставил перед своим повелителем котелок, подал ложку. Онга зачерпнул бульона и принялся смаковать. Ложку, другую, третью: с невыносимо довольной рожей, подолгу перекатывая жидкость во рту, медленно глотая и облизываясь. При том, не отводил от Ромиги любопытного, лукавого взгляда. Сытный запах плыл по пещере, но Ромига даже есть почти расхотел. Ему было душно, тошно и больно: то ли чужой болью, то ли уже собственной. Сердце отказывалось работать, как следует. Кашлянул — сплюнул кровяной сгусток. Струйка тёмного тумана тут же завилась у чёрной кляксы на полу — разочарованно скользнула прочь.
— А ты, оказывается, гордый, маленький нав. Всегда закрываешься наглухо, когда тебе худо?
— Ага, — кивнул Ромига. — Дурная привычка, мне говорили. Онга, напоминаю, ты обещал накормить меня и отпустить.
— Так иди сюда, и ешь! Стурши, дай ему вторую ложку.
Ромига с трудом поднялся со своей сталагмитовой табуретки… Несколько шагов до Камня — под обморочный звон в ушах, с опорой на руку Стурши. Кажется, та же рука вложила в его ледяные пальцы черенок ложки. А к котелку он потянулся уже сам. Первый глоток — через «не могу», дальше — легче. Вообще, начало отпускать. Оценил: другие травы, но похлёбка — не хуже, чем у Латиры. И много: Онга почти не ел её, лишь наслаждался вкусом, слизывал с ложки буквально по капельке.
— Привыкаю заново, — сказал он Ромиге. — После эдаких ран и голодовки — даже мне нельзя много сразу. А ты налегай, не стесняйся. Тебе — можно и нужно. Кушай, маленький нав, расти большим, — ласковая улыбка, лукавые искры в чёрных глазах: близко-близко.
Бесстыжий Онга так и не озаботился — материализовать одежду, послать Стурши за какими-нибудь шкурами. Ему тепло в стылой пещере, его вызывающе прекрасное нагое тело пышет силой: даром, что наполовину, не пойми, из чего состоит!
Котелок пуст, и Ромигу от сытости клонит в сон. Свернуться клубком на горячем, будто печка Камне, рядом с сородичем… Чьи-то крепкие пальцы смыкаются на запястье, выщупывают пульс. При попытке стряхнуть — стискивают стальной хваткой.
— Не дёргайся! Ты же почти настоящий целитель, Ромига, ты знаешь, что с тобой. Твоя мохнатая тварь просто почистила рану, но не зашила то, что следовало зашить. Нет, она очень старалась. Сделала всё, что могла, я даже спорить не буду. Но теперь смотри, что вышло, — Онга создал подробное видение навской сердечнососудистой системы. — Понимаешь, что тебе нужна операция?
— Само пройдёт, — отмахнулся Ромига, закрывая глаза. — Вот сейчас полежу тут, и всё будет хорошо.
Язык заплетается. Уплывающее сознание отмечает: пьян до беспамятства. Энергией ли, текущей с Камня? Или травы в похлёбке были не простые? Или аркан пропустил? Впору испугаться, но страха нет… Тьма.

Продолжение: chorgorr.diary.ru/p214033619.htm

запись создана: 03.10.2017 в 21:45

@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, тень ищет своё место, Голкья

---

Начну с малого ;)

Название: Что ещё делать на посту?
Автор: chorgorr
Форма: драббл + оригами
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: материалы: бумага и трава, раскуренная на пару с Seppia

Читать и смотреть

С чего всё начиналось...

Дежурство в «Тиградкоме», как всегда, обещало быть убийственно скучным. Поэтому когда уборщица нашла в фойе бесхозный пакет, Ортега отлип от монитора с игрой, где прокладывал межзвёздную трассу, и пошёл глянуть своими глазами, что такое?

Первым делом просканировал на предмет магических угроз и банальной взрывчатки, но находка оказалась совершенно безобидной. Фата Влада, дежурная от Зелёного Дома, вытряхнула из пакета содержимое и быстро осмотрела. Кто-то накупил канцтоваров и мелких приблуд для всякого рукоделия – и потерял. Морис ле Хог, дежурный от Ордена, прошёл по всему офису, спрашивая, чьё? Никто из сотрудников своё имущество не признал. Значит, оставил кто-то из посетителей. Может быть, вспомнит, где забыл, и вернётся за потерей. Может быть, нет. Пакет положили на видное место, с запиской для других смен охранников, и стали дальше коротать время до конца дежурства.

Полгода спустя Ортега снова дежурил в «Тиградкоме». Мельком глянул на полку шкафа — а за тем несчастным пакетом так никто и не пришёл, лежит до сих пор. Значит, можно считать уже ничейным . Нав достал вещь, которая привлекла его внимание ещё тогда: упаковку разноцветной бумаги для оригами. Интересно, есть ли чёрный?

Увы, чёрного в наборе не оказалось, но для задуманного вполне годился коричневый и оранжевый. Ортеге однажды показывали, как складывать из бумаги белку, и он решил проверить свою память, а заодно, размять пальцы. Память — отменная, пальцы — ловкие, а всё же первая рыжая белка вышла не совсем такой, как Ортеге хотелось. Пока искал-проверял схему в интернете, его деятельностью заинтересовались товарищи по скуке, то есть, по дежурству. Фея Малка мгновенно выдернула из упаковки два зелёных листа и шустренько свернула пару простых, но эффектных журавликов. Один даже сошёл бы за танцующего…

— Чего тут возиться, это же так легко! — воскликнула фея, качая журавликов на соблазнительно нежных и розовых ладошках. — Мы в школе Золотого Озера такими фигурками игрались, в самых младших классах.

— Говоришь, просто? Белку сверни, попробуй.

— Вот ещё, нужна мне ваша белка! Сам складывай, — и Малка ушла, потеряв к оригами всяческий интерес.

Вторая белочка получилась ровно такой, как надо, нав посадил её сверху на монитор, а потом, чуть подумав, и первую — напротив. Получился почти что Сантьягин герб. Ортега ухмыльнулся и отправился в буфет за кофе.

Когда пришёл обратно с чашкой, компьютерный стол оккупировал Пьер ле Шелль. В ручищах бравого рыцаря ослепительно алела бумажка для оригами, а на мониторе крутился ролик с инструкцией. Чуд то и дело останавливал воспроизведение, отматывал назад, запускал снова. Сопел, пыхтел, будто не бумажку гнул, а минимум, отжимался на скорость. Ортега присел сбоку от стола, наблюдая.

Дело у Пьера не особо ладилось: схему он выбрал, возможно, даже посложнее беличьей. Главное, без строгой разметки: многое нужно было перегибать «на глазок». Японский чел в «Ю-тубе» знал, как надо, Пьер – только догадывался, однако всё-таки, с истинно чудским упрямством, довёл дело до конца… Конечно, это был единорог! Только по сравнению с Ортегиными белками и журавлями Малки — мелкий и корявый. Чуд некоторое время созерцал дело рук своих, хмурил рыжие брови. Потом сходил к принтеру, добыл оттуда лист А3 и обрезал до квадрата. Запустил ролик по новой и начал складывать второго единорога. С большим листом управляться ему было явно легче, и результат получился — вполне себе… Только белый, как снег — или как офисная бумага, из которой был сделан.

— Ты бы его покрасил, — не удержался от комментария Ортега.

— Да ну! Я его сложил, и хватит. Больше в руки не возьму эти дурацкие бумажки. Только челы могли придумать такую глупость…

— О, у чуди завелись белые единороги? — вернулась Малка, да не просто так, а с новым макияжем. — Я хочу на таком покататься. Перри, он же у тебя не только для девственниц, правда?

Фея составила из двух единорогов: маленького алого и белого, побольше, совершенно недвусмысленную композицию. Чуд, густо покраснев, расцепил свои творения и отставил их подальше. И от Малки, слишком низко склонившейся над ним, отполз вместе со стулом.

— Ты же меня покатаешь, правда, Перри? — не унималась фея.

Это могло продолжаться бесконечно, вернее, до конца дежурства. Это привычно скучно. Ортега добыл из упаковки бумаги новый листок и задумался, что ещё он хочет сложить?

Схемы оригами отсюда:
Белка: youtu.be/z9njnO0JUNg
Простой, классический журавлик (светло-зелёный): youtu.be/R86aQR1aYkU
Журавлик посложнее (тёмно-зелёный): youtu.be/8nROdA_wAQU
Единорог: youtu.be/QVSgrAl3CyU

@темы: Тайный Город, ссылки, чуды, тексты, навы, люды, фб2017

---

Снимая пакет и отдуваясь...

Команда Tainyi Gorod 2017 выложила деанон.
И я там был. (с)
Как всегда:



Всё натваренное собираю в кучу и начинаю постепенно выкладывать здесь)

@темы: Тайный Город, жисть, фб2017

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вернулась к прерванному заказу

Размышляю о том, что верстальщик учебников — эдакий шерпа в несении разумного, доброго, вечного

Ссылки, чтоб не потерять

verstka.otrok.ru/help/nabmath.html
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B5%D0%B4%D0%B0%...
www.dessci.com/en/products/mathtype/
ru-indesign.livejournal.com/299199.html
ru-indesign.livejournal.com/237575.html

@темы: ссылки, рабочее, жисть, дизайн, верстаю книги

---

Вязальщики! Гобеленщики! Хендмейдеры!

Ликвидирую запасы пряжи, накопленной двумя поколениями вязальщиц! От наборов на кофту или свитер до отдельных клубочков, разных небанальных оттенков. Отдаю то, из чего не придумаю ничего для себя. Мне лень разбирать упаковки, фотографировать и выкладывать фото. Тем более, тонкие оттенки цвета и фактура при этом всё равно потеряются. Зато можно подъехать, порыться своими руками, забрать всё или часть.
Место: Москва, 5 минут пешком от м. Багратионовская, подробнее — в личку, в у-мыл.
Время: с 12 до 22, в любой день, по договорённости.
Цена вопроса: пряжа в фабричных упаковках — 100 р./ 100 грамм, в клубках и полотнах — даром, в качестве бонуса!
Общий объём: два чемодана и сумка «мечта оккупанта».

Делать перепосты — можно и нужно! А ещё лучше адресно передать информацию знакомым мастерам)

запись создана: 10.10.2017 в 19:55

@темы: жисть

---

Дурацкий день(

Дел полно, а я туплю в интернетик и не могу собрать себя в кучу, чтобы взяться хотя бы за одно.

А ещё милая игрушка для планшетика тихой сапой, без запроса подтверждений и паролей съела у меня с карточки семь тышш с хвостом((( Естественно, я написала в техподдержку, но не знаю, чем закончится. Называется хрень Colorfy, устанавливается как бесплатная, потом начинает каждую неделю драть за подписку. Посмотрите на лоха! Сообщения затерялись между сообщениями о других покупках, поэтому я недоумевала, куда деваются деньги, но не сразу спохватилась. Будьте бдительны!

@темы: жисть

---

Картина ночи, да)

08.10.2017 в 20:26

Пишет  Миравега:

Немного милого контраста

Немного милого контраста.

Как иногда хочется взяться и написать что-нибудь правильно, по технологии, как советуют умные профессионалы! То есть, сначала план и куча схемок, потом синопсис, потом уже всё развернуть. И все «фишки» мира взять либо известные, либо продумать их заранее и строго придерживаться.
Но всякий раз нелёгкая несёт меня по кочкам. Начинаю плясать от нескольких отправных моментов, с кое-какими граничными условиями, которых стараюсь придерживаться. Честно, стараюсь: это само по себе интересная задача - ничего не забыть, не потерять. Азарт, почти как в словеске: сама себе и мастер, и игрок, в нескольких ролях. Но стоит чуть зазеваться - заносит со страшной силой! Трудно быть такой безалаберной графоманью!

@темы: жисть

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Перечитала «Тиха Украинская ночь»

Насладилась старым, добрым ТГ))) Убедилась, что ничего существенного из той истории не забыла.

Подробностей о тварях Купола — таки мало-мало:

В начале рассказа, убивая Антона, выходец из Купола принял достаточно вещественный обманный облик. То есть, как минимум, одна из тварей умеет и не поленилась это сделать, прежде чем жрать мозги. Причём прикинулась не случайным прохожим, а знакомой Антону девушкой. Считала образ из его сознания?

Далее: «Дымка, не заметив укрывшегося внутри золотистой сферы наблюдателя, величаво проплыла по штреку и устремилась наверх, на поверхность»

«Ортега встал на пути появившейся из обсидианового монолита чёрной дымки и даже позволил ей подготовиться к сражению, позволил атаковать. И только когда вырвавшаяся из Купола тварь почти добралась до нава, завертелись бешеными винтами тяжёлые мечи, на куски разрывая плоть отвратительного создания...»

По сути, всё. Из Купола — да, выходит дымка. Но каким образом тварь подготовилась нападать на Ортегу? Насколько плоть её была плотной в момент сражения? Нет ответа.
Осталось неизвестным, зачем твари выходили, зачем возвращались «домой»? В Купол, из которого с таким трудом выбирались?
Навы не пытаются задавать вопросы, а либо скрываются, наблюдая, либо бьют на поражение.
Тварь тоже не пыталась заговорить с Ортегой, просто напала.
«За» туманную кондицию выходящих из Купола тварей, в качестве их основной формы — отсутствие следов в пыли на полу после первого убийства: пятерых диггеров. Но при этом выходцы из Купола были достаточно вещественны, чтобы пронести челов по воздуху несколько (десятков) метров. А также, чтобы жрать мозги других челов на улице, драться с Ортегой и погибнуть именно от его мечей, а не от магической атаки.

Однако вопросов об облике и повадках асурских созданий больше, чем ответов. Все ли они были одинаковыми изначально? Всех ли освобождённых пленников Ярга законопатил в этот Купол, или только самых агрессивно-невменяемых и опасных? Из тех, кого законопатил, все ли одинаковые? Кто там до сих пор остался жив (или условно жив)? Думаю, Ортега многое мог бы прояснить, если б захотел. Но от скрытного нава — хрен, дождёшься!

Подробностей о внутреннем устройстве Купола нет вообще, только радиус кривизны видимой части Стены. И упоминание вскользь: «Внутреннюю защиту ОНИ сожрали ещё триста лет назад, а вот Купол считался непроходимым.»

ИМХО, факты из «Украинской ночи» не противоречат фактам из «Химер войны», рассказы дополняют друг друга. Все фанфики про асурские лабы и Купол я не читала, но какие попадались — тоже, скорее, дополняют, чем противоречат.

Разные хед-каноны, естественно, между собой не сходятся, а кто-то кого-то даже зверски сквикает своими домыслами. Но странно, если было бы иначе

---

Затопили!

Во всех смыслах, то есть, новые батареи пытаются устроить потоп. %Ь

@темы: жисть

---

Вот и чё это сейчас было? О.о

Звонок в дверь: «Доставка!» Я ничего не заказывала, но открываю. Курьер из «Чайхоны №1» принёс еды на полторы тысячи, всё предоплачено по безналу. Адрес доставки — мой, правильный. Телефон заказчика — Seppia. Ни я, ни она ничего не заказывали, деньги у нас обеих с карт не уходили.
Ещё одна пикантная деталь: к заказу приложены приборы на троих.
Третий, выйди, покажись?

@темы: жисть

---

Топи!

Батареи после капитального ремонта не включают, хоть тресни!
Кондей, включённый на обогрев, отчасти помогает, но всё равно в квартире сыро и зябко. Тянет впасть в спячку.

@темы: жисть

---

Ричард Кук. Как ломаются сложные системы

Кадры решают всё (С).
Ни одна сложная система, по определению, не существует без скрытых багов.
www.itsmforum.ru/reference/publication/articlle...

@темы: ссылки, жисть, челы

---

Пожалуйста, пожелайте мне удачи...

...в медицинских похождениях!

Вопрос: Пусть всё будет хорошо!

1. :)		15	(100%)
Всего:		15

@темы: жисть, медицина

---

Тень ищет своё место - новая прода после летних каникул)

Название: Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: R
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: В холодном мире Голкья одна за другой оживают самые странные и страшные сказки. Неуёмные пассионарии расшатали давно устоявшийся порядок, попрали закон и обычаи. Выйдет ли из этого что-то хорошее, или все перемены — к худшему? Пока мудрые спорят о нужности и цене прогресса, охотники — зимуют зиму, наву Ромиге хорошо бы решить свои личные проблемы и вернуться домой живым.
Предупреждения: попаданец, амнезия, ксенофилия, каннибализм, смерти второстепенных персонажей.

Начало: chorgorr.diary.ru/p211900655.htm
Продолжения:
chorgorr.diary.ru/p212615649.htm
chorgorr.diary.ru/p212823584.htm

Всё вместе на Фикбуке: ficbook.net/readfic/5216239
На Самиздате: samlib.ru/editors/h/holinadzhemardxjan_t_j/ten_...

14.08.2017

Ромига, не отрываясь, смотрел на зарёванную, осунувшуюся Митаю. После песен, что пел над нею Латира, девушка сидела неподвижно, пялилась в одну точку. От внимания нава чуть ожила: скорчила умильно-жалобную рожицу, шепнула одними губами:
— Ты обещал меня отпустить!
Ромига отрицательно качнул головой:
— Даже не думай.
Слёзы — потоками, но девчонка, не мигая, смотрела наву в глаза… А ему всё труднее было спокойно выдерживать этот взгляд! Будто Ромига впервые в жизни солгал, предал чьё-то доверие по принципу: «ничего личного»! Ну, откуда вдруг столь мерзкое чувство? Словно он выступает на стороне чужих, против своих? Да что ж за наваждение-то?
Наваждение? Он разорвал зрительный контакт и активировал защиту от ментальной атаки, а после уже всерьёз удивился: Тень воздействовала на нава и почти преуспела?
Нет, он удивился не настолько, чтобы упустить её! Третья попытка Митаи сбежать на изнанку сна закончилась так же, как первые две, только Ромига ударил сильнее. И когда девчонка задохнулась от боли, сразу набросил пару арканов из дознавательского арсенала. Бессонница — наикрепчайшая привязка к действительности. И паралич всех мышц, кроме дыхательных: чтобы не рыпалась и не болтала. Давно бы так…
Обездвиженная Митая тихо точила слёзы: ей было больно, страшно, тоскливо. А ему — за компанию. Давненько Ромигу не накрывало дурным сочувствием! Вернулся Латира — хорошо, не пришлось долго ждать — сказал с досадой:
— Иули, круг я не стал запечатывать, но только ради тебя. И даже тебе не советую соваться внутрь. Может, всё-таки с нами, на Совет?
— Нет.
Латира присмотрелся к парализованной Митае, к угрюмому Ромиге…
— Иули, скажи, кого ты сейчас жалеешь?
— Никого, а что?
— Если Митаю, то поздно, Стурши её уже убил. А если Тень, по родству стихий…
Ромига вскинул злой взгляд на мудрого:
— То что?
— То дурак ты! — непривычно грубо рявкнул Латира. — Объясню позже, или сам сообразишь. Освободи Тень от своих чар, и нам пора.
Ромига повиновался нехотя, но быстро. Мудрый сцапал Митаю за шиворот и вместе с нею исчез на изнанке сна. Упустит? Не упустит? Противоречивость желаний и сумбур мыслей по этому поводу следовало немедленно привести в порядок. Нав столкнулся с принципиально новым для себя… Явлением, сущностью, существом? Некоторое время наблюдал, исследовал, информации не так уж мало. А вот познаний по теории магии не хватает, и не возьмёшь у Сантьяги допуск в специальный раздел библиотеки, не пойдёшь озадачивать Куби заковыристыми запросами… Или это из запретного, из того, что Навь отвергла, как Искушение, не касается сама и не позволяет никому в Тайном Городе? Понятно, что Голкья — не Земля, в другом мире многое иначе. Однако практики, связанные с Тенями, тут тоже под запретом…
Да, но мурашки по коже — не от прикосновения к запретному, как таковому. А от очередного приступа осознания: насколько Ромига здесь одинок, насколько предоставлен самому себе. И при том, насколько он не в форме. Он даже не может объективно оценить, насколько именно он не в форме! Разомкнутая аура Митаи и его собственная зависимость от Вильяры — не одного ли порядка явления? Возможно, те, кто обзывал Нимрина Вильяриной тенью, были терминологически точны? Да, он чувствует себя навом Ромигой, более-менее живым, и даже биографию свою, в основном, вспомнил. Но несчастная Митая не забыла ничего, а собою быть перестала. Хотелось бы сходу опровергнуть столь бредовую гипотезу, да некоторые вещи видны только со стороны…
Шальная Стрела, бесстрашный исследователь и рисковый экспериментатор, отчаянно боролся с паникой. Кажется, все изжитые страхи вернулись из небытия и разом навалились на него! И нет рядом старших сородичей, чтобы осмотрели, обследовали — успокоили. И в живительные объятия Вильяры не упадёшь. И даже в круг Зачарованных Камней Латира советовал пока не соваться… Ромига уже привык ходить туда не только за магической энергией — за глубиной медитации. Но ныне серый Камень не спокоен сам. Кстати, не от того ли Ромигу рядом так «колбасит»? Смешное словечко из лексикона Ромки Чернова охарактеризовало нынешнее состояние, как нельзя лучше. Нав улыбнулся: вопреки раздраю мыслей и чувств, вопреки мерзким ощущениям от заживающей раны. Выполз из иглу, встал на ноги, начал разминку. Главное, держать спину прямее и не останавливаться: пока у него есть собственная воля, или нечто похожее на неё до неразличимости…

***
Стурши не смел нарушить приказ Повелителя, покинуть пещеру. Но никто не запрещал ему спать и видеть сны. Он спал и видел глазами Митаи, как выполняется его собственное поручение, как тень тени оскверняет Зачарованные Камни Альди. Увы, рыженькой не хватило прыти завалить охотника. А жаль, камень был подходящий, тёмный, и могло бы их, юных Теней, стать уже трое… Но кровь дичи Митая лила очень красиво! Знать не знала, что любезный наблюдает, а делала ему сладко-сладко… Пока не попалась! И кому же?
Стурши от удивления едва не проснулся. Он был уверен, что убил эту погань, хотя… Он же теперь сам из тех, кого изгоняют «слезами голкья». И он чувствует, почему Митаю так потянуло к чужаку, и даже почти не ревнует свою женщину. Он бы сам, пожалуй… Кабы не приказ Скундары…
А вот обижать его рыжулю — всё равно нехорошо! И опять Стурши ничего не мог с этим поделать, только наблюдать. Ну, разве, чуть-чуть подтолкнул бестолковую девчонку, чтобы намекнула чужаку на родство стихий. Не помогло, поганец стойко держал неправую сторону. А после Латира уволок пленницу в зачарованную от соглядатаев Пещеру Совета, и Стурши стал искать себе новые глаза. Нашёл быстро, да не сразу подманил к нужному месту. Чужак, между тем, выбрался из иглу и танцевал теперь на снегу странный танец. То плавно скользил, то мелькал — чёрным силуэтом, словно бы невесомым и плоским — и под это завораживающее мелькание сновидца унесло из затаившейся под кустом прошмыги в детство, где маленький Стурши слушал сказку…

Сказывала бабка, как давным-давно могущественная ведьма Нархана, будущая Повелительница Теней, путешествовала по ту сторону звёзд. И однажды встретила она там чужака с чёрной кровью, и вспыхнула между ними взаимная страсть. И привела ведьма своего любезного на Голкья, и выстроили они себе дом, и жили там в согласии и достатке почти всю её долгую колдовскую жизнь. Лишь почуяв приближение старости, Нархана стала горько сетовать на бездетность. Чужак же рассмеялся и сказал, что так и должно быть, ибо чёрная кровь не смешивается с красной. Разгневалась ведьма, и в единый миг приязнь её к чужаку обратилась в ненависть. И сказала она любезному: «Желала я родить от тебя одарённых дочерей! Но раз ты, зная о своём бесплодии, впустую растрачивал мои лета, пусть старость мою утешают слуги, во всём подобные тебе». Чужак не поверил и снова насмеялся над нею: «Откуда же ты возьмёшь себе таких слуг?» Она ответила: «Сотворю!» И расстались они, и минуло несколько зим. Чужак уже почти забыл женщину, с которой сладко почивал и кувыркался на пушистых шкурах. И вдруг Нархана вернулась, да не дряхлой старухой на пороге смерти, как следовало ожидать — вернулась в цвете зрелой красоты и великого колдовского могущества. Пришла она, а с нею верные слуги её — Тени. Колдунья повелела им принять облик сородичей чужака, какими запомнили их стихии Голкья с давних пор. Сильно удивился чужак и на краткий миг растерялся. И окружили его Тени, и напали, и одолели числом, ибо поодиночке слуги Нарханы всё-таки не равнялись ему ни колдовской силой, ни воинской сноровкой. И долго Нархана держала в плену своего прежде любезного, издеваясь над ним. Требовала признать её победу в их давнем споре. А чужак слушал, как через жестокий обряд Нархана творила из живых охотников — безвольные и бездумные подобия его сородичей, и проклинал день, когда связался с безумицей. А Нархана гневалась всё сильнее, ибо слуги её, Тени, так и льнули к пленнику. Чуяли в нём свой прообраз и недостижимую для них полноту истинной жизни. Испугалась ведьма, что однажды встанут Тени на его сторону — против своей создательницы. И решила сотворить над чужаком тот же самый обряд, обратить его в Тень, забрать себе его долголетие и его колдовской дар. Опоила она чужака зельями, уложила на камень-алтарь и под злую песнь рассекла его тело. Но в чёрной крови не нашлось ни лучика света, и пещерный мрак ослепил ведьму. Камень-алтарь ушёл в недра Голькья вместе с жертвой, однако Тень чужака на зов Повелительницы так и не явилась. Много Теней сотворила после этого Нархана, но на других алтарях и только из охотников. И образы чужаков Теням своим больше никогда не придавала.

Когда мальчишка Стурши дослушал сказку, он почему-то сразу спросил бабку, кто мог в таких подробностях поведать сказителям о единственной неудаче Повелительницы Теней? Услышал, что, якобы, Тени и поведали, пока бродили среди охотников неприкаянными после гибели Нарханы. Нынче, вероятно, он мог бы разузнать всё сам…
Оказалось, Тени-сновидцу не нужно даже никуда ходить, достаточно полюбопытствовать. Видения прошлого рассеялись, и Стурши в плотном призрачном обличье оказался в чужом Доме Теней. Он удивился, как легко нарушил приказ Скундары… Или не нарушил? Если пещера не имеет выхода на поверхность…
Обитатели Дома чуть коснулись его — и отступили. Тяжкий смрад, хуже гнилой рыбы, ударил в ноздри. Чтобы не вляпаться в источник зловония и не расшибить башку о низкий свод, Стурши затеплил на ладони колдовской огонёк. Однако даже на свету не сразу сообразил, что именно видит перед собой.
Чьё-то непропорционально длинное тело, растянутое на камне-алтаре, разлагалось… Заживо? Стурши ошалело считал редкие, размеренные сокращения тёмного желвака — сердца в раскрытой грудной клетке. Там ещё что-то наросло по бокам, вроде нового ряда рёбер… На четвёртом ударе он скользнул взглядом ниже, на ослизлый, перекрученный ком внутренностей там, где когда-то был живот, на торчащие из распадающейся плоти тазовые кости, на чёрные, маслянистые потёки по тёмному камню. Подавил рвотный позыв, глянул выше… У насквозь прогнившего тела было на удивление целое лицо и огромные, глубоко запавшие глаза сплошной черноты. Стурши невольно шарахнулся от этого взгляда — распятый на алтаре тут же сомкнул веки.
И заговорил!
Нет, не вслух, вряд ли такое было возможно. Но на безмолвную речь он где-то нашёл силы. Внутри головы Стурши его голос прозвучал уверено, властно, требовательно: «Чья ты Тень?» Стурши выдернул из поясного кошеля доверенный ему на хранение нож, выставил перед собой и ответил, сообразно приказу Скундары: «Я — сновидец Стурши. Я сам по себе!» «Кто прислал тебя?» — продолжал допытываться полутруп. «Я пришёл сам!» «Зачем?» «Любопытствую, правду ли сказывают старухи про единственное неудачное жертвоприношение ведьмы Нарханы?» Тот, на алтаре, видимо, не ожидал услышать подобное, он даже глаза приоткрыл. Странно, теперь в этих глазах были вполне заметные белки, чернота сошлась в радужку и зрачок. А взгляд — всё равно жуткий: Стурши не встречал, чтобы живые так смотрели. Может, некоторые жертвы Великого Безымянного, незадолго до конца…
Убраться бы подальше: не от опасности — от мерзости разложения. Но вместо этого Стурши жадно изучал обличье своей находки, выхватывая диковинные, совсем не охотничьи черты. Сухая, тонкая мелово-бледная кожа в серых прожилках сосудов плотно обтянула череп. Спёкшиеся в коросту губы застыли в страдальческом оскале, не прикрывая мелких ровных зубов. Острый подбородок. Тощая, голая кадыкастая шея… На месиво ниже ключиц лучше не смотреть… Нос — не по-охотничьи тонкий и востренький. Скулы — углами, впалые виски, непривычно открытый, будто залысый, лоб. Длинные космы, чернее пещерного мрака, утекают куда-то за алтарь… Чужак. Похож на Нимрина, которого Стурши едва не зарезал. Больше никаких сомнений, что все эти Иули, древние и новые — одной породы…
Чужак щурился на крошечный огонёк и медленно, с трудом поводил глазами. Молчал. Молчание давило…
Стурши не выдержал, спросил первым: «Ты и есть — пришелец из-за звёзд, любезный Нарханы?» «Был.» «Значит, Тени тебя не приняли?» «Как видишь.» «Но почему ты до сих пор не помер?» «Камень хранит меня, питает и не отпускает» — обречённость проскользнула в этих словах. Чужак помолчал, потом добавил с прежней властностью. — «Сними меня с алтаря, любопытная Тень.» «С Камня, который хранит тебя и питает? То есть, ты хочешь, чтобы я тебя добил?» — уточнил Стурши. «Да, понятливая Тень.» «И ты напоследок даже водицы испить не попросишь, как во всех сказках?» «Мне уже не надо. Просто отвяжи, сними с Камня.» Стурши, смиряя отвращение — в жизни он был страшно брезглив к любой тухлятине — покосился на исковерканный торс чужака. Чуть не спросил, сильно ли это болит, но сдержался. Нет, жалеть-сочувствовать Стурши никогда не умел, просто ворочалось в башке нечто не вспоминаемое о себе, и скреблись вопросы. Почему воля недотёпы Скундары гнёт лихого колдуна-беззаконника, как ветер траву? Почему воля полудохлого чужака — тоже гнёт, едва ли не сильнее? Не до раздумий, не до вопросов! Молча полоснул ножиком-улу по ремню на иссохшем запястье…
Будто порыв ураганного ветра вышиб сновидца из сна опрометью, разом. Стурши подскочил с места, запутался в шкурах, упал… И уже наяву услыхал безмолвную речь: «Не вышло. Жаль. Тень, приведи ко мне живого, во плоти. Может быть, живой сможет освободить меня.» Стурши спросил, не особо надеясь на ответ, ведь любезный Нарханы во всех сказках оставался безымянным: «Скажи, к кому мне звать живых? Как твоё имя?» Чужак отозвался почти мгновенно: «Онга» И замолчал: то ли сказал всё, что хотел, то ли исчерпал силы.
Старательно отмывшись от воспоминаний о зловонной мерзости, хорошенько подкрепившись, Стурши ещё раз попробовал заснуть в тот Дом Теней — не смог. А ещё он ничего не расскажет про Онгу Повелителю Скундаре: незачем. Стурши совершенно точно знает, какой живой там нужен. Кого, единственного, пропустят Тени, хранящие Дом. Да вот как теперь подступиться к нему — после ножа в спину?

***
Больной спиной — к серому Камню. Может, в круге и опасно, однако наружу течёт ровно то, что нужно Ромиге для арканов самоисцеления. Нав устал от разминки, в прямом смысле — выдохся. Он слаб, удручающе слаб! Рубец на сердце нарушил правильную конфигурацию кровотока, это надолго, это не пройдёт само собой. Если ему повезёт, то со временем компенсируется. Главное, постоянно иметь вдоволь магической энергии, не перенапрягаться, не голодать. Лихо звучит: в чужом суровом мире, где даже статус его толком не определён, и ни дня без приключений…
Правда, приступ паранойи, насчёт принадлежности к Теням, Ромига, поразмыслив, преодолел. Решил, что ныне покойный Наритьяра Средний сойдёт за стороннего эксперта, а он не посчитал пленника нежитью. Обращался… Противно вспоминать, как общался, но не как Латира с Мули. Проанализировав доступную информацию, Ромига успокоился и даже наметил планы: скромные, чтобы выдержали столкновение с действительностью. Слушал ночь, слушал стихии Голкья. Митая своей белянкой создала некоторые возмущения, и с гор снова идёт непогода, но глобально всё успокоилось, это очень хорошо. А сама способность слышать местные стихии — плод симбиоза с Вильярой… Первый пункт плана: осмыслить всё, что нав получил от мудрой, соотнести с тем, что мог и умел он сам. С учётом временно утраченного геомантского дара, и без него. Ромига начал эту увлекательную работу с первого дня на Голкья и ни на миг её не прекращает. Главное, должен завершить к моменту, когда симбиоз будет разорван: по инициативе Вильяры, или по его собственной.
Зверушка выбежала из-за Камня, откуда-то сзади. Проскакала по снегу, села столбиком в десяти шагах: по-местному, прошмыга, а на вид — белка, как есть. Крупная, чёрная, без кисточек на ушах, но и на Земле водятся похожие разновидности.
Любой нав умеет подманить к себе живой символ дома, Ромига — не исключение. Любопытно, сработает ли здесь? Сработало. Через несколько минут прошмыга устроилась у нава на коленке, уплетая орех. А скоро он уже наглаживал и начёсывал пушистые бока под довольное посвистывание. Даже удивительно… Нет, то, что белка далась в руки наву, это нормально. Странно, что дикая тварь ластится умело и старательно, будто приученная к ласке домашняя любимица…
Ромига вспомнил, как похожая живность путалась под ногами в Снежных Норах. Словно хотела предупредить, да только непонятно кого: нава или спящего беззаконника? Латирино мнение по этому поводу известно. Ромига заглянул в чёрные глазёнки зверька, прикинул, каким бы арканом просканировать, и что, конкретно, искать.
— Нимрин! Нимрин! — окрик раздался от иглу, внезапно.
Прошмыга опрометью метнулась к ближайшим кустам. Нав мог бы её удержать, но с шансами, придавил бы. Лучше потом подманить заново.
«Вильяра, я здесь, у Камня. Не кричи, ты мне всю добычу распугала».
— Прошмыг в начале зимы не едят! — пренебрежительно фыркнула мудрая, подходя ближе и наклоняясь к следам на снегу. Двигалась колдунья медленно и неловко, словно побитая, хотя физически была цела. Голос звучал глухо, и выражение лица Ромиге не понравилось.
— Ты ушла с Совета?
— Да. От шума лопается голова, никакие чары не помогают. Старый остался за нас двоих. Как только будет что-то важное, он меня позовёт. А я хочу отдохнуть, заодно посмотрю твою рану. Пошли в иглу.
Пробираться сквозь узкий коленчатый лаз было всё ещё неприятно, но уже не так, чтобы тормозить из-за этого. Ромига уселся на шкуры спиной к мудрой, расстегнул и спустил с плеч комбинезон. Как мог, выпрямился.
Тёплые ладошки легли ему на загривок, под тихую песнь заскользили по коже, унося болезненное напряжение мышц, вернее, того, что от них осталось. Вильяра снова фыркнула, но без комментариев. Велела Ромиге лечь и принялась растирать и разминать ему спину всерьёз, уделяя внимание и целой стороне, и пострадавшей. Свежий рубец ныл, тянул, однако удовольствию от массажа почти не мешал, нав даже начал задрёмывать.
Закончив, Вильяра укрыла Ромигу меховым одеялом и тихо сказала:
— Рана затянулась очень хорошо. Я не ждала, что заживёт так ровно, и ты так быстро встанешь на ноги. Хорошо.
А судя по голосу, ничего хорошего. Вопрос только, где и что плохо?
— Я стараюсь, — пробурчал Ромига, лёжа носом в шкуры.
— А я-то как старалась! Но почти не надеялась, — пауза, — Таким тебя уже можно показывать Совету.
Нав встрепенулся:
— Расскажи, что там?
— А, щуровы пляски под полной луной! — выдохнула мудрая. Легла рядом навзничь, закинула руки за голову, прикрыла глаза. — Нельмара с Наритьярой созвали всех-всех-всех. Сами пошли проверять круги и где-то застряли. Надеюсь, просто застряли в круге, а не провалились в чью-нибудь ловушку. Сначала мы просто ждали их. Праздновали окончание Великих Песен. Оплакали тех, кто не допел. Потом стали обсуждать Наритьяр… Вот тут-то клочья во все стороны и полетели. Кто виноват больше? Что за это заслужил? Из полезного — нашлись желающие сходить со мной за телом Старшего. Из грустного — ледник отдал нам ещё сорок шесть мертвецов. Мама — там. Глупо было надеяться… После стольких зим… Но я… Я сразу узнала куртку, а всё равно…
Вильяра судорожно всхлипнула, Ромига придвинулся ближе.
— Нимрин, не трогай меня сейчас. Поцелуями ты горе не утешишь, а песни петь я сама умею. Просто помолчи.
Искала бы мудрая полного уединения — не пришла бы сюда отдыхать, не позвала его в иглу. Но вслух ничего такого Ромига не сказал. Лежал рядом и ждал, пока дыхание Вильяры выровняется, а из-под белых ресниц перестанут катиться слёзы.
— Нимрин, многие мудрые пожелали услышать твой расказ, как умер Наритьяра Средний, — вновь заговорила она. — мудрый Латира ходил за тобой, вернулся один и сказал, что ты в круге. Потом Латира ещё раз уходил и вернулся с девочкой — Тенью. После этого тебя уже никто не вспоминал. Мы все, кто помоложе, увидели воплощённую Тень впервые. Мудрый Альдира с Арха Голкья, ученик старейшего Тмисанары, много рассказывал и показывал, как распознавать их среди охотников. Объяснял, как изгонять.
— И что вы с ней сделали? — переспросил Ромига. — Изгнали?
— Заперли до возвращения Нельмары… Если он вернётся… Нимрин, я, правда, очень-очень хочу сейчас отдохнуть. Чуточку глухого, спокойного сна… Пожалуйста, постереги меня.
— Спи, мудрая, не бойся, — ласково улыбнулся нав. — У тебя ещё второе ухо не покусанное.
Кажется, шутка пропала втуне: Вильяра уснула мгновенно. Ромига устроился поудобнее, и, глядя на неё, принялся мысленно составлять описание охотников Голкья для библиотеки Цитадели. Чем дольше вычленял и классифицировал расовые черты, тем сильнее удивлялся своему вожделению к этой, в своём роде, красивой и даже разумной, но слишком звероподобной самке. На взгляд нава из Тайного Города… Как старшие, бывало, подтрунивали над увлечениями Ромиги вне Дома! Хотя связи с другими генстатусами для тёмных не под запретом, это личное дело каждого… Он поморщился, вспомнив расставание с прошлой пассией, Белой Дамой Милонегой. Сам спровоцировал, сам устроил скандал, сам выставил люду за порог босиком. Лишь бы только его Милонега, упрямая и своевольная, разобиделась всерьёз и уехала из Города, а не влезла в непонятную кутерьму… По итогам которой он — тут, а вместо Белой Дамы у него под боком вот это…
«Это» шевельнулось, нахмурило брови, невнятно пробормотало:
— Нимрин, не пялься, мешаешь спать.
За назойливый взгляд Ромига извинился не словом — невесомым прикосновением кончиков пальцев, теплом ладони над лицом, веянием уютной, убаюкивающей Тьмы. Сам разучился видеть сны, но по-прежнему умел сделать чужой сон глубоким и безмятежным, на время утолить тоску, боль потерь и просто боль. Песенки охотников — не единственный способ, Ромига тоже кое-чему учён. А спросили бы, зачем он это делает? Милонега — далеко и потеряна, Вильяра — близко и нужна. Заботясь о ней, он косвенно заботится о себе. Какими бы силами ни повелевала мудрая по долгу служения, сейчас она уязвима, надломлена. Что её доконало? Трупы во льдах или грызня живых? Почему, будучи в тяжком раздрае, она пришла не к тому же Лембе, а к чужаку, наву, и доверила ему стеречь свой сон? В Тайном Городе подобное почти немыслимо, или очень плохо кончается. Хотя и здесь-то пока не кончилось! Ромига как бы выполнил свою часть договора, помог мудрой против беззаконников в её угодьях. Вильяра к своей части даже не приступала. Но пока она не восстановит кондиции, с неё, очевидно, нечего взять. Вспомнилось человское: «битый битого везёт». А охотники выражаются ещё образнее: «однокрылые кричавки вдвоём пытаются лететь».

***
Стурши страдал скукой: томился, маялся, изнывал. Вскоре после того, как Латира утащил Митаю в Пещеру Совета, Повелитеть Скундара безмолвно обругал свою Тень на двадцать щуровых колен и строго-настрого запретил Стурши как-либо проявляться в дневном мире за пределами убежища. Даже снов не велел смотреть! Стурши не мог ослушаться, воля Повелителя давила беспощадно, как мокрая лавина. Однако желал иного, отчаянно, безнадёжно, с неведомой прежде тоской и тревогой.
Послонялся из угла в угол — не помогло. Погрыз вяленого мяса — не насытился. Стал починять прохудившийся сапог — исколол руки, спутал нить и бросил. Нет, всё не то, всё не так… Достал из кошеля старый улу, долго баюкал и грел его в ладонях, пока не полегчало. Пока не ощутил: гнёт чужой воли слабеет. Можно хотя бы увидеть во сне, как звери загоняют стадо рогачей, как отбивают одного, валят и рвут, как льётся на снег жаркая, сладкая кровь, и самому выпить её свет. Это хватит до встречи со Скундарой. А дальше можно замахнуться на большее.
Скундара, на самом деле, слаб и глуп. Даже не запретил своей Тени причинять вред Повелителю: ума не хватило! Думает, раз повелевает, раз его беспрекословно слушают, ничто ему не грозит? Будто бы он плохо знает беззаконного колдуна, умельца бить в спину. А хорошо бы Скундару не просто ударить и убить. Надо убить его так, чтобы тоже обратился в Тень! Зарезать вот этим самым ножом на одном из зимних, ночных Зачарованных Камней, а лучше — в круге, а ещё лучше — на алтаре Дома Теней. По полному обряду Нарханы, чтобы старые Тени насытились сполна. Чтобы потом легче было призвать недопосвещённого недоумка в дневной мир, в полном сознании и памяти — и показать ему его место! Стурши не знает песен Нарханы, но это не беда. Главное, взять в руки нужные вещи: одна уже с ним, остальные ждут его в Доме Теней. Беззаконник улыбнулся и нежно погладил улу по лезвию. Ножик по-прежнему не желал крови Стурши, зато оба они, вместе желали крови Скундары! Обретя цель, лелея замыслы, намного спокойнее стало ждать.

15.09.2017 Небольшой довесок к предыдущему эпизоду

Колдун пешком, чинно и неспешно, будто какой-нибудь мудрый, спустился в нижнюю пещеру до самого Дома Теней. Покормил обитающих там светом светильника и долго сидел с ними, закрыв глаза и почти не дыша. А когда собрался заново разжечь огонь, внезапно обнаружил, что больше не нуждается в свете: зрение неведомым образом приспособилось к пещерному мраку. Осмотрелся с любопытством и вдруг разглядел не заметную при свете подробность: дверь в углу залы.
На всякий случай спел приветственную песнь и лишь после этого откатил дверной диск. Опасливо заглянул в небольшую, явно рукотворную комнату. Там нашёл очаг с дымоходом, запасом растопки и дров. А в стенных нишах — колдовскую утварь. И снадобья, очень много, в тщательно укупоренных горшках и склянках, в зачарованных от сырости мешочках.
Изо всех ярлычных знаков, принятых у травников, Стурши помнил, от силы, двадцатку. Здесь было двадцатью двадцать и почти все – незнакомые. Зато обонянием Стурши всегда гордился, а некое чутьё, сродни его новому зрению, подсказало, что здесь для него опасно, а что может пригодиться. Из огромного запаса нужны-то всего три-четыре зелья. Стурши спрятал в карман склянку с сонным порошком: может хватить и его одного. Остальные не стал пока трогать с места, просто запомнил, где стоят.
Подошёл к нише, где клубилась мгла, непроглядная даже для его новых глаз. Передёрнул плечами, решаясь окончательно — и протянул руки в дышащую мглой дыру. Тугие петли мигом захлестнули запястья и рванули его вглубь, но Стурши был настороже, смять и утянуть себя не позволил. Упёрся ногами в пол и в стену под нишей, плечом — в её верхний край. Дёрнул на себя, извернулся, перехватил рукой один жгут, потом другой… Боролся отчаянно, как с выводком голодных подкаменников: тех тоже удаётся вытянуть из норы только всем клубком. Боролся — победил. Сопротивление разом ослабло, Стурши отлетел от стены и шлёпнулся на задницу. Посидел, переводя дух и разглядывая свою добычу. Моток ремней выглядел теперь совершенно безобидно: добротная, ухоженная сыромятина из рогача. Стурши распутал и смотал четыре ремешка по отдельности, повесил на руку, встал и вышел в залу.
Алтарь-камень уже ждал его. Пришёл сам, без приглашения!
Ещё одна приветственная песнь, и Стурши продел ремни в проушины Камня. Теперь алтарь не канет в недра Голкья, пока не получит жертву. Колдун ухмыльнулся, потирая руки: Скундара даже не догадывается, какое ложе ему тут приготовлено! Жаль, Стурши не придумал, как устроить, чтобы недопосвящённый недоповелитель испытал обряд от начала до конца, в полном сознании, а Стурши пил свет из его крови вместе со старыми тенями. Но вдруг, Скундара успеет что-нибудь приказать и этим испортит дело? Нет уж, лучше Стурши заглянет в глазыньки Скундары уже потом, когда призовёт Тень обратно.

18.09.2017

***
Большой совет покатился кувырком с самого начала. Мудрые собирались в спешке, взъерошенные, злые, усталые, будто весной. Наперекор беде в своих угодьях, Альдира явился в назначенное время: он почитал совершенный счёт времён и расстояний достоинством мудрого. Бестолковые ученики Наритьяр, зачастую, плохо вычисляли взаимный ход Голкья и Солнца, разницу времени в отдалённых местах. Однако никто не опоздал сильнее, чем на тридцать вторую солнечного круга — кроме объявивших срочный сбор!
Нельмара и Наритьяра ушли проверять Зачарованные Камни и сгинули, не отвечая даже на мысленную речь. У Альдиры были догадки, почему так, и он безмолвно поделился ими с Латирой. Тот согласился, тоже безмолвно, но очень затейливо помянув щуров.
Двое старых друзей заранее договорились с Нельмарой и между собой: искать затенённых. Но никто из мудрых, собравшихся в Зале Совета, не был мечен Тенями явно, как должен быть отмечен Повелитель. А смутные следы несли на себе многие, после Великих тёмных песен это в порядке вещей. Самый сильный след — на самом Альдире: он черпанул силы у осквернённого Камня на Рыбьей горе. Латира не замедлил потыкать ему в больное, и они слегка поругались. Но зла в безмолвной перепалке не было, Альдира сам понимал, что сгоряча Повелителем Теней могут посчитать именно его. Он же знает о Тенях больше всех живущих? Да, знает. Ну, и вдруг, воспользовался? Правда, при живом Наритьяре Среднем Альдира думал об этом, но пока взвешивал все «за» и «против», просчитывал отдалённые последствия, стало поздно, Средний раскачал «качели смерти» и сдох. После этого призвать Теней можно было уже только сдуру — или в недалёком расчёте: обрести силу, насладиться властью. Властолюбцы среди мудрых водились, и теперь, когда сгинули самые опасные из них, кто-то мог попытать удачи. Но больше подозрений у Альдиры вызывали слабаки. По совпадению, или нет, Теней накормили после того, как Нельмара всем повелел петь Великие песни…
А Нельмара никак не возвращался, не объявлял начало совета. Через шестнадцатую от полудня, по праву старейшего в собрании, на возвышение в центре Залы взобрался мудрый Ркайра и велеречиво поздравил братьев и сестёр с окончанием Великих Песен. Ему ответили надорванными, нестройными голосами. Такой же сиплой, надтреснутой вышла и прощальная песнь по погибшим. Да, «качели смерти» обошлись Голкья не так дорого, как могли бы, но дорого: пяти кланам предстоит избирать новых мудрых. Ркайра не стал разглагольствовать об этом долго: призвал всех к терпению и спокойствию в ожидании, после чего спустился с помоста. Старейший имел право повести совет вместо отсутствующих глав: постоянного и временного, но не стал. Тоже в своём праве.
Все ждали Нельмару или вестей от него. Нет, мудрые не страдали от безделья: обсуждали новости, вершили между собою дела своих кланов. Многие принесли с собой еду, теперь подкреплялись сами и делили припасы с соседями. Другие залегли спать: тут же, в большой Зале, или по гостевым комнатам. Очень разумно! Глухой сон за восьмушку солнечного круга возвращает телесную бодрость и ясность мысли, а кому-то достаточно и меньших долей. Но большинству мудрых не елось, не спалось, не говорилось мирно. В Зале Совета тут и там, одна за другой вспыхивали перепалки, свары… А, вот и до драки дошло!
Молодые архане сцепились с молодой инари. Соседи Альдиры: Рийра, Мьюнкара, Скундара и Тхира наскочили на Вильяру — соратницу Латиры — из-за того, что какие-то Вилья, якобы, устроили поножовщину в Ярмарочном поселении, а кто-то из приезжих погиб. Теперь архане требовали ответа с хранительницы клана, почему её охотники, в её угодьях творят беззаконие? В ответ хранительница вопросила, почему охотники-архане до сих пор на ярмарке Вилья? Договорились же — увести всех!? Слово за слово… Рослый Рийра первым замахнулся на Вильяру кулаком. Женщина ловко уклонилась и тут же заехала ему в глаз. Не глядя, пнула заходящего со спины Мьюнкару, Скундара получил локтем в брюхо… Мудрая дралась стремительно и свирепо, как дикий подросток с ярмарки: сила, рост, количество противников её не заботили. Здоровенные увальни топтались и сталкивались, мешая друг другу, но никак не могли ни толком попасть по ней, ни схватить. Вот Скундара попятился из свалки, шаря по поясу, словно в поисках ножа…
Тхира отступил назад, истошно завопил:
— Прекратите! Хватит!
— Вы бы тут ещё поколдовали! — скрипучим голосом недовольной няньки прикрикнул на дерущихся Ркайра.
Вильяра мгновенно выставила щит и просто расшвыряла в стороны наседающих на неё парней. Выпрямилась, тяжело дыша, вытирая кровь из-под носа, сверкая серебряными глазами. Никто не стал пробивать плотный мерцающий купол, ума хватило. А Скундара с досадой сморщился, сжал у пояса пустой кулак — опасливо глянул по сторонам, опустил руку.
Мудрый Латира возник у места драки и взял архан в оборот. Альдира скупо улыбнулся: старый друг, правда, воспрянул, отрадно видеть и слышать… Вильяра сбросила щит и скромно, по-ученически встала позади Латиры.
— Мудрая Вильяра, а где твой прежний учитель, Наритьяра Старший? Говорят, ты его убила? — выкрикнул с другого края Залы молодой островитянин Аргира, говорят, братец Рийры по уму и удаче…
— Что!? Я убила? — вскинулась мудрая, ещё не остывшая от драки.
— Охотники говорят, ветры свищут, вода плещет, угли потрескивают…
— Марахская трава знаки рисует! — закончила за Аргиру Вильяра и оскорбительно расхохоталась. И громко продолжила, не давая островитянину перебить её. — О мудрые, слушайте меня все! Я знаю, кто и как убил Наритьяру Старшего, но не хочу говорить об этом до начала совета. Я знаю, где лежит тело моего первого учителя. Я могу достать его, пока мы ждём хранителя знаний. Но мне нужна ваша помощь. Десять мудрых, или дюжина. Те, кто ловко ходит изнанкой сна: сами и по чужому следу. Те, кого слушаются лёд и вода. Тело в ловушке, в толще ледника. Много тел. Я не знаю точно, кто ещё там лежит, думаю, все сгинувшие недруги Наритьяры Старшего. Помогите мне достать их, чтобы мы могли опознать их и оплакать!
Громкий гомон и выкрики были ей ответом, но чуть погодя двадцать с чем-то мудрых вскинули руки. К удивлению Альдиры, вызвался один из драчунов, Скундара. Никудышный сновидец, слабосилок… Надеялся ли он помириться с Вильярой или, наоборот, продолжить свару, неизвестно: Вильяра его не выбрала, в своём праве. Арханин гонял желваки по скулам и то судорожно шарил у пояса, то спохватывался и опускал руку. Так навязчиво тянутся даже не к оружию — к сильному амулету, без которого тяжело жить. Но как мудрый мог потерять важный амулет, или почему он снял его, идя в Пещеру Совета? Очень подозрительно! Аура Скундары прозрачна, будто вода в озере: не солнечная, не затенённая. Слишком спокойная для того, кто недавно пел Великую Песнь на пределе сил. Альдира прикинул, как такое получить, будучи Повелителем Теней? Даже придумал, но отверг мысль, как слишком безумную. Стал наблюдать дальше.
А Вильяра собрала ватажку мудрых разного возраста и с разных Голкья. Своей «Правой рукой» назначила ближайшего соседа, матёрого Стиру. Взяла ещё четверых, кого Альдира знал и уважал. Можно надеяться, что эти мудрые исполнят должное, будут надёжными свидетелями, и не пострадают по глупости-неосторожности. Из архан шла Ульдара, Альдира подмигнул ей, желая удачи, соседушка подмигнула в ответ. А Вильяра внезапно поманила к себе островитянина Аргиру. Спросила:
— О мудрый Аргира, пойдёшь ли ты с нами? Расскажешь потом всем своим друзьям всё, что увидишь. А то стыдно всё время пересказывать дурацкие сплетни!
— Я же не вызывался! — опешил Аргира.
— Зато не скажешь потом, что вызвались подставные, а я с ними заранее договорилась. Ну, идёшь?
Аргира сделал неуверенный шаг вперёд, а Вильяра уже звала Тхиру, из драчунов.
— О мудрый Тхира, пойдёшь ли ты с нами? Ты умный, ловкий и осторожный! За тебя я спокойна, что ты сдуру не свалишься в трещину.
Тхира замялся, метнул смущённый взгляд на приятелей, но всё-таки шагнул вперёд.
В итоге их стало пятнадцать, считая Вильяру. Они сначала наметили, что и как будут делать. Потом легли на шкуры и уснули, но пока не исчезли. Разведать опасное место спокойнее и легче в призрачном обличье.
А Скундара всё теребил и теребил свой пояс. Встретился взглядом с Альдирой — поспешил отвести глаза, будто испугано. Да что с ним такое? Раньше встречались по-соседски — не боялся. И на прошлом совете… Было ли у него тогда что-то на поясе? Да, вроде, какой-то кошелёк. Маловат для оружия, для амулета — в самый раз. Хватался ли за него Скундара? В глаза не бросалось, но кто бы запоминал такую мелочь!
Альдира решил пока больше не пугать соседа и сосредоточился на других сёстрах и братьях по служению. Мудрые из двухсот семидесяти восьми кланов, да пятьдесят шесть старейших не сидели все дружно в Зале, а разбрелись по огромной Пещере Совета, древнему дому Иули, устроенному сложнее охотничьего. Кто-то отдыхал, кто-то секретничал. Аргира тоже слонялся теперь по коридорам, залам и комнатам без видимой цели, то один, то присоединяясь к кому-то. Смотрел, слушал, беседовал. Но Повелителя Теней среди мудрых по-прежнему не находил!
Устал и прилёг вздремнуть…

Латира разбудил зовом. Вернулась Вильярина ватажка… Нет, ещё не вернулась, Вильяра попросила помощи… Страшной помощи! Сорок семь изувеченных, заледенелых тел нужно переправить с ледника в нижнюю кладовую Пещеры Совета.
Альдира тихонько, жалобно заскулил: утром нёс убитую Руну, не успел отогреться, и вот, опять! Никто не услышал постыдного звука, а безмолвная речь мудрого осталась уверенной и спокойной: «Иду.»
Надеть сапоги и куртку, покрепче подпоясаться. Зов Вильяре — её ответ. Закрыть глаза…

Открыть глаза и забыть… Увы, не выйдет… Альдира снова в Пещере Совета, в какой-то из гостевых комнат. Глотает, обжигаясь, травяной взвар, от дрожи пальцев в кружке гуляют волны. Слева, плечом к плечу, давится кипятком и слезами мудрая Ульдара. Справа Тхира неподвижно уставился в пламя светильника. Вильяру мудрый Латира отпаивает сам: заледеневшие руки она спрятала подмышками, а лицом слабо отличается от тех, кого они положили в нижней кладовой. Островитянин Аргира с головой укутался в шкуры, слышно только, как он там зубами стучит.
Мудрый Альдира пихнул Тхиру локтем в бок, сунул ему под нос кружку:
— На, хлебни.
Тхира не слышал. Пришлось отставить питьё, встряхнуть за плечи — не помогло! Нахлестать по щекам и всё-таки вывести из оцепенения… Вот! Хлебнул горячего — ожил. Вспомнил, что он мудрый, а не юнец, впервые встретивший смерть на охоте. Допил кружку, зачерпнул ещё из котла и сам пошёл вытряхивать из шкур и поить Аргиру.
Мудрые постепенно отогревались: и от лютого высокогорного мороза, и от холода близкой дурной смерти. Нет на изнанке сна груза тяжелее!
Латира скребнул кружкой по дну котла — наклонил и слил остатки через край. Спросил, не заварить ли ещё?
— Заварить, заварить, — откликнулись ему уже вполне живыми голосами.

А потом их всех позвали, и они вернулись в Залу Совета. Остальные мудрые уже сидели по местам, а на возвышении стоял Ркайра. Скорбно покачивая головой, он дождался, пока они пройдут и сядут, потом объявил:
— По праву старейшего в сегодняшнем собрании, я объявляю: место постоянного главы Совета отныне свободно. Голкира, которого мы ждали много лет и зим, сегодня найден убитым. Вместе с ним в ледяной ловушке убитыми найдены мудрые…
Старик начал перечислять, и в огромной Зале повисла мёртвая тишина, а после зазвучала, второй раз за день, погребальная песнь.
Утихли последние отзвуки, и Ркайра продолжил:
— Там же найден убитым и Наритьяра Старший. Видимо, он последним погиб в собственной ловушке. Пока мы не выясним все обстоятельства, петь по нему мы не станем.
Уже не мёртвая, но насторожённая тишина — ответом.
— Там же найдены семь тел убитых охотников, из которых пока опознали троих: двоих купцов Джуни и знахарку из Вилья, мать Вильяры мудрой…
— Её звали Уюни! И да не прозвучит больше имя её ни вслух, ни безмолвной речью, но останется в памяти всех, кто знал её и любил, — выкрикнула с места Вильяра и горестно взвыла.
Кто-то из мудрых поморщился на грубое нарушение этикета, но Вильяра так невыносимо давилась горем, что многие подвыли ей, а потом дружно завели песнь умиротворения. Вильяра сидела, закрыв лицо руками, Латира и Стира обнимали её за плечи с двух сторон.
Горевала, до слёз, не одна хранительница Вилья: многие сегодня утратили надежду когда-нибудь встретить друзей. Все знают, что мудрый может выйти живым из огня, воды и льда. Да только чудовищная ловушка устроена была так, чтобы не оставить жертвам ни единой возможности…
— Мудрая Вильяра, ты обзавелась уже двумя заботливыми учителями вместо убитого? А скажи-ка нам, мудрая, где твой грозный воин-чужак, который убил Великого Безымянного? Или он — твоя Тень? Нас же позвали сюда ловить Теней? — звонким голоском осведомилась Къяра, ещё одна молодая островитянка.
Альдира поморщился: как так можно? Что за кубло подкаменников развели у них Наритьяры?
«Щурова прорва! Ещё немного, и некоторым островным кланам тоже придётся выбирать новых мудрых! Сам изгоню поганцев!» — Латира был настолько зол, что его безмолвная речь отзывалась у Альдиры головной болью.
«Но только обрати внимание, дружище, как светлы их ауры! Опасаюсь, Средний подбил там кое-кого на обряд-другой. Например, на «солнечное поклонение» на собственной крови. Надеюсь, не на чужой!»
Вильяра отняла руки от лица, и хотя на щеках её блестели мокрые дорожки, а голос охрип, она твёрдо ответила не Къяре — всем:
— О мудрые! Воина Нимрина опасно ранил беззаконник Стурши. Воин Нимрин болен и не может пока предстать перед Советом. Проявите милость и терпение, позвольте ему поправиться.
— Покажи нам облик твоего воина, о мудрая Вильяра, — сказал Ркайра с возвышения.
Мудрая встала, встряхнула кисти рук, несколько раз откашлялась и запела, творя иллюзию. Рядом с ней медленно соткалась из пустоты высокая, очень тонкая фигура в чёрном. Колдунья и чужак стояли одинаково: ноги — на ширине плеч, руки в боки, и одинаково угрюмо смотрели на старейшего.
Невнятный гул голосов и выкрики — сквозь него:
— Чёрный оборотень!
— Тень!
— Иули, ещё один!
— Давно их тут не видели!
— Нет, Тень! Она завела себе Тень!
— Пусть приведёт его и покажет!
— Или принесёт! Трупы таскала, не сгинула, принесёт и больного-беспамятного…
«Я сейчас точно кого-то убью!» — безмолвно рыкнул Латира.
«Меня? Головной болью?» — переспросил Альдира.
«Прости, друг. Не тебя.»
— Властью старейшего в этом собрании, я повелеваю! Мудрая Вильяра, приведи сюда своего воина, — возвысил голос Ркайра. — Мы должны увидеть его во плоти, расспросить и выслушать, как умер от его руки Великий Безымянный.
— Поганый перевёртыш Наритьяра Средний! — поправил кто-то из мудрых.
Вильяра упрямо мотнула головой — тающая иллюзия повторила её жест:
— Прости, о мудрый Ркайра, я не могу никуда идти. Мой груз сегодня был слишком тяжёл. Ты сам сновидец, ты должен понимать. Меня же просто к щурам унесёт, если я сейчас ещё раз ступлю на изнанку сна, — она резко обернулась к сидящим. — Простите, мудрые, мне очень нужен отдых.
— Ей нужен, правда! — внезапно встал на защиту Вильяры островитянин Аргира.
Прежние друзья-приятели нарочито шарахнулись от него, а драчун Тхира — поддержал.
— О мудрые, если б вы знали, как это морозит, таскать таких убитых! Это ж страшно, как… Как я не знаю, что…
— Угадиться и помереть, как летний зверь? А почему у вас штаны чистые? — загоготал Мьюнкара, тоже отодвигаясь от Тхиры.
Ркайра воздел руку, призывая к тишине, чуть выждал и вопросил:
— Ты идёшь против воли Совета, о мудрая Вильяра?
— Против воли временного главы. У меня нет другого выхода.
— Ркайра, оставь её! — окликнул с места ещё один старейший, тоже сновидец, Тринара. — Что ты творишь? Тебя покусал Великий Безымянный?
Ркайра отмахнулся:
— Мудрая Вильяра, отвечай! Скажи мне, кто другой может выполнить моё повеление вместо тебя? Кто знает убежище твоего Иули? Или кому ты готова раскрыть его? Кто может привести сюда этого воина?
— Я знаю, — не дожидаясь ответа Вильяры, сказал Латира. — Я приведу Иули, именуемого Нимрином, если увижу, что он выдержит путь сюда и наше общество. Но Ркайра, старейший, придержи-ка свои сани, ты же не Голкира! И не будешь! Не подвывай дурному молодняку, в твои годы — стыдно!
С этими словами, Латира исчез, а мудрые загалдели с новой силой.
Альдира пристально вглядывался в ауру Ркайры, но и того проще было заподозрить в запретных солнечных обрядах, чем в кормлении Теней.
Вильяра вернулась на место, сжалась в комок, спрятала лицо в колени. Стира успокаивающе гладил её по спине, но она так и сидела, пока Латира не явился обратно — один.
— Мудрые, Воин Нимрин пребывает в круге Зачарованных Камней, но позже я непременно приведу его, — доложил Латира: Совету, а не Ркайре.
И снова гул и галдёж, чары Залы слегка глушат его, позволяя слуху выхватывать отдельные, самые внятные речи. А кто говорит, не всегда разберёшь или угадаешь.
— Как? Он ещё и в круги вхож, этот чужак? Он, точно, не Тень?
— Какая Тень! Он же с нами пел Великие, Тень так не может. Нельмара уговаривал его спеть за нас, только они не сошлись в цене.
— Да сошлись же! Только дурень Иули сел на ножик Стурши. Поэтому под конец пели уже все.
Альдира потряс головой: она всё сильнее болела.
Ркайра снова воздел руку, требуя внимания:
— Мудрые, пока здесь нет Иули Нимрина, повелеваю вам рассказать всё, что вы знаете о беззакониях Наритьяр: Старшего, Среднего и Младшего.
Джунира, сосед Наритьяр, выкрикнул:
— О Младшем поговорим, когда он вернётся! Нельзя судить мудрого в его отсутствие!
— Если вернётся, — с нажимом поправил его Ркайра. — И мы пока не судим, мы лишь узнаём, кто, что знает. Братья и сёстры, пусть каждый поведает лишь то, что сам видел, слышал, ощущал и пережил. Пусть это будет правда без домыслов и умолчаний. Я первым расскажу, чем прельстил меня Наритьяра Средний. Я объясню, почему некоторые его затеи до сих пор кажутся мне не просто соблазнительными — здравыми. Слушайте, о мудрые!
Похоже, Ркайра готовил эту речь заранее. Такого гимна большому солнцу, таких подробных планов преобразования Голкья ради блага будущих поколений охотников Совет не слыхал даже от Среднего! Старик был убедителен. Мудрые притихли, внимая его словам, и даже Альдира, который почитал лучшее врагом хорошего и придирчиво перепроверял в уме каждый более-менее понятный расчет, не находил, к чему бы придратся…
Нашёл Тринара: товарищ Ркайры по изысканиям и снам. Он прервал плавно текущую речь резким замечанием:
— Мудрый Ркайра, остановись! Ты сам велел рассказывать лишь то, что мы видели, слышали, ощущали и пережили. Конечно, мы видели расчеты и слышали объяснения наших иномирных друзей. Но ты опускаешь всё неясное и спорное, над чем они обещали поразмыслить. Умалчиваешь, что знающие чужаки так и не поняли, насколько Голкья отличается от их мира. Ни ты, ни я не смогли ни объяснить, ни показать им, как действуют не обычные, а колдовские силы стихий, как влияют на стихии мудрые. Ни твой, ни мой знающий не ведают, какими средствами и с какой скоростью мы собираемся менять точку равновесия. Наша ворожба для них — сказка. Они просто решают умозрительную задачку, им в ней не жить. Говори же, как ты сам велел, не о мечтах и планах, а о Великом Безымянном ужасе, о несостоявшемся Солнечном Владыке, о Голкире — перевёртыше. Поведай мудрым, на какие обряды Наритьяра Средний успел тебя уговорить? Успел же, да?
Ркайру всего перекосило от злости. Но, к чести его, мудрый ответил коротко и правдиво:
— Я сотворил «солнечное поклонение» в круге. Я пролил там только свою кровь…
Не дослушав его, мудрые взорвалась воплями:
— Вон! Вон!
— Запретным обрядом сквернёный, да будет изгнан!
— Вон с помоста!
— Пусть говорит дальше, мы тут, половина, такие!
— Перевёртыши — вон!
Ркайра вскинул обе руки, выкрикнул, усиливая голос ворожбой:
— Мудрые, дослушайте! Потом я сразу уйду!
Ненадолго притихло, и старейший продолжил.
— Да, я совершил «солнечное поклонение» тому, кого посчитал великим благом Голкья. Да, я сделал это по доброй воле. Да, потом я усомнился в правильности содеянного, позже разочаровался и ужаснулся, а ещё позже радовался гибели Среднего, как освобождению. Я знаю в этой Зале ещё дюжину добровольцев и не меньше двадцати, кого Средний вынудил совершить «солнечное поклонение». Назвать имена? Или назовётесь сами? А про другие запретные обряды вы тоже всё расскажете?
Голос Старейшего снова потонул в шуме.
— Вон с помоста! Вон с помоста! — ритмично, в унисон, выкрикивали одни.
— Изгнать! Изгнать! Изгнать! — орали другие.
А обладатели самых светлых аур молча вставали со своих мест и шли к выходу, но не покидали Залу, а сбивались в небольшую, но всё более плотную и грозную толпу.
Когда из всей этой кутерьмы исчез Латира, Альдира даже не заметил. Зато обратное явление старого прошмыги не пропустил никто! Латира вышел с изнанки сна на возвышении, рядом со всё ещё стоящим там Ркайрой. Именно вышел, ногами, как самый умелый сновидец. Да не один — сам-двое: притащил за шкирку молодую охотницу. И сразу же возгласил, колдовством перекрывая общий ор:
— Смотрите, о мудрые! Вот юная Тень! Беззаконник Стурши призвал её в дневной мир! Смотрите, слушайте, оставьте все ваши споры и распри!
Мудрые непроизвольно шарахнулись в стороны: все они умели видеть ауру. Ркайра тихонько, бочком слез с помоста и затесался в толпу солнечных. Те сдвинули плечи ещё плотнее, но пока ничего не делали.
— Это пойманная Тень, и нам она уже не страшна, — сыто облизнулся Латира. — Слушайте и смотрите, о мудрые! Старейший Ркайра по доброй воле покинул место временного главы Совета. По старшинству я не могу занять это место. Но могу — по праву знающего, что нам делать вот с этой бедой, — он тряхнул девчонку за шиворот, та мотнулась безвольно, словно давленая дичь. — «Альдира, пожалуйста, помолчи ещё чуточку!» — В другой день я мог бы встать на главное место, но сегодня среди нас есть более знающий. О мудрый Альдира, примешь ли ты у меня из рук добычу? Встанешь ли на этот помост?
Альдира поднялся со своего места. Медленно, важно, шагая к середине Залы, широко улыбнулся:
— Мудрый Латира, нам хватит этой добычи на двоих. И на помосте нам обоим довольно места. — разом погасил улыбку. — Сегодняшняя беда — не для одной пары рук. Эта девушка была Альди, её звали Митая из дома Травников… Латира, я вижу, ты уже связал Тень?
— Ты же знаешь, иначе я не провёл бы её сюда сквозь защитные чары. Наш учитель Тмисанара учил меня всему этому. Но ты опытнее.
Мудрые вокруг снова загомонили. Звонкий голос из «солнечной» толпы далеко разнёс слова:
— Эти затенённые, они, правда, гоняют Теней? Или прикидываются?
Ркайра осёк болтуна, тоже во всеуслышание:
— Молчи, дурень! Ты пока не видел настоящих затенённых! Здесь нет других Теней, кроме этой девочки. И Повелителя Теней среди мудрых я не нашёл, — и спросил, громче. — Альдира, где ты замарался?
Ответ Альдира приготовил давным-давно:
— Стурши осквернил мой любимый круг, когда творил из охотницы эту Тень. Позже я проходил мимо.
— Я так и подумал. Но из тебя очень быстро вышел бы сильнейший Повелитель. Почему ты не стал?
И снова есть готовый ответ:
— Я думал об этом, но пожалел Голкья. Чудища Альди быстро дожгли бы то, что мы не разрушили на пару со Средним. В моём возрасте теряется вкус к хорошей драке ради драки. Не говоря уже о том, что драться зимой нехорошо.
Ркайра остался доволен ответом, и общий шум стих: всех разбирало любопыство. Ну, наконец-то, речь дошла до похождений Стурши и Тени Митаи! Альдира и Латира говорили по очереди, иногда задавали вопросы бывшей охотнице — та отвечала, вяло и безучастно.
Альдира не спускал взгляда с Тени, но краями глаз старался следить за всеми в зале. Правда, впору уже растить третий глаз на затылке! Следил — высмотрел любопытное: бледное, как позёмка, лицо Скундары. Молодой мудрый прятался за спинами Рийры и Мьюнкары, выглядывал из-за их широких плеч с таким ужасом, будто узнал в Тени любимую невесту. Или сам сделал из неё Тень и забыл? Посмотрел на Альдиру — нырнул за приятелей, будто белянка в нору.
Тень допросили и заперли в кладовой, зачаровав накрепко. А потом двое учеников Тмисанары взошли обратно на главное место, и Альдира одну за другой стал раскрывать мудрым старые тайны, которые долго хранил. Теперь, когда Тени снова в мире, наследие Тмисанары должно служить всем братьям и сёстрам!
Альдира рассказал не только, как мудрым и охотникам бороться с порождениями подземного мрака. С этого он начал. А закончил — поучениями юному Повелителю Теней: как не упустить слуг из-под своей воли и остаться живым. А потом ещё заявил совершенно прямо:
— Мудрые, если кто из вас встал на Путь Теней, а потом скрыл свою силу и отпустил Тень беззаконника Стурши гулять на воле, то лучше признавайся сейчас! Так, как признался в запретном солнечном обряде старейший Ркайра. Он истинно мудр, он понял, что не утаит это шило под курткой. Ты, Повелитель, своё шило тоже не утаишь. Вопрос, куда оно тебе воткнётся?
— Признайся, о мудрый, ибо твоя жизнь в великой опасности, — вторил Альдире Латира. — Пока из смертельной ловушки, куда ты лезешь, есть выход! Солнечный Владыка и Повелитель Теней могут сойтись в поединке и уничтожить друг друга — а могут вдвоём спеть песнь равновесия. Для того, кто уже останавливал «качели смерти», петь её легко.
— А наказание за запретный обряд? — пискнула островитянка Кьяра. — Что ему за это будет?
Альдира пожелал дурёхе с солнечной аурой облезть и покрыться почесухой, но вслух спокойно ответил:
— Суд. А потом, думаю, изгнание, как обычно. Но лучше живым уйти на ту сторону звёзд, чем мучительно сдохнуть от рук собственного порождения и самому стать неприкаянной Тенью!
«Альдира, он ушёл изнанкой сна.»
«Кто?»
«Скундара.»
«Латира, ты тоже следил за ним?»
«Да. Надеюсь, его просто прослабило со страху, и он вернётся.»
«Если не вернётся — вряд ли мы увидим.его живым.»
«Если Повелитель — этот недопосвящённый дурень, мы сделали для него всё, что могли.»
— Мудрые, желает ли кто из вас в чём-либо признаться Совету?
Тишина. Мудрые озадачены. Они услышали много, очень много нового. Они укладывают всё это в головах, делают выводы…
— Мудрый Альдира, а что будет с теми, кто признается в солнечных обрядах? — негромко, пряча глаза, спросил Тхира.
— То же самое: суд. Но обещаю: мой голос будет против изгнания всех таких, кто не убивал и не живоедствовал. Думаю, всем поищем оправданий. Мудрый, который оступился и встал, лучше новопосвящённого.

***
— …А дерзкий, но слабый Повелитель будет жевать ужас, пить ужас, дышать ужасом все недолгие дни жизни, пока Тени не пожрут его, — гремел голос мудрого Альдиры под сводом Залы Совета, щуровыми барабанами отдаваясь в ушах Скундары.
Ученик Тмисанары, Истребителя Теней, излагал собратьям по служению то, что перенял от учителя и долго хранил в тайне. В том числе, наставления Нарханы всем, следующим по её пути. Не песни, не тонкости запретных обрядов — ограничения и предосторожности. Многих, очень многих из них Скундара прежде не слыхал, потому теперь потел, втягивал голову в плечи и сидел за спинами друзей тише шныря под корзиной. Он допустил ошибки, множество ошибок! Возможно, самая попытка встать на путь Теней была его ужасной и непоправимой ошибкой! Но ему так нужна была сила для Великой песни! Он так боялся, что не сможет! Стурши подвернулся ему так вовремя! Приятель детства, злой шутник, беззаконник в бегах — заноза в пятке, от которой давным-давно следовало избавиться…
Конечно, ошибкой было трогать Альдиру даже в замыслах! Вон он, глыбища эдакая, снова пялится! А маленький серый — как его, Латира? — зыркает хитрым глазом. В эти мгновения Скундаре кажется: они всё-всё-всё про него понимают. Но почему же ничего не делают? У него уже нет сил терпеть, он умирает от страха быть разоблачённым и от ужаса, о котором вещает Альдира…

То есть, как — признаться?! Самому встать и рассказать, как резал Стурши на алтаре-камне? Может, ещё и про древний улу им, тоже? Про зачарованную каморку со снадобьями, про древние песни, которые учил во сне? Рассказать — и всё отдать?! Не-е-е-ет!
От ужаса Скундара крепко зажмурил глаза, уткнулся лбом в тёплую спину Рийры. Так отчаянно он желал скрыться поскорее от пронзительных взглядов! И лучше бы сразу изгнать из дневного мира поганого беззаконника! В Дом Теней его, развоплотить и забыть! Пусть, это не так просто, как объяснял Скундаре Наритьяра Старший, но возможно, возможно…
Скундара с такой силой пожелал исчезнуть — нырнул на изнанку сна легко, как никогда. А потом просто не нашёл в себе духа, чтобы вынырнуть в том же месте. Слишком боялся!
А в любимом тайном логове — тишина, темнота, и никого живого, даже одной-единственной воплощённой Тени… Куда подевался, погань? Не мог же уйти?! Или Скундара силой своего желания уже развоплотил поганца? Как было бы чудесно!
Но затеплив на пальце колдовской огонёк, Скундара обнаружил в логове разгром, будто здесь играл выводок прошмыг, и приоткрытую дверь в дикую пещеру. Значит, неугомонная Тень шныряет где-то там. Во плоти, да ещё светильник с собой уволок. Ну, ужо тебе!
Скундара привстал на цыпочки, зашарил в стенной нише в поисках запасного светильника — какая-то труха, пылища посыпалась на голову. В носу нестерпимо засвербело, он потянул в себя воздух, чтобы чихнуть… Поплыло в глазах… Темнота.

Продолжение 03.10.2017: chorgorr.diary.ru/p213845220.htm

запись создана: 14.09.2017 в 02:13

@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, тень ищет своё место, Голкья

---

Я таки добралась до новой книги Панова

Пока мой подписанный экземпляр ко мне едет, купила электронку на Литресе. Пусть будет и то, и другое.
Читаю, поэтому некоторое время буду сыпать спойлерами, визгами и писками.

Начало

Повитуха Загоска — пока что мой фаворит! У люд таки бывают прекрасно работающие мозги! Но увы, сочетание: сильный дар + мозги + красота выпадает не часто(

Аэрба — тоже прелесть! Ну, правда, зачем в тексте Красные Шапки, когда там присутствует этот очаровательный тролль?)))

читаю дальше

А крутую наёмницу Яну подводят понты( Нет бы, выбрать машинку попроще, понеприметнее(

Заявленная дурой Ожега... Нет, это не дура! Это уже прямо анацефалка какая-то!

дочитала!

Буду ещё перечитывать, вылавливать детали. Хотя, похоже, надо уже с начала серии.

ИМХО имхастое: Всеслава увидела яркие глаза ребёнка, вспомнила, на кого был похож Любомир, и всё-всё-всё про него поняла. И с того момента, как поняла, лихорадочно соображала, что с этим делать. Приняла решение и осуществила. И спасала, на самом деле, не ребёнка, а текущую версию реальности, а Вестника как бы убила второй раз. Сама померла, потому что и рождение такого феномена всю душу из неё вынуло, и жить с тем, что она знает и сделала, невозможно.

А ещё, мне показалось, что Аэрба был очень хорошо знаком со Всеславой в какой-то другой версии реальности. Возможно, там её правление было длиннее и удачнее.

Так что в книге нашлись аж 4 (четыре, прописью) умные люды: повитуха Загоска, Всеведа, Вселава (внезапно, после периода полного помрачения) и аналитик на "П", которая вычислила порталы наёмников.

Где мой обоснуй взвыл: на заявлении, что Сдемиру нельзя жениться на Далине, потому что она "женщина с прошлым". Мол, люды не поймут.
У нас с самого начала серии заявлен матриархат и вольные нравы людских женщин. Легкомыслие феечек, у которых явно не принято хранить девственность до брака, а наоборот, они крутят романы направо и налево. Даже жрицам дозволено развлекаться с концами. Явно не приветствуются только связи с челами и постоянные союзы с любыми чужаками. На этом фоне, какие могут быть претензии к "весёлой вдове"? Какое такое порочащее прошлое? Нет, я вполне понимаю желание Сдемира прикопать бывших любовников Далины. Но совершенно не ясно, каким образом смерть любовников обеляет репутацию женщины, если уж считать её подпорченной? В общем, патриархальные "фишки" в матриархальном обществе выглядят для меня очень странной заплаткой, или следами авторских "тараканов"(

А вообще, книга понравилась. Лихо закручено!

доводы из текста "за" мою завиральную гипотезу, выношу из комментария

Выношу из комментария обоснование завиральной гипотезы, что Всеслава знала.
Мог ли автор с, увы, довольно жирными патриархальными и мизогинными тараканами написать торжество воли и разума над инстинктами и культурными нормами в одном очень-очень нестандартном случае? Думаю, мог. Автор - именно как автор - у нас всё-таки не из худших)
Мои доводы "за" - из текста.
1. Всеслава лишний раз не касается ребёнка, не смотрит на него, не просит повитуху положить его поближе. Будто брезгует, или боится, или сознательно избегает действий, включающих материнский инстинкт. Или всё в одном флаконе.
2. Дикую идею спасения - или "спасения"? - деточки с помощью Юлианского Круга высказала именно Всеслава. Но почему-то без конкретных пожеланий, куда именно Аэрба должен отправить ребёнка. Будто между ними молчаливый сговор.
3. Почтение Аэрбы к Всеславе, как мне показалось, растёт по ходу действия. От "Пусть подольше полежит в отключке, лишь бы не бегала и не истерила", через вопли "Тыжемать!" - до материализации кресла-трона для умирающей. Этот аргумент самый скользкий, такое поведение Аэрбы можно толковать по-разному. И всё же...
Буду перечитывать - поищу дополнительные доказательства, а также прямые опровержения своей гипотезы)

UPD:
4. Всеслава категорически избегает Эрли, хотя добыть "дырку жизни" - не проблема, и Обитель даёт очень надёжное убежище.

запись создана: 15.09.2017 в 15:35

@темы: Тайный Город

---

Какооой сюр!

...с котиком

Художник Пименов Владимир Сергеевич (р. 1941, Зарайск) «Касимовский парфенон»

Больше картин здесь: www.artlib.ru/?id=11&fp=2&uid=26223

@темы: ссылки, коты, художники

---

Дурацкий ответ на дурацкий вопрос

Задумалась, а сколько, реально, нужно прожить с человеком, чтобы съесть вместе с ним пуд соли?

От нефиг делать прикинула с калькулятором. Пуд — 16,3 кг. Суточная норма соли на одного человека — около 5 г., на двоих, соответственно, 10 г, или 0,01 кг.
Делим: 16,3 : 0,01 = 1630 дня = 54, 3 месяца = 4,5 года. Не так уж много! С моим бывшим мы прожили вдвое дольше. Правда, не вся наша еда была вместе и дома. Но за десять лет совместной жизни мы точно скушали наш общий пуд, а разошлись чужими людьми, если не хуже.

@темы: жисть