Вляпалась в мошенников(((

Вляпалась в мошенников, вот в этих:
Так называемый ГЦУиЭР (ГОРОДСКОЙ ЦЕНТР УЧЁТА И ЭКОНОМИИ РЕСУРСОВ), в Москве, сайт: gcur.ru/centre
НЕ СВЯЗЫВАЙТЕСЬ С НИМИ! Ни под каким соусом!
Друзьям и родственникам передайте, перепостите всюду: ОСТОРОЖНО, МОШЕННИКИ!

Вляпалась я, однако, с подвывертом, поэтому рассказываю подробно.

Летом эта контора без претензий сделала мне плановую повёрку счётчика горячей воды за 900 р. Можно дешевле, но я сама нашла их в поисковике или по рекламе (уже не помню), легко дозвонилась в диспетчерскую, диспетчер был вежлив, мастер пришёл в удобное мне время, сделал своё дело аккуратно и быстро, выдал все бумаги. Да, ещё предложил дополнительный договор на обслуживание за 750 р. Поскольку сервис мне понравился, я подумала и согласилась.

Подошёл срок поверки для счётчика холодной воды — я позвонила по телефону, указанному в договоре. Так же легко дозвонилась в диспетчерскую, мастер пришёл так же быстро. А вот дальше... Некто Костенко (фамилия на квитанции, а на сайте компании такой мастер не указан) пролил воду через свой «чемодан» и сказал, что у нас перепускают клапаны, и показания некорректны. Мол, нужно проверять-чистить-менять клапаны и фильтры при счётчиках. Объяснения показались мне довольно косноязычными, но сама проблема — вероятной, потому что счётчики стоят давно, а окалина по трубам летает в огромном количестве. Мастер всё развинтил, сказал, что таки надо менять клапан и фильтр и озвучил прайс, от которого у меня волосы встали дыбом: 8500 р. Но оставлять всё в уже развинченном виде, с сорванной пломбой... Ещё я лихорадочно соображала, есть ли у меня, вообще, в наличии такая сумма? Короче, нервы сдали, я заплатила по выписанной мастером квитанции. Не сообразила сразу позвонить диспетчеру и спросить, что за нафиг? Лишь потом, когда мастер ушёл с добычей, я зашла на сайт и увидела совершенно другие расценки: 2000 р. за установку счётчика «под ключ», вместе с самим счётчиком, переходными элементами и работой. Позвонила диспетчеру — вежливость, как водой смыло. Нет, откровенно мне не хамили, просто пообещали разобраться и оставили слушать музычку в трубке. После перезвона сказали, что свяжутся позже. Думаю, не свяжутся. Покачаю права, но...

Судя по куче найденных в сети отрицательных отзывов на эту лавочку, плакали мои денежки(((
pikabu.ru/story/osteregaytes_moshennikov_po_ust...
o-vode.com/company/161/

@темы: жисть, маразмы

---

К чему вдруг серия постов про шрифты?

Перебираю и систематизирую материалы, накопившиеся, пока преподавала графический дизайн. Желание делиться нарытой информацией по-прежнему сильно. А вот желания возвращаться на вузовские галеры я в себе, увы, совершенно не ощущаю(

Почему?

Профессора и доценты, которые учили меня на стыке 80х и 90х, на заре своих карьер выбрали себе области интереса и прочно в них засели. Лучшие — знали избранное очень глубоко. В зависимости от широты натуры, они плюс-минус разбирались в смежных областях или, как минимум, всегда знали, у кого из коллег спросить. Учебный процесс строился так, что преподаватель мог всю жизнь читать один курс и бесконечно его совершенствовать.

Когда в середине 90х я сама начала преподавать, концепция поменялась (с) Большие курсы начали дробить на мелкие, причём количество часов, отведённых на каждый курс, год от года становилось меньше. Процесс продолжается до сих пор! Из этого неизбежно следует, что преподаватель каждый год получает учебную нагрузку со списком предметов, некоторые из которых он, в лучшем случае, когда-то учил как студент. А если на волне больших перемен не удержался узко в своей специальности, так и вовсе видит в первый раз.

Настали чёрные времена для преподавателей «дайверов» и золотые — для «сканеров». Основным критерием профпригодности стало умение быстро отыскать материал, быстро схватить по верхам, быстро составить общую картину и как-то донести её до студентов. Хороший преподаватель из нашей генерации тратит несколько часов на чтение совершенно незнакомого материала и отправляется читать по нему лекцию. Очень хороший — «поражает воображение дикарей», создавая у слушателей ощущение, что он глубоко разбирается в вопросе. Но, как правило, это не так! Это не может быть так, ибо не в силах человеческих! Мы — стахановцы-многостаночники, специалисты настолько широкого профиля, что самим страшно. Причём это не вопрос выбора, а особенность работы системы, в которой мы выросли и продолжаем вращаться. Или сходим с круга, но всё равно сохраняем... Не буду говорить, «профдеформацию»... Но некоторые особенности

За время своей карьеры я несколько раз довольно радикально меняла область интересов. Начинала как инженер-конструктор швейных изделий, потом ушла в IT, потом в графический дизайн. Работала и преподавала. Параллельно — писала акварелью и фотографировала. Кое-что я знаю, умею хорошо: беру за это деньги. Некоторых успехов достигла. Однако помню, подобно «мементо мори»: во всём, чем я увлечённо занимаюсь, я остаюсь учеником, любопытным и въедливым дилетантом. Это условие, необходимое лично мне для дальнейшего роста! А вот нести своё представление о предмете в качестве непререкаемой истины, чего требует амплуа преподавателя, мне всю жизнь было тяжело и неприятно. Плюс социофобия, обостряющаяся по поводу и без...

Короче, ну их, эти галеры! А материал лежит, и новый постоянно попадается. И одолевает охота поговорить об этом)

Вопрос: Кому здесь любопытна информация по граф.дизайну и мои рассуждения на эту тему?

1. Мне!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: жисть, дизайн

---

Хочется разбавить ворчательные посты...

Чем-нибудь позитивным, и тоже про шрифты.
Пусть будет Сергей Чехонин. На мой взгляд, самый удивительный, самобытный, странно-прекрасный из наших шрифтовых художников. Незаслуженно полузабытый что в советские времена, что в послесоветские.
typejournal.ru/articles/Sergey-Chekhonin-Two-Ty... — статья о его творчестве.
tehne.com/event/arhivsyachina/sergey-vasilevich... — скан книги
С. Чехонин / Абрам Эфрос и Николай Пунин. — Москва ; Петроград : Государственное издательство, [1924]. — 112, [1] с., [13] л. цв. ил. : ил., портр., цв. ил.
Мне эта книга досталась по наследству в виде разрозненных листов без обложки. В юности хватило, чтобы впечатлиться. С.Чехонин не только шрифтовик, но иллюстратор: некоторые иллюстрации — очень мощная крипота... Блин, собиралась же чисто позитивить!
fleur-marie.livejournal.com/tag/%D0%A7%D0%B5%D1...

Рисованная буквица:


Существуют ли современные шрифты по мотивам его творчества? Нашла всего два, и это обидно мало.



Red Klin: Декоративный шрифт, разработанный для фирмы ПараТайп в 2004 году дизайнером Гаянэ Багдасарян. Создан по мотивам русского изобразительного искусства начала ХХ века - рисованных шрифтов Сергея Чехонина (1878-1936), графического дизайна Эль Лисицкого (1890-1941) и супрематической живописи. Шрифт состоит только из прописных знаков. Первоначальная эскизная версия шрифта под именем Клин была награждена дипломом TDC2 2000. Шрифт предназначен для использования в буквицах, заголовках, рекламе.




Serp and Molot: Шрифт разработан для фирмы ParaType в 2003 году (дизайнер Тагир Сафаев). Его рисунок основан на формах кириллических букв Сергея Чехонина (1878-1936). Чехонин принадлежал к движению "Мир искусства", которое ассоциируется с расцветом книжного и театрального дизайна в России в начале ХХ века. Применяется в рекламе и акциденции. Шрифту Серп и Молот присужден диплом "За совершенство в дизайне шрифта" на Международном конкурсе шрифтового дизайна ATypI "буква:раз!", 2001.

UPD: Вот нашлось ещё кое-что, но за превьюшку — руки отшибать, а 300 р., чтобы оценить качество в нормальном виде, мне жалко.

Смотреть

Чисто картинка Найден похожий, но не он.

Red Banner

Автор цифровой версии — Александра Гофманн. Шрифт распространяется бесплатно:
www.gliphmaker.com/htms/fonts%20R1.html Ресурс сдох.
www.fonts-online.ru/font/Red-Banner

Leningradka Kursiv

Автор цифровой версии — Александра Гофманн. Шрифт распространяется бесплатно:
www.gliphmaker.com/htms/fonts%20L.html
www.fonts-online.ru/font/Leningradka-Kursiv

@темы: ссылки, шрифты, дизайн

---

Шрифты и лажа, пример из жизни

Правда, пример не от архитектора, а от скульптора: www.belpressa.ru/news/news/v-belgorode-otkryli-...

Памятник Иосифу Бродскому в Белгороде, автор — заслуженный художник России Анатолий Шишков.

На постаменте «отлита в граните» цитата из Нобелевской речи Бродского:
«Существует преступление более тяжкое-пренебрежение книгами, их нечтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью:если же преступление это совершает нация-она платит за это своей историей»

Для сравнения, нагугленная цитата, с правильной типографикой:
«Существует преступление более тяжкое — пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же преступление это совершает нация — она платит за это своей историей.»

@темы: ссылки, жисть, шрифты, маразмы, дизайн

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Какая боль, какая боль... (с)

Я не шрифтовик, но уже некоторое время подвизаюсь в графическом дизайне, поэтому интересуюсь БУКЫВКАМИ. А представители, в некотором роде, смежной специальности, рассказывая о них, жгут и пепелят.

Лекция 5.
УЗКИЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ ШРИФТ.
целиком, со схемами начертания букв: marhi.ru/open/pregrad/plot/l_05.pdf

Выдержка, с сохранением авторской типографики

Выдержка, с сохранением авторской типографики:

В истории мировой письменности имеется огромное количество шрифтов, отвечающих самым разнообразным требованием, которые возникают в процессе создания рекламы, вывесок, памятных надписей, книг и различных документов.
Особую группу составляют так называемые рисованные шрифты, отличающиеся индивидуальностью и богатым разнообразием форм. Такие шрифты возникли еще во времена древних цивилизаций, и до сих пор создание таких шрифтов – дело талантливых художников-шрифтовиков.
В графическом оформлении любого чертежа важное место занимает правильный выбор шрифта. Поэтому в архитектурной графике уделяется большое ,
внимание подбору шрифтовой гарнитуры. Изменение архитектурного стиля или направления неизменно приведет к изменению шрифта. Вот почему к подписям на архитектурных чертежах предъявляются более высокие художественные требования.
С большинством шрифтов, созданных в процессе исторического развития, студенты знакомятся в институте, на первом курсе, делая курсовую работу по теме “Шрифтовая доска”.
Для абитуриентов важно знать, какие существуют шрифты. Хотя выбор шрифтов велик, стиль шрифта, выбранный для оформления экзаменационной
работы, может быть любым.
Чаще всего используется “Узкий архитектурный шрифт”, являющийся упрощенным вариантом художественного шрифта “Гротеск”, шрифта без засечек, простого в написании. (Рис. 1). Узкий архитектурный шрифт еще проще в изображении, чем и объясняется его применение в оформлении экзаменационной работы по черчению.

Длинные тире и кавычки «ёлочки» — не, не слышали.
Рисованные шрифты, художественные шрифты: что за звери, в чём разница?
Огромное семейство шрифтов, объединённых общим признаком, схлопнулось в один «художественный шрифт “Гротеск”»...
В общем, см. название поста.
Хотя, когда сама соберусь писать что-нибудь про капители с пилястрами, надо будет поймать архитектора и протестировать на нём написанное. Во избежание (-:

@темы: ссылки, жисть, шрифты, маразмы, дизайн

---

Орёл против козы

Ну, ни фига себе!

@темы: жисть

---

Выставка "Волшебная мозаика зимы"

С «26» декабря 2017г. по «14» января 2018 г. в Центральном доме художника в зале №14 пройдёт большая коллективная выставка художников — членов Творческого союза художников России. Тема выставки: «Волшебная мозаика зимы». Проведение выставки приурочено к празднованию Нового года и Рождества Христова.

Все времена года прекрасны по-своему, но зима занимает особое место в этом ряду. Зима очаровывает нас своей светлой красотой, белизной, чистотой, королевской изысканностью и подвенечной нежностью. Зима противоречивая и удивительная: снежная и радостная, морозная и праздничная. И ещё зима всегда ассоциируется с волшебством, с чудесной сказкой из детства, с ожиданием чего-то нового. Зимой мы отмечаем самые любимые праздники – Рождество и Новый год.

Во все времена зима вдохновляла поэтов, музыкантов и художников.

Каждый художник любит и видит зиму по-своему. Картины разных художников, объединённые темой зимы, всегда разные и такие непохожие, но собранные воедино, они составляют неповторимую зимнюю мозаику.

Выставка «Волшебная мозаика зимы» — это бесконечное переплетение зимних пейзажей и зимних городских пейзажей, картин, раскрывающих тему празднования Рождества и Нового года, натюрмортов с символикой зимы и зимних праздников, жанровых композиций зимней тематики, портретов (зимних), а также абстрактных картин, раскрывающих образы зимы.

Тема выставки объёмна, многообразна, эмоциональна. Зимняя мозаика, живописный узор выставочных полотен несомненно создадут атмосферу праздника и найдут отклик в сердцах у широкой зрительной аудитории.

Выставка «Волшебная мозаика зимы» — коллективная. Она собрала 67 очень интересных и очень разных художников: от признанных мастеров (народных и заслуженных художников) до совсем молодых художников, которые только начинают свой путь в искусстве. У каждого художника своё видение темы, свой стиль, свой живописный почерк. Экспозиция понравится каждому посетителю; будет интересна для профессионалов, коллекционеров и любителей живописи.

Выставка предполагает продажу картин.

Посетите праздничную выставку «Волшебная мозаика зимы» с семьёй и с друзьями! Получите радость, наслаждение и новые впечатления от встречи с искусством!

Мои акварели там тоже будут.

@темы: выставка, акварель, жисть, рисунки

---

Всё точно по анекдоту!

Профессионалы построили «Титаник», а любитель — Ноев ковчег (с)

По левой ссылке занесло меня в Электронную Научную библиотеку. Поскольку тоже «был, состоял, привлекался», поискала там себя. Нашла. С довольно позорными показателями, но как бы в данный момент особо не претендую.



Но вот ёлки же! Насколько в этой библиотеке, созданной на государственные деньги, для серьёзных нужд серьёзных людей, кривая и запутанная навигация! Работа со своим профилем — из-под левое колено. Поиск по авторам — вокруг правой пятки. Поиск и добавление в список своих публикаций, которые не прикрепились автоматически — через Ж... А, ещё и счётчик вставляется через 3,14! Возможно, только на Дайри, но на сайт проверять я его не потащу.

В сраном, прастити горячо любимом Фикбучике аналогичные опции сделаны гораздо удобнее. И на ЛитЭре. Да даже на допотопном Самиздате, хотя он, признаю, таки страшнее по дизайну.

@темы: ссылки, жисть

---

Тень ищет своё место, декабрьская прода

На Голкья, похоже, намечается тот ещё апокалипсец с навами в главной роли. А вот и апокалипсец! Аффтару очень-очень нужны обоснуи и вообще всяческий фидбек.

Название: Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные,

лёгкий спойлер

нав/нав
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: NC-17
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: В холодном мире Голкья одна за другой оживают самые странные и страшные сказки. Неуёмные пассионарии расшатали давно устоявшийся порядок, попрали закон и обычаи. Выйдет ли из этого что-то хорошее, или все перемены — к худшему? Пока мудрые спорят о нужности и цене прогресса, охотники — зимуют зиму, наву Ромиге хорошо бы решить свои личные проблемы и вернуться домой живым.
Предупреждения: попаданец, амнезия, ксенофилия, каннибализм, изнасилование, гет, слэш, смерти второстепенных персонажей.

Начало: chorgorr.diary.ru/p211900655.htm
Продолжения:
chorgorr.diary.ru/p212615649.htm
chorgorr.diary.ru/p212823584.htm
chorgorr.diary.ru/p213701926.htm
chorgorr.diary.ru/p213845220.htm
chorgorr.diary.ru/p214033619.htm
chorgorr.diary.ru/p214276958.htm

Всё вместе на Фикбуке: ficbook.net/readfic/5216239
На Самиздате: samlib.ru/editors/h/holinadzhemardxjan_t_j/ten_...

10.12.2017

***
Вильяра с тревогой смотрела, как Нимрин, толком не насытившись, откладывает ложку. Пусть, она разорвала их связь и не чувствует его, как прежде. Однако даже со стороны она видит, понимает достаточно, чтобы злиться на Иули Онгу. Сама Вильяра возвращались такой прибитой из круга, из-под Наритьяры Старшего. Видела, как это происходило с другими. И Стурши своей болтовнёй живо напомнил…
Стурши много любопытного рассказал, однако хочется уже выставить его вон — а никак! Всё равно будет болтаться на изнанке сна, подслушивать-подглядывать, доносить своему Повелителю. Не побеседуешь с Нимрином вслух наедине. А переговариваться по-купечески трудно: надо держать и лицо, и внимание. Нет, кое-что мудрая с Нимрином всё-таки обсудила. Но ни его дел с Онгой, ни перипетий в Совете Мудрых даже касаться не стала.
А Нимрин расслабился в тепле и уюте логова: сразу после трапезы забрался на лежанку и попросил без нужды не будить.

***
Ромига уснул — и сразу забыл о холодном мире Голкья. Он бродил по большому, яркому городу под непривычно белым небом. Он вроде бы кого-то искал, но не помнил ни имени, ни лица, ни ауры того, кого ему следует найти. Напрочь позабыл, зачем ищет? Не понимал, что будет делать, если поиски вдруг увенчаются успехом? Но остановиться не мог, шагал, как заведённый, по узорчатым мостовым, тщетно вглядываясь в лица прохожих.
Они были очень разными: в этом городе, насквозь пронизанном незнакомой магией, перемешались крови нескольких семей. Жители слегка шарахались от пришельца в необычной одежде, и он, присмотревшись к местной моде, набросил морок. Обращать внимание сразу перестали, и ему стало совсем тоскливо. Будто он — пустое место. Зеркало, из которого сбежало отражение. Призрак, глядящий в собственную могилу: разрытую и ограбленную. Стрела, потерявшая цель.
Заполнить пустоту — нечем. Невозможно утолить тоску: лишь сгинуть вместе с нею, перестать быть… А вообще-то, именно для этого он здесь и бродит, для этого ищет! Как только найдёт, некто искомый заберёт его целиком. Но где искать? Даже безмолвной речью не позовёшь того, кого ни разу не видел в лицо…

Щипок за ухо, окрик:
— Эй, Нимрин, ты куда!? Ты же не умел ходить изнанкой сна!?
Запахи шкур, дыма, еды со специями. Тяжесть собственного тела… И снова острая, обидная боль.
— Вильяра, я здесь. Перестань драть меня за уши!
— А ты не спи, а то щуры уведут! — голос Стурши где-то рядом.
Ромига приоткрыл глаза — ощущение пустоты отступило. Ему всего-навсего приснился тоскливый кошмар… Или?
— Не щуры, а душекрад твой, — мрачно уточнила Вильяра. — Ты же направился прямиком к нему в пасть! Поблагодари Стурши, что он заметил. Я-то едва не прокараулила! Сейчас я тебя научу… Напомню тебе все обережные песни! И чтобы ты без них больше ни на мгновение глаз не смыкал!

***
Мудрый Альдира искал старого друга. Латира был жив, но не откликался на безмолвную речь, стихии молчали о нём, и даже новая поисковая песенка, от которой никто пока не умеет прятаться и прятать, не помогла.
Мудрые очень быстро осваивают новую ворожбу. Чужак научил Вильяру, Вильяра — Нельмару и Альдиру, те — остальных. Общими усилиями, с опорой на Камни, мудрые растянули сеть поиска на всю Голкья. Тщетно: две пропажи, Наритьяра Младший и Латира, так и не нашлись. Видимо, оба мудрых застряли где-то за пределами дневного мира. В кругах Зачарованных Камней, в Домах Теней, на изнанке сна?
Правда, старейший Ркайра уверяет, будто вычислил круг, скрывающий Наритьяру. Якобы, жёлтый Камень, возле которого погиб один несостоявшийся Солнечный Владыка, ныне растит ему на смену другого. И все меченые солнцем готовы были хороводиться вокруг этого Камня до явления Владыки, но мудрая Вильяра запретила бродить по своим угодьям кому-либо, кроме Нельмары, Альдиры и Ркайры: в порядке большого одолжения.
Альдиру замкнувшийся в себе солнечный Камень даже близко не подпустил, и не надо. Альдирина забота — Дома Теней: он вознамерился обойти все, известные ему, а не только доступные с поверхности. Дело само по себе опасное, тем более, когда в мире зреют, одновременно, Солнечный Владыка и Повелитель Теней. Потому Альдира взял в напарники Тринару, лучшего сновидца среди ныне живущих мудрых.
Альдира шагал по изнанке сна из одного Дома Теней в другой: проверял, насколько они заброшены? Не призывал ли кто недавно Камень-алтарь? Не лежит ли на алтаре Латира: привязанный, возможно, раненый, но пока живой? Жертвоприношение мудрого не свершилось, в этом-то уверены все. Альдира проверял, а Тринара оставался на изнанке сна: стерёг напарника, готовый в любой миг вытащить его, спасти от гнева бесплотных Теней или кого-то более телесного.
Домов Теней меньше, чем кругов на лике Голкья. По крайней мере, известных — всего семьдесят шесть. Чтобы понять, что творится в каждом из них, достаточно сто двадцать восьмой доли солнечного круга: где-то — меньше, где-то — чуть больше

*

(около 15 минут). Итого, с запасом, сутки на полный обход. Но чутьё подсказывало Альдире, что из всех обитаемых угодий, цель его, вероятнее всего, найдётся на Нари, Арха или Марахи Голкья. В такой последовательности он и начал искать.
Вопреки своему первейшему опасению, мудрый убедился, что Дома Теней на Нари Голкья давным-давно никто не тревожил. Древние Тени там начали сонно ворочаться, ощущая набирающего силу Повелителя, но давным-давно не выглядывали вовне и не особо этого жаждут. Даже «качели смерти» Наритьяры Среднего и неудачная попытка Ашмиры призвать алтарь-камень мало изменили в общем раскладе.
Зато на Арха Голкья Альдира попал в цель первым же броском! Дом Теней Скунда! Тот самый, где Скундара зарезал Стурши, а Тень Стурши — Скундару. Понятно, что Дом неспокоен после двух жертвоприношений подряд. Но Альдира совершенно не рассчитывал найти там вновь призванный алтарь, а на алтаре… Вспышкой яростного света мудрый разогнал пещерный мрак, заставил туманных обитателей пещеры трусливо расплескаться по стенам, прикинуться копотью, плесенью…
С первого взгляда мудрый понял: жертва — здесь, жертва цела, и это Латира! Он возликовал. Да, снять друга с алтаря будет не просто. Но Альдира знает все песни для Камня и для зачарованных пут. Хватит ли ему силы? Не помешает ли ворожбе тот, кто уложил жертву на Камень? Не уложит ли он Альдиру туда следующим?
Мудрый шагнул ближе, заглядывая в лицо распростёртому на Камне — и отшатнулся в ужасе. Слепые, бессмысленные глаза, сведённые к переносице, перекошенный слюнявый рот… Альдира с юности помнил каждую чёрточку этого лица, видал друга во всяких видах, знал его ум, терпение, упрямство… В худшем случае, он ожидал найти Латиру изрезанным, при смерти — нашёл без единой царапины, но совершенно безумного.
Песнь ясного рассудка, которую Альдира затянул вместо освобождающих, не отозвалась в глазах Латиры ни малейшим проблеском узнавания. И по откликам в ауре Альдира ощутил, насколько бесполезны здесь любые целительские усилия. Будто жадный и неумелый душекрад отъел разум Латиры, безнадёжно сквасив тому мозги, но оставил в неприкосновенности всю жизненную и колдовскую силу мудрого. Это само по себе грозило бедой. Путы зачарованы так, чтобы сдерживать любые колдовские выплески, но стоит Альдире отвязать жертву…
— Латира, друг мой, прости меня, я пришёл слишком поздно, — тихо выдохнул Альдира, леденея от тоски. — Твой разум умер, а пустое тело я у Теней не отниму. К тому же… Быть может, среди Теней ты ещё сможешь возродиться… Почти самим собой.
Мудрый медленно, как в дурном сне, нашарил на поясе нож. Он мог просто добить изувеченного друга. Мог растерзать его по полному обряду, под надлежащие песни, и призвать обратно Тенью: в силе и разуме, если им обоим очень-очень повезёт. Но так или иначе, зарезав на алтаре-камне чужую добычу, он сам накормит Теней и бросит вызов их Повелителю! Готов ли Альдира к такой участи, вытянет ли против матёрого Иули, пережившего саму Нархану? Или против другого Иули, молодого: певца великих песен, убийцы почти дозревшего Солнечного Владыки?
Гнев на всех Иули, ступавших по Голкья, поднялся медленной лавой, толкая Альдиру на опрометчивое. Но мудрый усилием воли разжал пальцы и оставил нож в ножнах: «Латира, прости меня, что я опоздал!» Он зажмурил отчаянно слезящиеся глаза, слепо шагнул назад: «Тринара, забери меня отсюда скорее. Наши поиски окончены, идём в Пещеру Совета!»
Конечно, он ещё вернётся: даже потерявшему разум Латире не пристало умирать на алтаре от жажды и голода. Но прежде, Альдира разъяснит кое-что с этими проклятыми Иули…

***
Сон про чужой город перетряхнул Ромигины мысли. Нав слишком близко подошёл к тому, чтобы отыскать своего врага, заглянуть ему в глаза, но не победить, а погибнуть окончательно и бесповоротно. Мороз по хребту от осознания своей слабости в этом противостоянии, и уши болят!
А ещё спетые с Вильярой песни отлично прочистили мозги. Помимо прочего, смыли липкое, приторное очарование Онги. Ромига ещё раз вспомнил всё, с первой минуты знакомства с древним навом, и пришёл к печальному выводу: Онга столь же опасен, непредсказуем и неуправляем, как неведомый душекрад из города под белым небом. Онга опасен лично для Ромиги, для Голкья со всеми её обитателями, а возможно, даже для Земли. Если Онга наберёт ещё могущества и явится туда со своим Источником, точно будет опасен.
Именно это подсказал Ромиге тихий голосок безымянной Тени. Нав, конечно же, не спешил верить незнамо кому, но пока все наблюдаемые факты ложились в строку. Значит, Онгу надо остановить, и похоже, нет у Ромиги иного способа, кроме убийства. Убийства нава… Нет, Ромига не станет оправдывать себя, что симбионт Зачарованного Камня и Повелитель Теней — уже не вполне нав. Но как Ромига переживёт чёрную кровь на своих руках, он решит после. Если справится с Онгой: надо же ещё придумать, как! Если переживёт последствия гибели Повелителя Теней. На Камне-то Ромига тоже полежал, и голосок звал его самого — в Повелители. Не настигнет ли Ромигу это «счастье» сразу, по факту убиения Онги? Как из этой ямы выбраться живым, и возможно ли такое, в принципе?
Расспросить бы обо всём Латиру, но Латира пропал. И с Вильярой не поговоришь вслух при Стурши, неотлучном соглядатае Онги. Убить его, что ли, то есть, развоплотить? Нет, рано!
Мудрая и Тень продолжали, как ни в чём не бывало, играть в камушки и обмениваться репликами, малопонятными чужаку. Язык-то известен, а смысл речей ускользает. Знакомые слова каждый из собеседников наматывает в три оборота и перевязываются крест-накрест с подвывертом. Именно так принято беседовать в бездомном доме, в неведомом клане — и среди старожилов ярмарки. Принцип Ромига усёк: Вильяра с ним кое-чем поделилась, и в память Стурши он заглядывал. Но не нашёл в себе сил разгадывать местные кеннинги и шарады: будь они традиционная приправа к игре или нечто большее.
После обережных песен нав сделал вид, что снова задремал: чтобы поразмыслить без помех и принять решение. Однако информации не хватало.
«Вильяра, скажи, чужую безмолвную речь можно подслушать?» — перво-наперво отведомился он у мудрой.
Та, не сбив дыхание, не сорвав хода, ответила:
«Все думают, что нет, и я о таком не слышала. А что?»
«А скажи-ка мне, мудрая, что будет, если убить Повелителя Теней? Латира или твой прежний учитель рассказывали тебе об этом?»
Тут уже Вильяра призадумалась, подзадержалась с ответом:
«Латиру я расспрашивала сама. Повелителя Теней, как и Солнечного Владыку, почти невозможно убить ни простому охотнику, ни даже мудрому. Удача Великих — превыше всех удач, и стихии берегут их, пока Повелитель с Владыкой не сойдутся в смертельной битве или в Песни Равновесия. Удивительно, что ты, Нимрин, добрался до Наритьяры Среднего и так запросто отнял у него жизнь. Между вами же не случилось даже маломальского колдовского поединка?»
«Нет. Я просто подстерёг его и убил из засады.»
«Возможно, ты, воин из-за звёзд, умеешь нечто, о чём молчишь. Или взбудораженные стихии не защитили того, кто раскачивал «качели смерти». Или твоя удача — тоже удача Великого… Кстати, обрати внимание, как смотрит на тебя Стурши.»
«Как?» — Ромига лежал с закрытыми глазами, да ещё отвернувшись к стене. — «Я не вижу.»
«Как зверь на доброго хозяина. Стурши слушает Онгу, Тень повинуется Повелителю. Однако Стурши опасается за своё существование: он проговорился мне об этом. Примани его, яви ему силу вашей стихии, и Тень с радостью уйдёт под твою руку. Я, мудрая Вильяра, думаю, что ты, Иули Ромига, способен стать Повелителем Теней. И не тем, кто станет жечь мир в безумной битве стихий, а тем, кто пропоёт Песнь.»
«Я правильно понял, эту Песнь поют только вдвоём, по согласию?»
«Да. Нельмара надеется, его временный ученик Наритьяра Младший сохранит достаточно здравомыслия.»
«А если — нет?»
«Тогда он нападёт на тебя, или ты — на него, и вы скорее всего, убьёте друг друга, разметав пеплом по снегу половину Голкья.»
«А если кто-то один выживет?»
«Я не знаю. До сих пор не выживал никто. Но все, кто вступали в битву, надеялись обрести невиданное могущество и совершенную власть над Голкья: над живыми её и тенями, над всеми стихиями. А ещё они звёзды желали зажигать и гасить, играя мирами по собственному произволу. Ради этого колдуны рвались в Великие, тот же Наритьяра Средний. Но я думаю, Нимрин, вряд ли победитель останется сам собой, сохранит облик и сознание двуногого разумного. Дичать-то начинают уже в самом начале пути, задолго до битвы.»
Абсолютное могущество и власть… Ромига представил, как щелчком пальцев уничтожает город под белым небом вместе с затаившимся врагом-душекрадом: не размышляя о целесообразности и соразмерности — просто потому, что может. Как делает шаг — и на Земле тоже карает и милует любого. Как свысока глядит на всех, перед кем привык почтительно склоняться… Ох, недолго он, такой крутой и красивый, проживёт в Тайном Городе! Или, быстрее, не станет Тайного Города и Земли?
Ромигины мечты и цели всегда очень далеко отстояли от запредельного могущества. Зато Онга… Эффекты «одичания» на нём уже наблюдаются воочию…
«Вильяра, скажи, а что ожидает тех, кто споёт Песнь Равновесия? Как это, вообще, происходит?»
«Нимрин, ты однажды уже пел Великую в солнечном круге, ты лучше меня знаешь, как это будет для Повелителя Теней. А Солнечный Владыка, наоборот, идёт в самый тёмный круг. Латира говорил, Песнь Равновесия пели всего трижды. Из тех шести колдунов выжило четверо, и трое перестали быть колдунами: надолго или навсегда. Я говорю тебе о них, Нимрин, и о цене, которую они заплатили. Но никто не ведает, что станет с рождённым в другом мире, с Иули.»
По крайней мере, Вильяра честна. Боль от светлого круга нав либо переживёт второй раз, либо нет. А вот такие далеко идущие последствия… Ромига уже утратил геомантию, которую едва начал осваивать. Магия с ним изначально, он жизни без неё не мыслит. Утратить магические способности ради того, чтобы на какой-то мёрзлой каменюке восстановить равновесие стихий? Ладно, не на какой-то: на той самой, где он сейчас живёт, и не в силах по собственной воле сменить место жительства…
«Вильяра, а ты могла бы взять и увести меня с Голкья куда-нибудь подальше?»
«Куда? К твоему душекраду? Нимрин, если тебе вдруг надоело жить, прыгни к нему в пасть, как сегодня. А если не надоело… Отбиться от душекрада, который тебя уже закогтил, не под силу и матёрому сновидцу. И не запутаешь след: в любом из миров твой враг рано или поздно найдёт тебя. Голкья немного защищена от таких, как он. Обережные песни здесь помогают. Но если ты скажешь, Нимрин, я уведу тебя. Куда-нибудь подальше.»
«Нет, я пока не скажу.»
Ромига замолчал, обдумывая ситуацию, формулируя новые вопросы, а Вильяра поспешила отыграть у Стурши упущенное во время разговора преимущество.

Вот же с кочки на кочку в асурский портал! Всё или ничего! Потрясающая дилемма! И не вариант — плыть дальше по течению, куда вынесет: слишком много нехорошего обещал Ромиге оценивающий взгляд Онги…
«Ромига, Альдира мудрый хочет поговорить с тобой наедине,» — сказала вдруг Вильяра. — «Выйди на снег, а Стурши останется со мной.»
«Мудрый Альдира? Кто он?» — сразу уточнил Ромига.
«Старый друг Латиры и возможный будущий глава Совета Мудрых.»
«Чего он хочет от меня?»
«Он хочет поговорить, мне он больше ничего не сказал. Нимрин, ты по-прежнему под моим покровительством, под защитой хранительницы Вилья. Если Альдира полезет драться — сразу зови меня на помощь.»

Ромига не стал прыгать в колодец, воспользовался основным выходом из логова. Крупный, мощный голки сидел на снегу чуть в отдалении, монументальной неподвижностью напоминая скифскую каменную бабу. Нав подошёл и поздоровался, честь по чести. Мудрый буркнул ответное приветствие и остался сидеть, скупым жестом указал Ромиге на снег перед собой.
Нав тоже присел, скрестив ноги, и некоторое время они буравили друг друга взглядами, далёкими от приязненных. Начинать разговор первым Ромига не хотел: мудрый позвал его, а не наоборот.
«Ты не Повелитель Теней,» — безмолвной речью, с непонятной интонацией сказал, наконец, Альдира. — «Ты можешь им стать, но пока не стал.»
«Да, и что? Ты нашёл Латиру, о мудрый?»
Альдира едва заметно поморщился и не ответил — спросил сам:
«Когда Латира пропал, куда он вёл тебя по изнанке сна?»
«В жилище своего друга Иули,» — повторил Ромига то, что уже говорил Вильяре. — «Ты нашёл Латиру?»
Мудрый второй раз проигнорировал вопрос, однако Ромига уловил смутный образ, который его совершенно не порадовал.
Альдира же спросил:
«Ты не Повелитель, но и не Тень. Слуга ли ты Иули Онге?»
Ромига ответил, в понятиях охотников и фактически верно:
«Нет, я его родич. Однако Онга давно покинул наш дом, или его изгнали за беззаконие, я точно не знаю. Я не повинуюсь Иули Онге и не желаю иметь с ним дел.»
«Ты намерен бросить ему вызов и стать Повелителем Теней?»
Ромига ухмыльнулся, развёл руками:
«А надо?»
Кажется, он обескуражил собеседника. Голки высоко поднял кустистые брови и набрал побольше воздуху, будто намереваясь сказать что-то вслух, но посмотрел Ромиге в глаза, помолчал — сдулся.
«Мне самому — ни за каким щуром это не надо!» — уточнил Ромига. — «Я хочу избавиться от закогтившего меня душекрада и вернуться домой. Онга утверждает, что может помочь, но сам занимается, не пойми чем.»
«Иули Нимрин, согласен ли ты взглянуть на мудрого Латиру и сказать мне: Онга ли сделал с ним… То, что с ним случилось?»
«Где Латира?» — спросил Ромига, не скрывая беспокойства.
«Я отведу тебя к нему изнанкой сна.»
«А ты уверен, что мы сами не потеряемся, как он?»
«Не уверен, но предлагаю испытать нашу удачу.»
«Ну, давай. Сейчас я предупрежу Вильяру мудрую, и веди.»
«Я ещё не сообщил Вильяре, что с Латирой, её временным учителем..,» — начал Альдира, Ромига перебил его.
«Ты и мне не сказал ничего! Ясно, что с Латирой случилась какая-то погань. Намекни хотя бы, какая?»
«Его привязали к алтарю-камню в Доме Теней, и он потерял разум. Не от страха, не от соседства Теней — от неведомой мне чужой ворожбы. От вашей ворожбы, Иули.»
Ромига скрипнул зубами. Ох, как не рад он был, что втравил Латиру в поиски безымянного Иули! Пусть, старый голки не успел стать наву закадычным другом, однако среди местных привязанностей занял второе почётное место после Вильяры. А уж как дорог старик ей… Нет, Ромига не пожелал становиться горевестником. По крайней мере, не побывав на месте, не убедившись… Просто сказал Вильяре, что собирается вместе с Альдирой кое-что проверить.
Проверить, да! Мелькнувший образ, плюс описание, давали картину, ужасно похожую на последствия «иглы инквизитора». На месте-то следы аркана уже ни с чем не перепутаешь! Сам Ромига, точно, не выносил Латире мозги. Значит, под подозрением двое: Онга и неуловимый безымянный Иули, в дом которого Латира с Ромигой шли, да не дошли…
«Веди!»

Нав думал, придётся перебираться ближе к мудрому, слушать колыбельную, терпеть прикосновения малознакомого, не слишком доброжелательного голки… Будто серое крыло смахнуло их с Альдирой — в мгновение ока вынесло в большую пещеру, усадило на пол друг против друга в тех же позах… Ромига сразу взвился на ноги, озираясь. Зажёг несколько светляков и отпустил их в полёт.
Пещера — не Онгин дом, но похожая. Другой, похожий камень-алтарь… Сипло дышащее, дурно пахнущее тело на алтаре… Да, Латира. Да, жертва «иглы». Да, аркан строил Онга — и даже не озаботился замести свой след.
Ромига быстро просканировал — убедился, что мозг Латиры превращён в кашу. Убедился в отсутствии не только осмысленных, а вообще, каких-либо реакций на внешние раздражители. Подумал, что возможно, «летучая песнь» исцелила бы любые повреждения мудрого. Но чтобы спеть «летучую», мудрый должен быть в уме и сознании. Другим её не поют, только себе. Замкнутый круг. Безнадёжно, как всегда. Нав призвал нож…
— Стой!
Ромига резко обернулся к Альдире:
— У тебя есть другие предложения?
— Нимрин, если ты добьёшь Латиру на алтаре, ты накормишь Тени и бросишь вызов их Повелителю, — сухо сообщил Альдира. — Ты всё-таки решил занять его место?
Ромига помнил здешние заморочки с Камнями и кровью, потому собирался, для начала, срезать вязки и унести Латиру прочь из этой дыры. Но раз уж пошёл такой разговор…
— Допустим, я решил, — сказал он, угрюмо уставясь в изжелта-карие глаза мудрого. — Достаточно просто убить, или нужен ритуал? Что ещё я должен знать обо всём этом?
— Чем полнее ритуал, тем больше пищи Теням. Если они хорошо насытятся, ты сможешь призвать Тень во плоти, в силе и разуме.
— Его? — кивком указал нав на пускающего слюни Латиру. — В силе и разуме?
— Да. Я почти уверен, что.., — начал Альдира.
— Нет, — припечатал Онга, безо всякого портала выходя из стены, из густого скопления чёрных пятен. — Это моя добыча, я не отдам её никому! Маленький Ромига, если ты надумал тоже поиграть с Тенями, не ленись, начни с самого начала. Найди себе Дом Теней, призови алтарь, поймай какого-нибудь охотника, а лучше, мудрого. Этот, который тебя сюда привёл, прекрасно годится, а ещё лучше — твоя Вильяра. Вынь свои инструменты и постарайся, чтобы жертва на алтаре умирала долго и красиво, как на площади Глашатаев.
Онга говорил на языке охотников, лишь название главной площади Уратая произнёс по-навски. Ромига с Альдирой застыли. Не то, чтобы их парализовало, но голос Онги завораживал своими бархатистыми переливами, собирая всё внимание, не оставляя ничего ни на мысли, ни на движения.
— Когда обитатели пещеры доедят жертву, обожди немного и воплоти Тень, — продолжал поучать Онга. — Да не забудь, прикажи ей делать всё, что она должна делать, и запрети всё, чего ей нельзя. А теперь смотри, слушай и запоминай обряд, маленький глупый нав. Жаль, этот голки не соображает и почти не чувствует. Его память понадобилась мне раньше, чем его телесность и его сила. Но для примера сойдёт и так.
Онга погасил Ромигиных «светляков» и затянул приветственную песнь Камню, а двое свидетелей окончательно остолбенели… Копаясь в памяти Стурши, Ромига видел уже подобный обряд его глазами, слышал его ушами. Не было нужды ещё раз внимать Онге, чтобы всё хорошенько запомнить.
Ромига упорно и тщетно выпутывался из оцепенения. Если бы ему удалось построить «навский аркан»! Всего два шага до Повелителя Теней, увлечённого изуверским действом и песнью. А за голенищем — чёрный в рыжую крапину обсидиановый нож: трофей от несчастного поганца Арайи. А поединок с Онгой показал, что древний нав сильнее и выносливее, но Ромига чуточку быстрее в атаке. Ромига успел бы ударить: если бы не стыл тут бесполезной и безвредной мухой в янтаре!

Так он и досмотрел обряд до последнего лучика света в Латириной крови. Алтарь с останками жертвы погрузился в пол. Онга что-то выкрикнул и ушёл в стену, откуда явился. Лишь после этого оцепенение начало отпускать обоих свидетелей.
— Альдира! Эй, Альдира!
«Не шуми, Нимрин. Лучше, попробуй призвать Тень Латиры. Вдруг всё-таки получится?»
Увы, нет. А вокруг всё стремительно менялось: явно, не к лучшему. Создав «светляков» взамен погашенных Онгой, Ромига разглядел, что именно. Дом Теней опустел, Повелитель увёл их с собою, кажется, до последнего пятнышка. А свод над головами мудрого и нава подозрительно похрустывал, грозя обвалом. Срочно уходить! Ещё один взмах серого крыла… Ромига не заметил клочка чёрного тумана, в последний миг юркнувшего ему в рукав.

17.12.2017

— Вы должны, должны, должны были освободить его! Остановить, убить поганого Онгу! — вопила Вильяра мудрая. В диком горе и ярости мотала она головой, разбрызгивая слёзы, драла себе щёки ногтями до крови. — Да вывернут его щуры двадцатью двадцать раз наизнанку и завяжут узлом, да проклянут его все стихии, да уведут его сны в гнилые миры без возврата, да позабудет его собственная Тень…
Ромига попытался обнять колдунью, но отступил, едва избежав тяжёлых кулаков. Хитрый Стурши то ли смылся на изнанку сна, то ли спел «морозную дымку» и не отсвечивал. Альдира застыл у входа в логово недвижным истуканом.
— Вот так и стоял ты, Альдира, пока беззаконный чужак резал лучшего твоего друга? Так и стоял, да? — набросилась на него Вильяра. Из глаз её сверкнули две молнии, вроде «эльфийских стрел», но мудрый предусмотрительно окружил себя щитом.
— Мы оба так стояли, Вильяра, — вызвал Ромига огонь на себя, тоже заранее накинув защиту. — Я готов был убить Онгу, но мы словно в смолу влипли. Похоже, этому обряду невозможно было помешать…
— Нимрин, даже если б нас не приморозило, мы не убили бы Онгу! — с выражением внезапного прозрения перебил его Альдира. — Мы развоплотили бы Тень. Обряд вела Тень от лица Повелителя.
Ромига вскинулся. Он и так уже зол был до острых ушей: на себя. Ведь выступил наживкой на крючке! Пошёл искать Иули по уговору с Онгой и навёл Онгу на Латиру! Не ожидал от родича ни такой подставы, ни такой прыти на изнанке сна…
Рявкнул:
— Альдира, ты рехнулся! Какая Тень? Что я, Онгу в лицо не знаю?
— Ты, чужак, не знаешь куда смотреть. Даже я не сразу понял. Повелитель действовал Тенью, как своею рукой. Но сам он не почтил нас своим посещением. Мы не убили бы его там. И Латире поздно было помогать — или рано. Ты, Нимрин, сможешь воплотить его, если обретёшь силу. И настоящего Онгу ты найдёшь, чтобы победить его и стать единственным Повелителем Теней.
— Ну, и кого же мы принесём для этого в жертву, друзья мои дорогие? — свирепо выскалился нав. — Кто из вас готов?
По исцарапанным щекам Вильяры ещё текли слёзы пополам с кровью, Альдира побледнел, но лица обоих мгновенно обрели выражение угрюмой готовности, и ответили мудрые дружно, в унисон.
— Любой, на кого падёт жребий!
Встали плечом к плечу, распрямили спины, вскинули подбородки, будто воины в строю.
— Любой из мудрых, — уточнил Альдира. — Или из нас двоих, если ты решишь, что времени нет. Я отведу тебя в Дом Теней и помогу с призывом Камня.
— И я тоже пребуду с тобою все зимы и лета, о Повелитель, — нарисовался Стурши третьим в строю. — Онга не воплощал меня, и я не собираюсь носить его морду. Не хочу быть ему руками, или чем похуже. Или чтобы он сожрал меня, как Нархану.
— Онга призвал и поглотил Тень Нарханы? — переспросил Альдира. — Это многое объясняет…
Ромига зарычал: слова, на всех языках, любой степени цензурности у него иссякли. А трое голки вновь уставились на нава, будто верные воины — на полководца. Он встряхнулся, перевёл дыхание, возвращая себе способность мыслить здраво и отстранённо. Да, он готов принести в жертву любого из них. Даже Вильяру, и особенно её! Посчитаться с ведьмой за унижение их первой встречи! Однако наву из Тайного Города претит сама идея: превращать живых союзников в непонятную нежить. А главное, втянувшись в череду обрядов, он пойдёт по пути, указанному Онгой, следом за Онгой — и никогда его не догонит.
— Слушайте меня внимательно, о мудрые и Тень! Вы предложили мне свои жизни и своё служение — я принимаю их. Вы сейчас поклянётесь мне… Живые — поклянётесь сердцами своими, а ты, Стурши — своим даром сновидца. Поклянётесь, что будете верны мне: отныне и до песни Равновесия. Пока не пропета песнь, вы не переметнётесь на сторону моих врагов, не используете против меня, друг против друга и против наших будущих союзников то, чему я вас научу, и что я вам дам. Вы будете повиноваться мне: в бою — беспрекословно, прочее время — с рассуждением. Вы будете говорить мне о моих ошибках и своих сомнениях, правдиво и полно отвечать на мои вопросы, потому что я многого не знаю об этом мире… Клянётесь?
— Клянёмся, — ответили они снова в один голос.
Потом Альдира немного поторговался за точность формулировок…
— Ну что же, осталось скрепить клятву.
Артефактов для заклятия обещания у Ромиги не было, пришлось вспоминать исходный аркан и строить его на крови: своей и клянущихся. И едва Стурши, последний из троих, повторил слова клятвы, едва сработал на нём аркан — Ромиге померещилось, будто развязался какой-то мучительно затянутый узел, и мир вздохнул с облегчением.
А кое-кому, напротив, не полегчало. «Что ты творишь, маленькая хитрая погань! Как ты посмел увести у меня слугу!? Убью! Развоплощу!» — заорал Онга в Ромигиной голове, и это было зверски больно. Однако терпел Ромига с радостью, так как бешенство врага косвенно подтверждало правильность избранного пути.
«Нам выйти на снег?» — переспросил Ромига, но ответа Онги не дождался.
Зато Стурши свился винтом, захрипел и забился в судорогах, совсем как Арайя перед смертью… Нет, приступ миновал, и довольно быстро. Стурши сидел на полу, тяжело дышал, отирал рот от пены — и тут же ухмылялся, зло и торжествующе. А на Ромигу смотрел с восторгом и обожанием… Правда, недавно он и на Онгу так смотрел, а прежде — на Наритьяру Среднего. Не стоит обольщаться, напомнил себе нав, а приглядывать за этим поганцем в оба. И всё равно порадовался, что союзник цел.
Предстояло много работы. Именно работы, причём такой, которую Ромига не любил, а потому почти не умел. Сожалел сейчас, что в артефакторике не продвинулся дальше базового курса, да и то: сдал — забыл, как человские студенты. Но быстро обучить голки тайногородским приёмам боя показалось ему сложнее, чем зачаровать некоторое количество простейших одноразовых амулетов. Хотя бы, для начала!
Тем же, по взаимному согласию, занялись мудрые. Попутно нав и голки объясняли друг другу, что и зачем они делают: вовсе без учёбы не обошлось.
Основу для амулетов нашли в логове Латиры. Вильяра открыла сундучок, до верху набитый снизками камушков и монет с дырками. Монеты — явно не местные, но хозяин логова уже не расскажет, какой сновидец или путешественник между мирами затащил их на Голкья.
Из любопытства Ромига уточнил, распались ли Латирины заклятья? Вильяра ответила, что по ним-то она и поняла: старого больше нет. Защиту логова колдунья мигом подхватила и перевязала на себя. А обитателей ярмарки Латира не баловал: мол, старенький уже, давайте всё — сами… Мудрая замолчала, кусая губы, Альдира тяжело вздохнул… Горечь потери успешно переплавили в деловую злость.
Стурши в изготовлении амулетов не участвовал. Он как-то особо старательно пропел обережные песни и прилёг вздремнуть. А через некоторое время подскочил, как ошпаренный. С возгласом, полным обиды и недоумения.
— Повелитель, я же не нарушил клятву? Почему?
— Что «почему»? — переспросил Ромига.
— Я прошёл по следу твоего душекрада, мне любопытно стало, что за погань такая? Я его нашёл! Увидел! Решил прирезать — не смог. Не смог пройти на ту сторону звёзд!
— Нет, если бы тебя наказала клятва, ты бы не увидел его совсем… А покажи-ка мне эту рожу?
Стурши легко сплёл иллюзию, и Ромига несколько мгновений изучал лицо пожилого мужчины, похожего на чела. Душекрад, если это был он, мирно почивал в уютной постели и вид имел бледный, одутловатый, нездоровый. То есть, не выглядел грозно, вот ни капельки! Но если бы он вдруг открыл глаза… Один глаз — зрячий, второй изуродован бельмом! Ромига всё-таки видел прежде это лицо. Узнал. Шерсть дыбом…
Переспросил, с трудом претворяя рычание в речь:
— Стурши, ты увидел его, но не смог проникнуть к нему во плоти?
— Да, не смог! Я подумал, это клятва, хотя не нарушал! Или, может, защита какая?
— Нет, это твоя новая природа, Стурши, — покачал головой Альдира. — Став Тенью, ты сохранил дар сновидца. Ты ходишь изнанкою сна по всей Голкья. Но на ту сторону звёзд Теням путь закрыт. Удивительно, что тебе ещё снятся иномирные сны. Думаю, ты увидел душекрада лишь потому, что вы оба связаны с Нимрином.
Следующие пять минут Стурши горячо, изобретательно костерил Скундару.
А Ромига размышлял, и когда Стурши выдохся ругаться, тут же спросил Альдиру:
— Мудрый, ты сказал, Теням закрыт путь на ту сторону звёзд. А Повелителям?
— Я не слышал, чтобы кто-то из Повелителей, будучи в силе, пытался покинуть Голкья. Но один из тех, кто пел песнь Равновесия, после ушёл путешествовать по мирам. Несколько раз уходил и возвращался.

Сделанные амулеты нужно было испытать, отработать взаимодействие в группе, и Ромига вывел своих голки на снег. Интересная получилась тренировка, познавательная. Нав убедился, что мудрые — сильные союзники и опасные противники. Уязвимые места у них были: Ромига по счастливой случайности угадал одно, когда убивал Наритьяру Среднего, и теперь старательно выстроил защиту для «своих». Защита работала, не взирая на кустарщину. Пожалуй, выйди Онга на снег против Ромигиной команды, они его дружными усилиями здорово потрепали бы, а то и завалили. Да только Онга явно не спешил к ним, мериться силой!
Ромига голову изломал, сочиняя план кампании. Как выманить противника из логова и навязать ему бой на своих условиях, с надеждой на победу? Или подловить врасплох и прикончить? Никаких идей, кроме: держаться в гуще событий, наблюдать, действовать по обстановке… Да, стратег из Ромиги ещё хуже, чем артефактор!

17.12.2017 ещё

Тренировку прервали на середине: Нельмара объявил срочный сбор всех мудрых в Пещере Совета. Ромигу Нельмара тоже пригласил: лично прислал зов и был очень почтителен, но повестку дня раскрывать не стал. Нав спросил «своих» мудрых, чего ждать от сборища? Вильяра лишь плечами пожала, Альдира заворчал, что ему не нравится эта срочность и таинственность. Пошли пешком, благо, недалеко.
По пути Альдира рассказывал о расстановке сил в Совете. Мудрые отложили выборы Голкиры и затаились, продолжая подспудно спорить о претендентах. Альдира, в сердцах, обозвал это побегайской чехардой перед носами двух зверей: чёрного и белого. Ромига истолковал его слова, что пока Повелитель Теней и Солнечный Владыка не явят себя миру и не определятся с формой противостояния, мудрые мало, что могут, и не рискуют ничего планировать. Альдира подтвердил: примерно так и есть, но если случится битва, самые горячие безоглядно в неё втянутся, а кто похолоднее — будут любой ценой беречь свои кланы и угодья.

Вход в Пещеру Совета не отличался помпезностью. Похоже, во времена навского форпоста он был запасным, голки расширили и переделали его на свой лад. А череда коридоров и лестниц навевала ностальгию: здесь ещё чувствовалось дыхание великой Империи. Однако ледяные натёки на потолках и стенах ясно указывали, что древний форпост заброшен, магия, хранившая его, иссякает, а новым хозяевам дела нет до сосулек в боковых ответвлениях коридоров.
— Альдира, Вильяра, скажите, почему охотники не заселили этот дом?
— Он холодный, неудобный, и древние чары Иули… В общем, зимовать здесь — здоровья не хватит, — сказала Вильяра.
— А как же мудрые? Совет? Ваши собрания?
— Мудрые на то и мудрые, чтобы не бояться чужой ворожбы, — мудрая говорила вполголоса и была настороже. Ромига — тоже.
— То ли из прихоти, то ли на спор, один из прежних хранителей Вилья открыл запечатанное логово Иули, — пояснил слова Вильяры Альдира. — Он изучил его сверху донизу и счёл непригодным для охотников. Но для мудрых зачаровал Залу Совета, лучшую на всей Голкья. В других местах мы уже почти не собираемся.
Ромига поморщился от противоречивости чувств и предчувствий. С одной стороны, древние стены, помнящие руки и магию навских мастеров, придавали ему уверенности. С другой… Кажется, именно сегодня мудрым безопаснее собраться в любом другом месте.
«Повелитель, позволь мне навестить мою женщину?» — спросил вдруг Стурши, которого, естественно, не звали на общий сбор мудрых, но он тихо тянулся следом.
Ромига не сразу сообразил, о ком речь, однако навское «не сразу» всё равно очень быстрое. Переспросил: «Митаю? Мудрые не развоплотили её?»
«Нет, Повелитель, только заперли и усыпили. Когда Латира умер, она проснулась и теперь зовёт меня.»
«Иди. Остерегайся Онги и жди, что я тебя позову, в любой миг.»
Получив разрешение, Стурши мигом скрылся на изнанке сна.
— И зачем ты его отпустил? — тут же возмутилась Вильяра.
— Он всё равно не вошёл бы в Залу, — прежде Ромиги ответил Альдира.
Да уж, с субординацией в команде — плоховато! Однако реплика мудрого прозвучала уместно, несла информацию, полезную для всех, и нав не стал заедаться. Тем более, внятно ответить на Вильярин вопрос сам не мог. Отпустил, почуяв: так надо. Хотя «чуйке» этой веры нет: сколько раз она заносила Ромигу через татский городок на асурские выселки.
— В Зале разойдёмся по местам? — уточнил всё тот же неугомонный Альдира.
Ромига прокрутил в уме разные варианты:
— Мы не знаем, зачем Нельмара собрал всех. Глянем от входа — решим.

Зала Совета оказалась почти полна: кто был дальше, явились раньше. На центральном возвышении стоял Нельмара, а рядом… Альдира мгновенно перехватил прянувшую вперёд Вильяру, зажал ей рот ладонью. Ромига пригляделся и тихонько скомандовал:
— Расходимся по местам. Слушаем.
Взял свою колдунью под руку, безмолвной речью велел ей: «Очнись! Веди!»
Мудрые рассаживались по секторам, в зависимости от расположения своих угодий. Места Альдиры и Вильяры — довольно далеко друг от друга, но по одну сторону возвышения.
Вильяру трясло, однако она быстро собралась. Нав из-за плеча мудрой, с места воина и телохранителя, всё разглядывал и разглядывал двух стоящих на возвышении голки, вернее, их ауры. Раздражающе светлую — Нельмары, тёмную и «хвостатую» — Латиры.
Онга призвал Тень и послал… Неужто, в самом деле, на переговоры? Неужели переварил новую информацию, взялся за ум и желает уйти мирно? Ромига мог бы спросить напрямую, но увы, не рассчитывал на правдивый ответ, а любой другой лишь собьёт с толку. Латира скользнул по наву пустым взглядом, будто не узнал.
Наконец, видимо, кворум собрался. Нельмара вскинул руки, пропел приветствие — мудрые дружно отозвались — и временный глава Совета начал речь.
— Братья и сёстры по служению, я собрал вас сегодня, чтобы вы услышали волю двух Великих: Солнечного Владыки, имя ему Наритьяра, и Повелителя Теней, имя ему Онга, чужак из Иули, — мудрые в зале замерли и затаили дыхание. — Сегодня я встретил наше Солнце в круге у Синего фиорда и говорил с ним. Владыка желает песни Равновесия, я с радостью и надеждой доношу это до всех вас. А мудрый Латира явился к нам Тенью, — голос Нельмары дрогнул, по лицу скользнула гримаса отвращения. — Но тем вернее изречёт он нам волю своего тёмного Повелителя. Я передаю ему слово.
Тишина, будто зала пуста.
— Братья и сёстры по служению, — начал Латира…
Нет, не Латира — Тень! В отличие от Стурши, и даже от Митаи, перепутать это с живым голки было решительно невозможно! Мёртвое лицо, стеклянный взгляд, голос без интонаций.
— Мой Повелитель, Иули Онга, окажет этому миру величайшую милость и не сотрёт его в порошок, как собирался, в наказание за предательство проклятой Нарханы. Мой Повелитель споёт песнь Равновесия, чтобы Голкья отпустила его на ту сторону звёзд. Иули Онга споёт песнь и уйдёт. Радуйтесь, о братья и сёстры по служению.
На слух Ромиги, призыв радоваться прозвучал как-то чересчур заупокойно, однако всеобщий вздох облегчения поднял в зале ветерок…
Ромига ждал подвоха — Ромига дождался: мощнейший «навский аркан» ударил из Тени, опустошая мудрых, выпивая тонкие чары Залы. Надолго ли хватит Альдире и Вильяре кустарных амулетов, а самому Ромиге — боевых навыков? Не поддавшись аркану, высасывающему энергию, гарка метнул в Тень «эльфийскую стрелу». Но это взорвалось раньше, чем словило Ромигину молнию. Зала мгновенно заполнилась клубами едкой пыли, такими плотными, что вытянутой руки не видать. В сплошной мгле кто-то чихал, кашлял, вскрикивал, слепо шарахался из стороны в сторону, падал — и затихал. Нав задержал дыхание сразу. Он мог терпеть ещё долго, он помнил, где выход, и нашёл бы его ощупью, и Вильяру бы вытащил…
«Зелье глухого сна. Очень много зелья!» — сказала мудрая. — «Хорошо, что я зачаровала нам знахарские бусины. Могу увести тебя изнанкой сна, Нимрин. Или останемся? Только имей в виду, я ничего не вижу в этом мраке!»
«Я вижу во мраке, но не вижу в пыли. Вильяра, твоя колдовская сила при тебе?»
«Да.»
«Пой «морозную дымку» на нас обоих!»
Ромига позвал Альдиру — тот не откликнулся.
Позвал Стурши — тот ответил сразу: отчаянной скороговоркой сообщил, что Митая обернулась подобием Онги, Стурши еле-еле сбежал, и прячется теперь по дальним закоулкам Дома Иули, потому что выход наружу закрыт, совсем закрыт! Ромига приказал Стурши найти настоящего Онгу и убить, раз уж не сумел зарезать душекрада. Стурши принял приказ с радостью, мол, для своего истинного Повелителя, да ради такого славного дела он не побрезгует даже натянуть на себя чужое лицо и немного подумать чужие мысли.
Последнее копошение в зале затихло, а пыль не думала оседать. Вильяра до боли сжала руку нава: «Сила при мне, но «дымка» не плетётся. Уходим?»
Выучка гарки требовала: выскользнуть из-под неожиданного удара превосходящего противника, отступить, перегруппироваться, а после атаковать свежими силами. Беспощадная логика подсказывала: Онга собрал мудрых в одном месте и взял в плен явно не для того, чтобы угостить печеньками и отпустить! Готов ли Ромига списать в безвозвратные потери всю магическую элиту Голкья, вместе с одним из трёх своих бойцов? Может позволить себе роскошь тактического отступления, или отступать некуда — пора принимать бой? Навы думают быстро, но правильное решение ускользало, даже интуиция помалкивала…
Вихрь взмёл пыль — вымел её прочь: то ли в коридор, то ли вовсе в никуда. На возвышении застыл в горделивой позе очень высокий и крупный нав. Ещё несколько таких же бродили по зале, осматривая бесчувственных голки. Ещё один, с катанами в руках, соткался из воздуха совсем рядом… Все — вылитые Онги!
«Вильяра, уходим!» — всё-таки скомандовал Ромига. Как руку — от огня, так прочь от этого арната близнецов! «В нижние ярусы! Стурши сказал, выход наружу закрыт!» — добавил нав, уточняя приказ. Колдунья сдёрнула Ромигу на изнанку сна мгновенно, как умела. Кажется, ближайший Онга смотрел им вслед с ласковой улыбкой…
Очнулся Ромига уже связанным, да так крепко, что даже не взглянешь, куда именно приколота брошка с акулой? Держали его за шиворот, ноги не касались пола. В нескольких шагах ещё одна копия Онги держала на весу за гриву оглушённую, связанную Вильяру.
— Вот и все в сборе, — радостно констатировал один из Онг. — Я знал, что любопытство приведёт тебя сюда, маленький нав, и твоя ведьма не отстанет. Я окажу вам величайшую честь: позволю наблюдать за моими сборами на Землю. Возможно, даже поучаствовать в них. А пока не путайтесь в ногах.
Онга красиво, плавно взмахнул руками, и связанные пленники воспарили ввысь, ровно туда, где прежде сияло чудо местной ворожбы — образ Голкья. Они зависли там, будто две мухи в паутине. А внизу деловито хозяйничал Повелитель Теней, единый во многих лицах. Ромига тщетно пытался высмотреть среди двух или трёх десятков одинаковых «навов» настоящего Онгу. Альдира объяснил, куда смотреть, но теневые корни вились и переплетались, будто змеиное кубло или щупальца спрута. Зрелище завораживало, жуткое в своей противоестественности.
Онги рассортировали мудрых: тридцать шесть обладателей самых светлых аур раздели и уложили по кругу у стен залы, остальных свалили кучкой у центрального возвышения. Один из Онг так и торчал посерёдке, памятником самому себе… Отступил на пару шагов, и сквозь гладкий базальт, как зуб сквозь десну, прорезался тёмно-серый, ноздреватый Камень-алтарь. Онга привычно присел на него, и Ромигу накрыло видением, ярким, будто всё происходило с ним самим.

Охота не задалась. Дикая стая загнала и окружила нава, а магической энергии давным-давно у него не было, совсем. Руки, ноги, крепкое охотничье копьё, две верные катаны, да ядовитая кровь в жилах. Нет, он перебил всех зверей раньше, чем они успели им отравиться, но и сам не уцелел. Одна тварь перекусила предплечье, раздробив обе кости, другая выдрала клок из бедра, третья — из бока. Он перевязал раны, но на морозе и без энергии тело почти не регенерировало. Теперь он хромал в сторону дома, не особо надеясь дойти. Конечно, ведьма найдёт его, когда хватится. Но искать станет не скоро: они поссорились.
Начинающаяся пурга грозила смертью, похуже зверей. Нав шёл быстро, насколько мог, пока не сломал лыжу на очередном спуске. Полетел кувырком, разбередил раны, да ещё голову разбил! Вот же одно к одному! Откопавшись из сугроба, он присел на скальный выступ, так предательски подвернувшийся под лыжи — или на другой какой, уже не важно!
Тепло под задницей, вместо стылого холода, он принял поначалу за бред замерзающего, но встать не смог… Нет, не от слабости! Ощутил вдруг, кроме тепла, то, чего не чаял встретить во Внешних Мирах… Энергию! Не совсем родную, но подходящую! Израненное, усталое тело быстро наполнялось жизнью и силой. Раны стремительно заживали. Вернулась надежда… Нет, уверенность, что он выбрался из очередной передряги, да не просто так, а с прибытком…

Онга встал с Камня, видение угасло. Встал и пропел нечто. Под каждым из тридцати шести лежащих мудрых прорезались ещё Камни-алтари. Они вырастали из-под пола, оплетали руки и ноги жертв змеящимися ремнями. Онги наблюдали за процессом с довольной ухмылочкой, одной на всех, Ромига из-под потолка — с бессильной яростью.
— Онга, что ты делаешь? — вопросил он, не особо надеясь на ответ.
Однако до ответа милостиво снизошли. Один из двух Онг, стороживших двери в залу, был не прочь поболтать, пока другие Онги старательно расчерчивали пол магическими символами. Они даже «светляков» понаделали, чтобы не полагаться только на ночное зрение. Такой сложной графической формулы Ромига не видал ни разу…
— Я строю портал на Землю. Для себя и для своего Источника, — заявил Онга. — Ты был прав, Ромига, Большая Дорога очень основательно закрылась. Я проверил и убедился. Однако шаманы голки изобрели новый способ открыть её. Когда всё будет готово, я опробую этот способ на них самих, — говорящий сделал эффектную паузу. — Хотя, в идеале, для портала нужен всего один разумый, рождённый на Земле, и один голки. Добровольцы.
— Не дождёшься! — сплюнул Ромига.
— Да я же не уговариваю — просто рассказываю! — рассмеялся Онга и продолжил, на языке охотников. — Две одарённые жертвы из двух миров, осознано, без принуждения, будь то силой или колдовством, под особую песнь, должны собственными руками пронзить себе сердца. Тогда Большие Врата надёжно и безопасно для других путешественников соединят их родные миры, — Онга вновь перешёл на навский. — Красиво задумано, правда? Шаманы голки знают, что их мир гибнет, и давно подыскивают себе новый домик. Они и на Землю облизывались, но прикинули — пока не по зубам. А не станет этих шаманов, и всё! Облизываться больше некому! Дикари станут теми, кем выглядят, и жизни большинству — до ближайшей весны. Некому спасать их от буйства стихий, мне ведь понадобится много жертв! Все шаманы, кого я поймал! Мы с Камнем уйдём быстро. Мы вдребезги разнесём всё это щурово равновесие. К асурам! Мне плевать! Нет, я рад отомстить сородичам Нарханы! А ты, Ромига, останешься здесь среди хаоса. Будешь песенки петь и подлизывать разлюбезные тебе мохнатые задницы. Потому что я тебя с собой не возьму! Зачем мне попутчик, к которому опасно поворачиваться спиной?
— Нимрин, он хочет уйти? — шёпот Вильяры был таким тихим, что Ромига еле расслышал. — Пожалуйста, давай, отпустим этого Иули? Давай, выстроим ему портал? Лучше, мы умрём вдвоём с тобой, чем все-все мудрые!
Ромига скрипнул зубами: он очень дорого ценил свою жизнь, а Онге не верил ни на грош. Однако, если их с Вильярой хотя бы спустят из-под потолка и развяжут руки, свободы манёвра прибавится. Может, и безмолвная речь станет доступна в какой-то миг?
— Онга, а если я вызовусь добровольцем, ты отпустишь мудрых? — спросил Ромига по-охотничьи.
Онга ответил на том же языке:
— Да, как только я увижу, что портал открылся, я отпущу их сразу. Но если они насочиняли ерунду, и обряд с двумя жертвами не сработает, тогда я попробую по-своему… Ромига, ты, правда, настолько любишь мохнатых, что готов зарезаться ради них?
Правда состояла в том, что Ромига отчаянно тянул время и выгадывал — сам уже плохо понимая, что именно.
Как солгать магу, который заведомо сильнее и собрался ловить на вранье? Крепко уверовать в собственную ложь! Ромига нарисовал в воображении несколько картин, очень ярких. И они запросто могут реализоваться в действительности…
— Нет, Онга, я не настолько люблю охотников, чтобы платить им своей шкурой за твои беззакония! Зарезаться самому — быстрее, и не так больно. А моя ведьма готова умереть вместе со мной, чтоб не дожить до такого позорища, как у вас с Нарханой!
Уши заострились: разом у всех Онг! Ромига даже испугался, что переборщил…
Их с Вильярой уже спускали вниз.
Твёрдый пол под ногами, петли вязок чуть ослабли. Повелитель Теней смотрит свысока, Ромига вскидывает голову:
— Онга, поклянись сердцем, что отпустишь всех мудрых живыми и невредимыми, как только мы с Вильярой откроем портал!
— А не всё ли равно тебе будет, маленький нав? Или ты надеешься пережить обряд? Не надейся! Ножичком проткнуться — сущая ерунда, но портал разрывает тела жертв на элементарные частицы.
— Просто я хочу сохранить этот мир для живых, - правда, хотел, при любых раскладах. - Онга, поклянись, что отпустишь всех мудрых, это наше с Вильярой условие. Сам клянись, а не Тенью!
— Ты не поверишь, Ромига, но уже никакой разницы! — рассмеялся Онга, что сидел на Камне. — Я совершенно един и неделим. — он встал, подкинул на ладони артефакт заклятия обещания.
Ромига вглядывался изо всех сил, выискивая признаки, о которых говорил ему Альдира, и не мог понять, кто перед ним: Тень? Повелитель? Кроме ауры, которая, тат знает уже, на что похожа, должна быть одна верная примета…
— Онги, призовите катаны!
Громовой хохот множества глоток в ответ:
— Какой же ты неприлично умный, маленький нав! Бываешь иногда! У кого в руке «братоубийца», тот изначальный, тот Повелитель, так? А при том, невдомёк тебе, дурашка, что Повелителю Теней уже не страшно заклятие обещания. Оно меня не уничтожит, захочу — исполню, захочу — нарушу. Придётся поверить мне на слово, Ромига. Или не поверить. Сам запутался, да? Хватит уже тянуть время! Давай, наконец, освободим этот несчастный мир от нашего тлетворного присутствия!
Ромига не запомнил, как они с Вильярой очутились друг против друга, по обе стороны Онгиного Камня. Ноги спутаны и будто приклеены к полу, а руки свободны. В правой — нож: обычная сталь. Ромига привычно крутанул клинок, оценивая тяжесть и баланс. Распустил застёжку комбинезона, нацелил остриё между рёбер и царапнул кожу, до крови…
Странное безмыслие накрыло его: он делает то, что нужно Повелителю, он идёт по единственно верному пути, он должен… Стоп! Сказано же, никакого магического принуждения! Обряд же сорвётся!
А так и надо, пусть срывается! Повелитель тащит его куда-то, а он не хочет. Он родился здесь. Ему хорошо и правильно здесь. Здесь он хочет и может хранить Повелителя. Он сам никуда не пойдёт и Повелителя не пустит. Никуда, никогда! Этот маленький, глупый — почти такой же, как Повелитель. Кровь у них одного вкуса, легко перепутать. Жаль, если умрёт. Трудно выбрать, кого беречь. Он совсем не умеет выбирать…
Кто — «он»?
Ромига смотрел на Камень-алтарь, на серую глыбину с проушинами для ремней по углам, на древний могущественный артефакт, жадный до крови. Этот Камень лезет в голову и норовит пустить их с Вильярой жизни дракону под хвост — и сам же горько жалуется Ромиге на Онгин произвол?
«Маленький, пожалуйста, помоги! Помоги удержать Повелителя!» — почти настоящая безмолвная речь, прямо-таки отчаянный призыв.
«Укажи мне его, настоящего, и останешься на Голкья!» — ответил Камню Ромига. — «Только не смей мутить мне мозги!»
— Начинайте уже! — торопит Онга. — Я знаю, Ромига, твоя ведьма знает нужную песнь. Или всё-таки начну я, по-своему, а вы полюбуетесь?
— Онга, а ты ничего не забыл? Например, снять с нас «рыбацкую сеть»?
— А зачем её снимать? Моя «сетка» не помешает порталу раскрыть вас изнутри.
Мертвенно-бледная Вильяра дрожащим голосом затянула приветствие Камням. Их сейчас много в зале, побольше, чем в ином круге, петь долго. Мудрая вцепилась двумя руками в рукоять ножа, она готова после всех песен ударить себя. Уверена, что своей жертвой кого-то спасёт. По крайней мере, очень надеется!
«Вильяра, не спеши!» «Альдира!» «Стурши!» Нет, никто не слышит Ромигину безмолвную речь, не отзывается. Из собеседников остался лишь Камень: «Ну же, покажи мне, который тут — Повелитель?»
Ток силы от Камня колыхнул теневые корни, будто течение — водоросли, и Ромига, наконец, разглядел одну ауру, чуть плотнее других. Нет, не у того, кто маячит в середине — у того, кто лениво подпирает притолоку…
Увидел не только Ромига. Одна Тень вдруг истаяла — возникла у дверей и атаковала обладателя плотной ауры. Мгновение, чтобы понять: нападающий выглядит Онгой, но дерётся не как нав — как голки, обученный навом… Сильно недоученный! Жизни ему — на пару ударов сердца: не Онга, так сам себя посечёт… Нет, каким-то образом перестал путаться в собственном оружии, и «братоубийца» Онги никак его не достанет! Теперь кажется, древний нав сцепился сам с собой, противники равны, никто не побеждает…
«Маленький, помоги Повелителю! Скорее!» — затеребил Ромигу Камень.
«Так освободи же меня! Скорее!»
Кто-то из Теней, с неразличимо смазанным лицом, отцепил у Ромиги со спины нечто, и «сеть» спала вместе с вязками. Некогда разминаться, восстанавливать кровообращение, лишь рвануть из ножен за голенищем обсидиановый нож, наследство Арайи, и быстрым порталом — к дерущимся.
Их клинки мелькали бешеными пропеллерами, их ауры сплелись в неразличимый клубок, будто пытались пожрать друг друга, но Ромига приметил: у одного из двойников обычные, чёрные навские глаза, у второго — отчаянно яркие синие. Противники так увлеклись друг другом, что не обратили внимание на третьего, возникшего рядом. Ромига уклонился от клинков обоих — с низкого выпада вогнал обсидиановый нож в бок черноглазому.
Клинок застрял и вряд ли достал до сердца, однако исход схватки предрешил: в следующий миг синеглазый снёс подранку голову с плеч. Ромига выхватил из руки падающего тела «братоубийцу», рубанул ею крест-накрест, отскочил и замер в боевой стойке. Синеглазый неловко опустил оружие, будто вновь не очень представлял, как с ним обращаться. Облик Тени плыл, черты Онги быстро переплавлялись в охотничьи: Стурши не пожелал носить чужое лицо дольше необходимого.
А Ромига помнил трудную смерть Наритьяры Среднего, потому не считал бой оконченным… И отсечённая голова Онги тоже не считала! Острые уши, осмысленный взгляд, шея перерезана не обсидианом — простой сталью… Ромига «братоубийцей» шуганул подступающих со всех сторон Теней, чуть подумал, да и порубил голову древнего нава на мелкие кусочки его же любимой катаной. Для верности, тут же бросил на останки «кольцо саламандры». И дымно-туманному облачку, которое попыталось утечь от него в коридор, скомандовал:
— Онга, стоять! Я теперь Повелитель Теней! Слушай мою команду! Повелеваю тебе отныне не являться нигде в твоём прежнем облике и сознании! Ни в одном из миров! Ни телом, ни духом, ни призраком! Да примет, упокоит и возродит тебя в должный срок сама вековечная Тьма!
И развязался ещё один узел. Узел многое удерживал, теперь это многое упало на Ромигу. Нав буквально, физически пошатнулся от рухнувшего на него могущества. Немой вопль Камня, полный страдания, слился с приветственным кличем воплощённых Теней. Ромига посмотрел на них — увидел точные копии себя. Сменили Повелителя — сменили лицо! Скосил взгляд на Стурши — тот остался при своём неповторимом облике и взирал на толпу Ромигиных близнецов с явным пренебрежением.

запись создана: 10.12.2017 в 20:16

@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, тень ищет своё место, Голкья

---

Чего-то хочется...

Возможно, красивых календарей.
Возможно,

этих

этих:
ivinni.livejournal.com/120829.html

@темы: календари, ссылки

---

Я не собираю "перловку", но иногда...

Предлагаю ПЧам игру: кто заметит на скриншоте жЫрный ляп, напишите в коммент под море. Мне интересно, одна я такая зануда, или нас тут много?

@темы: жисть

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Эпос, пафос, ФиФ

Как-то поспорили о человеческом искусстве две лисы-оборотня...

SHAKKO_KITSUNE «Константин Васильев vs Борис Вальехо»:
shakko-kitsune.livejournal.com/1158440.html

KENICHI_KITSUNE «Две лепты за Фразетту»:
kenichi-kitsune.livejournal.com/111515.html

У обеих кое с чем согласна, кое с чем — нет, но прочла с интересом и пошла смотреть сама.

@темы: ссылки

---

Финты ушами

Завелась на Лит-Эре: уж нести фигню в массы, так нести! Кому не лень, прошу лайкать и делиться ссылками.


А ещё, чтобы не пугать любителей «Тайного Города» на Фикбуке обилием чужеродных реалий, перенесла «Из-под снега» и «Тень ищет своё место» в ориджиналы. А то мир Голкья — чистый оридж. Главный сквозной персонаж — оригинальный. К четвёртой части «Истории с фотографией» из всего тайногородского у меня остались лишь ТТХ нава, как представителя своей расы, и особенности его магической школы. Конечно, ещё кое-какие факты биографии Ромиги увязаны с событийной канвой книг о Тайном Городе, но пропал-то он из ТГ ещё до явления Вестника.
Жаль, Фикбук не позволяет добавлять к ориджу пометки кроссоверов с другими мирами. Их там больше одного.

@темы: Тайный Город, тексты, вокруг текстов, Ромига, Голкья

---

Асоциальная сеть

Да, я люблю это место! ))) И да, я слоупок! Заметила вчера, прочитала пару обсуждений, но что сказать, надумала только сегодня )

@темы: жисть

---

Начинаю собирать интересные команды ЗФБ

UPD: кое-кого дождалась)

Прошлую зиму я злостно рыбодебилила, и за эту не ручаюсь. Пока что — списочек для чтения)

WTF Kombat 2018:

Осталось дождаться кого-нибудь по мирам Громыко и команду Кимоно.

запись создана: 09.11.2017 в 13:56

@темы: ЗФБ2018

---

Тень ищет своё место - ещё октябрьская прода

Обоснуи, кушать подано!
Ближайшие 2-3 выкладки будут только здесь: надо кое-что прояснить. Потом уже понесу на Фикбук и Самиздат.

Название: Тень ищет своё место (История с фотографией, часть 5)
Автор: chorgorr
Персонажи: нав и местные
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, экшн
Рейтинг: R
Канон: практически оридж, «Тайный город» где-то очень далеко за кадром
Краткое содержание: В холодном мире Голкья одна за другой оживают самые странные и страшные сказки. Неуёмные пассионарии расшатали давно устоявшийся порядок, попрали закон и обычаи. Выйдет ли из этого что-то хорошее, или все перемены — к худшему? Пока мудрые спорят о нужности и цене прогресса, охотники — зимуют зиму, наву Ромиге хорошо бы решить свои личные проблемы и вернуться домой живым.
Предупреждения: попаданец, амнезия, ксенофилия, каннибализм, смерти второстепенных персонажей.

Начало: chorgorr.diary.ru/p211900655.htm
Продолжения:
chorgorr.diary.ru/p212615649.htm
chorgorr.diary.ru/p212823584.htm
chorgorr.diary.ru/p213701926.htm
chorgorr.diary.ru/p213845220.htm

Всё вместе на Фикбуке: ficbook.net/readfic/5216239
На Самиздате: samlib.ru/editors/h/holinadzhemardxjan_t_j/ten_...

28.10.2017

***
Вильяра не смогла проследить путь Стурши и Нимрина по изнанке сна. И кажется, вовсе не потому, что беззаконник запутал следы — само место, куда они стремились, скрыло их и оттолкнуло её. Смиряя тревогу и недовольство, мудрая настроилась на долгое ожидание.
Стурши… Тень вернулась неожиданно быстро, одна. Тень вернулась подозрительно живой. Тень, от лица Нимрина, попросила большой целительский набор, которого у мудрой с собою не было. Зверь Юни унёс котомку с Вильяриными пожитками в дом Лембы, однако посылать туда Тень, беззаконника… Нет уж, лучше Вильяра сходит сама. И она велела Стурши ждать, а сама изнанкой сна метнулась к кузнецу.
Как же Лемба рад был её видеть! Как Вильяра рада была видеть друга детства! Жаль, мудрой сейчас не до бесед, не до совместной трапезы, не до поваляться на шкурах — лишь ненадолго слиться в поцелуе, забрать нужное, и сразу назад.
А могла бы не спешить: Стурши её не дождался. Она послала зов сперва — Тени, потом — Нимрину, и упёрлась в пустоту. Не холод смерти, не повод ужасаться! Хотя от Тени — должен быть, наверное, холодок? Жаль, не сообразила раньше проверить… Ещё несколько попыток, столь же безуспешных. И ощущение, что глухая тишина, пустота — тоже из-за места, куда ушли Нимрин и Стурши, что именно оно закрыто наглухо.
«Мудрый Латира, куда ты отправил моего Нимрина? Ты сам-то знаешь, старый?»
«Туда, где не справится никто, кроме него. А что, малая?»
Вильяра пожаловалась.
«Оба не отзываются на безмолвную речь? А как же твоя особая связь с Нимирином? Если с ним случится что-то дурное, ты почувствуешь первой.»
«Старый, я не хочу изнывать от безвестности и ждать, пока с ним что-то случится!»
«Не хочешь изнывать, поднимайся в Залу Совета. Тут у нас веселье: будем голосовать за временное послабление в законе.»
«Какое?»
«Мудрые, совершившие запретный обряд на собственной крови, не подлежат изгнанию. До следующего беззакония или известий о прошлом, более существенном.»
«И много у нас таких умников?»
«Тридцать девять признались в солнечном поклонении Наритьяре Среднему. Ещё шестерых Наритьяра Старший подучил призвать камни-алтари в Домах Теней. Не считая Скундары, у которого получилось. Который пошёл до самого конца и погиб от руки им же сотворённой Тени — Стурши.»
«Скундара был Повелителем Теней? Это ничтожество?»
«Увы, был. Мы с Альдирой не раскусили дурня вовремя.»
«Старый, но как же тогда… Если Скундара погиб… Альдира говорил, после смерти Повелителя тени слабеют и со временем развоплощаются. А Стурши вы совсем-совсем зачаровали, я видела. А потом, вдруг, он вернулся почти живой. Значит, кто-то ещё стал Повелителем и возродил Тень?»
«Да, малая, у Теней всегда есть Повелитель, даже когда его нету. Поэтому они не развоплощаются так, как должны. Я надеюсь, твой Иули, наконец, развяжет этот узел.»
Вильяра всё сильнее беспокоилась и злилась:
«Прости, о мудрый Латира, я не понимаю твоих речей. Ты мог бы выражаться яснее? Ты распорядился моим воином, а я отвечаю за него!»
«А главное, что Нимрин — твой близнец по духу. Я понимаю твою тревогу, малая. Но ты — Вильяра мудрая. Ты служишь своему клану и миру, не щадя жизни. Да и Нимрин — не только твой воин, он здесь единственный на ногах, в силе и разуме из клана Иули. Он ведь показал нам своего сородича в плену у Камня-алтаря, ты видела. Жди! Терпи! Надейся на лучшее.»
Без сомнения, лучшее для чужаков — вернуться домой, исцелив все раны духа и тела. Так думала Вильяра — и всё равно ярилась, до сжатых кулаков и стиснутых зубов. Пора, пора ей петь песнь разделения! Но прежде нужно как-то исполнить обещанное Нимрину и дождаться его оттуда, где он сейчас. И что ещё со вторым Иули, Онгой? Почему Стурши ушёл, не забрав то, за чем приходил?
«Малая, ты далеко? Поторопись, а то мудрый Нельмара уже раздаёт камушки для голосования.»
«Уже близко.»
«Ты примешь совет учителя?»
«Да, хотя я очень зла на тебя, старый. Вообще, зла! Могу послушать и сделать наоборот… Но я внимаю тебе, о мудрый Латира.»
«Положи в кувшин белый камень.»
«За послабление в законе?»
«Да. Не стоит изгонять оступившихся и доводить тех, кто им сочувствует, до раскола Совета.»
«Я услышала и поняла тебя, о мудрый Латира.»
Вильяра ещё раз послала зов Нимрину: снова безответно. Спела самой себе песнь умиротворения, лишь после этого шагнула из коридора в большую Залу.
Протолкнулась мимо осквернившихся, не допущенных до голосования: по обычаю, они собрались кучкой у дверей, солнечные вместе с затенёнными, уже не разбирая оттенков аур.
На возвышении стоял Нельмара: пока Вильяра отдыхала в иглу под боком у своего воина, хранитель знаний вернулся, а вот Наритьяры Младшего по-прежнему не было видно. За правым плечом Нельмары возвышался мощный Альдира, из-за левого — хитро выглядывал Латира. Мимо троих мудрых ручейком текла череда братьев и сестёр по служению. Останавливаясь напротив Нельмары, каждый получал из рук в руки три небольшие гальки-окатыша: белую, серую и чёрную, чтобы одну из них опустить в стоящий тут же узкогорлый кувшин, а две другие сбросить в мешок. Белая галька — «за», чёрная — «против», серая — «я не берусь за это отвечать». Когда подошла очередь Вильяры, в самом-самом хвосте, Нельмара вручил ей камушки и сипло уточнил, слышала ли она, за что голосуем? Не дожидаясь ответа, проскрипел, за что. Знахаркина дочь отметила, какой он бледный и замученный: брови нависли на глаза, щёки оплыли вниз, и даже кончики ушей опустились. Альдира с Латирой тоже устали, но глядели бодрее. Старый подмигнул — Вильяра подмигнула в ответ и открыто опустила в кувшин белую гальку. Обычай предписывает скрывать свой выбор, но раз она голосует последней, ни на кого это не влияет. А что на неё взъедятся опустившие чёрную, Вильяра подумала уже потом и мысленно плюнула.
Наконец, гальки вытряхнули из кувшина и старательно пересчитали. Двести восемьдесят шесть голосов, из них пятьдесят четыре мудрых не пожелали отвечать. Сто девятнадцать опустили белую гальку, за послабление закона. Сто тринадцать — чёрную, против. Перевес в шесть голосов — очень мало! Но по сдержанной улыбке Альдиры, по блеску глаз Латиры было видно: они довольны. Нельмара только вздыхал и устало переминался с ноги на ногу, наблюдая, как разбредаются по своим местам, от входа, обладатели слишком солнечных и слишком затенённых аур.
Сорока пяти кланам не придётся выбирать новых хранителей, а старейшим — учить их. Однако мудрые запомнили, кто дал слабину. Великие песни всех уровняли и объединили, а нынешний день — снова разделил. Даже не искушённая во внутренних делах Совета Вильяра понимала: это не к добру. А ещё ей горько и странно было видеть среди не голосовавших знакомые лица. И ладно бы, молодёжь, Наритьярины ученики! Но кто бы мог подумать, что один из её соседей, Ашмира, метил в Повелители Теней? Ладно, хоть не Стира…
Хранитель знаний прокашлялся и возвестил:
— Слушайте меня, о мудрые! Теперь, когда мы решили, кто в Совете, нас ждёт ещё одно неотложное: выбор нового Голкиры. По праву временного главы Совета, а отпускаю вас на сутки, чтобы вы подумали, обсудили меж собой достойнейших, уладили срочные дела кланов, немного отдохнули. Желает ли кто сказать или спросить нечто, прежде, чем мы разойдёмся?
— Хранитель, куда ты всё-таки дел Наритьяру Младшего? Почему его нет здесь, и он до сих пор не отвечает на безмолвную речь? — спросил Ркайра, старейший из не голосовавших, заступивших на солнечную сторону.
Нельмара ответил:
— Я уже сказал, нас растащили в разные стороны одичалые от крови круги. Надеюсь, когда Совет соберётся вновь, мой временный ученик вернётся. Мы послушаем, где он так надолго застрял… Желает ли кто-то ещё сказать или спросить?
Невнятный гул сошёл за молчание, Нельмара назвал точное время следующего сбора и тяжело опустился на помост. Альдира с Латирой присели рядом, наблюдая, как мудрые расходятся из Залы: кто — ногами, кто — сразу на изнанку сна. По отрешённым лицам большинства мудрых было ясно: они с головой погружены в безмолвное обсуждение итогов Совета.
Вильяра не стала исключением: «Мудрый Латира, ты доволен?»
«Да, малая. Даже тем, что ты сдуру показала свой камушек. Подойди, поговорим вслух.»
Вильяра протолкнулась сквозь редеющую толпу в середину Залы, поклонилась всё ещё главе мудрых — Нельмаре. Тот устало кивнул, не открывая глаз. Латира тоже скользнул по Вильяре отсутствующим взглядом, а вот Альдира внезапно попытался взять в оборот. Схватил за руки, уставился в глаза и обрушил град обескураживающе бессмысленных вопросов. Тут же, под шумок, попытался придавить её волю… Колдунья вырвалась: мгновенным, слитным движением тела и духа. Вздохнула поглубже, собирая в упряжку злые слова — Альдира хлопнул её по спине и расхохотался:
— Молодец, сестрёнка! Вот теперь верю, что Великий, чтоб его, Безымянный обломал об тебя зубы. Даже у своего поганого учителя ты взяла самое нужное. А чего он не дал — Латира доучит.
Вильяра вздёрнула губу над клыками:
— Старый-то доучит. А тебя я не ударила лишь из уважения к вашей с ним дружбе! Что за поганые шуточки?
— Просто испытание силы. Не держи зла, мудрая Вильяра, с тобой я пошёл бы в круг, как с равной, — и он улыбнулся так зазывно, что колдунья потупила взгляд.
Удар сердца спустя — одарила Альдиру самой манящей из своих улыбок и протянула, красиво играя голосом:
— Когда мне станет не с кем ходить в круг, я подумаю о тебе, о мудрый Альдира.
Отказ, да не слишком учтивый! Вильяра попыталась разозлить собеседника, но он не поддался. Церемонно склонил голову:
— У нас много времени впереди. Я подожду, о прекрасная Вильяра, пока мудрость твоя сравняется с силой и красотой.
Вот же заноза! Вильяра сердито фыркнула. Похоже, ей не одолеть Альдиру в словесной перепалке, а всерьёз нарываться на ссору — ни к чему.
— Эй, мудрый Латира, ты позвал меня, а сам-то ты где? Что ещё ты желаешь услышать от меня, да непременно — вслух?
Однако заговорил, неожиданно, Нельмара:
— Мы желаем, о мудрая Вильяра, чтобы ты рассказала нам всё о Нимрине, воине из Иули. По праву временного главы Совета, повелеваю тебе правдиво и полно ответить на все наши вопросы.
Колдунья превратила ещё один возмущённый «фырк» в короткое, резкое:
— Спрашивайте.
Спрашивал, в основном, Альдира: вновь донимал перескоками с одного на другое! Едва успевала ответить, тут же получала следующий вопрос. Без продыху, без видимой связи с предыдущим! Колдовской силой он её больше не давил, одной болтовнёй заглумил до головокружения. Так, бывало, Латира брал в оборот ярмарочных воришек…
Вильяра выставила перед собой ладони:
— Мудрые, хватит! Хранитель знаний, я не творила беззакония, чтобы со мной так разговаривали!
— Не творила, — подтвердил Нельмара. — Но чем больше мы узнаем о пригретом тобою Иули, тем вернее поможем исполнить обещание, которое ты дала ему, и освободиться.
— Я не просила о помощи никого, кроме моего временного учителя, мудрого Латиры…
— А я попросил, — оборвал её старый. — Погоди, малая, послушай… Мудрые, моя временная ученица не только в праве, а должна знать то, что мы обсуждали между собой. Хранительница Вилья — одна из нас, и это её напрямую касается.
Нельмара с Альдирой переглянулись, недовольно поморщились и согласно кивнули. Нельмара заговорил:
— Мудрая Вильяра, помнишь ли ты, как обратилась ко мне, когда кузнец Лемба нашёл чужака на тракте? Я рассказал тебе тогда о первых Иули на Голкья. О тех, кто выстроил себе этот дом. Я рассказал, как Стрелы Тьмы не нашли в нашем мире ничего ценного для себя и убрались прочь. Отмечу особо: тогда наши Зачарованные Камни не питали Иули колдовской силой и были между собою все одинаковы. Так было до тех пор, пока ведьма Нархана, сильнейшая из непосвящённых и одарённая сновидица, не привела из-за звёзд Иули-одиночку. Что за обряды творили эти двое на древнем бродячем Камне-алтаре, не знает доподлинно ни один из мудрых. Но нам известно, что именно тогда Зачарованные Камни начали всё отчётливее тяготеть либо к солнцу, либо ко мраку и теням. Колдуны, питаясь от них, всё чаще становились опасно однобокими. Объяснял ли тебе Наритьяра Старший, почему мудрым заповедано избегать пристрастия к единственному Камню? Хотя не все мы следуем благому обычаю, увы, не все.
— Учитель говорил и показывал, что дневной круг даёт больше силы днём, ночной — ночью, каждый — в свою луну и в своё время года. Потому хранителю важно знать все Зачарованные Камни в своих угодьях и пользоваться ими сообразно ходу светил. Однако Наритьяра никогда не предостерегал от пристрастия к одному Камню. Мой любимый Камень — у дома Кузнеца: круг там утренний, весенний.
— Сумежный, самый безопасный. Примерно такими были раньше все наши круги. Такими они должны быть. Но Нархана со своим Иули как-то сместили равновесие, и чужак, поначалу бессильный, вдруг обрёл на Голкья великое колдовское могущество. А потом эти двое исказили путь духов и наплодили Теней из жертв своих изуверских обрядов. А однажды они что-то не поделили между собой, и… До последнего времени мы считали, что Нархана убила своего чужака, навсегда закрепив искажения этой жертвой…
— Нельмара, ты же знаешь, мой учитель Тмисанара думал иначе, — вставил Альдира.
— Однако наш учитель так и не докопался до теневого корня, — возразил ему Латира. — И тот Иули, которого старейший Тмисанара разыскал за звёздами и привёл на Голкья, тоже не нашёл никаких следов сородича, но куда-то сгинул сам. Сейчас Иули Нимрин отправился вызволять из беды Иули Нарханы. А следы моего знакомого Иули, приведённого Тмисанарой, мы с Нимрином собирались поискать, да не успели.
Вильяра слушала очень внимательно, однако уже начала путаться в разных Иули.
— Мудрые, я правильно поняла, что Иули являлись на Голкья всего четырежды? Первый раз их было много, они выстроили Пещеру Совета, но быстро забросили её и ушли ни с чем. Вторым пришёл Онга, Нарханин Иули. Третий — твой Иули, Латира. Четвёртый — мой Нимрин. Так?
— Да, это те Иули, которых мы знаем. Возможно, кто-то ещё бывал на Голкья, в призрачном обличье или во плоти, — сказал Альдира.
Нельмара отрицательно качнул головой:
— Вряд ли мы пропустили бы, они слишком заметные. Итого, на Голкья сейчас двое Иули: Нимрин и Онга. Третий — неизвестно, где. Возможно, давным-давно покинул Голкья.
— Мой Иули не был сновидцем и нуждался в проводнике между мирами, — нахмурил брови Латира. — Правда, незадолго до исчезновения, он много выспрашивал меня о душекрадах. Я был молод, горяч и старательно искал его дружеского расположения… В общем, я наболтал чужаку лишнего. А колдун-то он был сильный и умелый, у него могло получиться. Хотя проще было меня попросить, я бы не отказал ему.
В зрачках Альдиры вспыхнули опасные искорки.
— Просить проще, если надо один раз, и знаешь, куда идти. А если Иули желал путешествовать из мира в мир, никого не спрашивая, не уговаривая, то проще заделаться душекрадом… Но вот уж не думал я, друже, что ты так падок на чёрное! И что даже Иули сбежит от тебя на ту сторону звёзд!
Латира смутился, будто набедокуривший подросток, Альдира смотрел на него сверху вниз, как старший на младшего, и довольно ухмылялся. Постепенно такая же ухмылка проступила на лице Латиры. Не хватало им только плечами потолкаться! Вильяра глазам своим не верила, глядючи на этих опытных, матёрых, умудрённых…
— Не кори себя, Латира, а ты, Альдира не язви его, — слегка осадил старых друзей Нельмара. — Если третий Иули убрался с Голкья, это очень хорошо. Нам достанет хлопот с двумя оставшимися!
— Хлопот? — переспросила Вильяра. — Но Нимрин…
— Нимрин помог нам. Он выглядит довольно здравомыслящим, сам по себе, — перебил её Нельмара. — А вот чего ждать от подранка Нарханы, не знает никто.
— Вряд ли, чего хорошего! — почти в один голос сказали Латира с Альдирой.
— Если он выживет и не останется беспомощным калекой! — сказала Вильяра. — Слово целительницы, в том видении, что явил нам Нимрин, раненый чужак не походил на способного жить. И Стурши не забрал у меня целительский набор. Возможно, Иули Онга уже мёртв.
Латира отрицательно качнул головой:
— Возможно, но не наверняка. Я гадал. Камушки выпали за то, что стараниями Нимрина Онга не только выживет: восемнадцать из двадцати, но исцелится: пятнадцать из двадцати. Десять на десять за то, что Онга сохранит здравый рассудок. Столько же, что Камень-алтарь отпустит его. Шестнадцать из двадцати, Онга постарается отомстить за то, что с ним сделала Нархана, всем охотникам. При благоприятных для нас раскладах, мы и дальше будем иметь дело со здравомыслящим Нимрином. При неблагоприятных, даже если Нимрин будет недоволен, Иули в любой сваре встают за своих. Нимрин — довольно молодой, Онга — матёрый, значит, быть ему среди них вожаком.
— Нужно поскорее спровадить всех Иули отсюда: по-хорошему, как дорогих гостей, — подытожил Нельмара. — А если станут беззаконничать — изгоним по-плохому.
— Надёжнее всего изгнать их туда, откуда не возвращаются, — жёстко припечатал Альдира. — Чтобы эти двое никому ничего не рассказали о Голкья. Чтобы такие, как они, не повадились шляться к нам за колдовской силой. Чтобы не расшатывали равновесие дальше. Большие Врата надёжно запечатаны, но тайные тропы сновидцев и душекрадов перекрыть невозможно. Значит, лучший оберег для Голкья — неведение.
В этот миг Вильяра почти возненавидела своего собрата по служению! Попыталась прожечь его яростным взглядом:
— Альдира, ты предлагаешь мудрым совершить беззаконие? Пролить кровь зимой? Отплатить лютой неблагодарностью тому, кто избавил нас от Голкиры-узурпатора? Кто вместе с нами пел Великие песни?
Альдира обаятельно улыбнулся:
— Если Иули посягнут на кого-либо из охотников, — мудрый выделил голосом множественное «посягнут», — То они сами поставят себя вне закона. Долг мудрых будет — защитить наш мир и наши кланы от них. Прекрасная Вильяра, ты ведь уже лила кровь этой зимой, обороняя свой клан? Беззаконники с чёрной кровью ничем не лучше беззаконников с красной.
— Но мой Нимрин не…
— Пока — не, — согласно склонил голову Альдира. — И пока ему ничего не грозит от нас. Мы даже поохотимся на его душекрада. Поганью меньше — звёзды светлее. Вильяра, что ты поняла про врага Нимрина, кроме того, что возможно рассказать словами? Споём вместе песнь разделённой памяти?
Вильяра поморщилась, передёрнула плечами:
— Да, если это поможет взять след того душекрада.

07.11.2017

Вильяра снова объявилась в доме Лембы после полудня. С изнанки сна — в свою любимую гостевую комнату. Полежала на шкурах, собирая разбредающиеся мысли, выбирая из противоречивых желаний… Муторно — просто на диво!
Зов хозяину дома мудрая посылать не стала и в кузницу к нему не пошла. Взяла лыжи, высвистала зверя Юни, пережила его бурную радость и убрела в снега. Не охотилась, не колдовала погоду, не делала ничего, чем двуногие заполняют свои дни. Ждала единственного зова — Нимрина. Пыталась дозваться сама. Глухо. Пусто.
Никто из мудрых не потревожил её уединение. Понятно, почему: старшие сейчас до головной боли спорят, кого избрать новым Голкирой, но ещё не доспорились до двух-трёх основных претендентов, которых захотят поддержать многие. Ещё не пришёл черёд набирать этим претендентам сторонников. Как придёт, молодую хранительницу Вилья сразу вспомнят. А пока — тишина.
И охотники Вилья справлялись с повседневными заботами без своей мудрой. Даже те дома, которые тряхнуло в миг гибели Руниры мудрого. Даже вновь заселённый дом у Синего фиорда: надо бы проведать сестрёнок, но в другой раз.
И стихии замерли в безмолвии. Ветер, задувавший с ночи, не разгулялся до пурги, но стих и умер. Белый мягкий снег, кружась, падал с белого неба на белую мягкую шкуру голкья. В такой сплошной белизне легко заблудиться. Запросто ослепнуть от мутного сияния снега, тараща глаза под ноги и всё равно не различая, куда ступаешь. Свалиться с какого-нибудь обрыва и свернуть шею. Мудрой почти не грозили эти опасности, и даже снег не налипал на её лыжи, но шла Вильяра медленно, тяжело: воздуха не хватало. Нет, на самом-то деле, душно было не ей, и сердце ныло-щемило не у неё. Колдунья могла бы отринуть эти ощущения, но она, наоборот, упорно за них цеплялась.
Её Нимрин где-то там чувствует себя не слишком хорошо… Главное, он себя чувствует, значит, он жив! И ему не хуже, чем утром. Не лучше, но не хуже. Иногда поганые новости — лучше, чем отсутствие новостей. Подумав так, Вильяра перевела дух и заскользила сквозь белую мглу бодрее, целеустремлённее.
Потопший в облаках закат застиг её над Синим фиордом, у Зачарованного Камня. Ещё с соседнего холма мудрой померещилось: Камень мерцает сквозь пелену снега тёплым золотистым бликом. Померещилось? Ой, нет! Чем ближе Вильяра к Камню, чем гуще и синее сумерки, тем отчётливее сияние. Мягкое, влекущее: как свет костра в ночи, как гостеприимно открытая дверь… Вильяра прекрасно знала свой первый Зачарованный Камень и раньше за ним такого не замечала. Он всегда был чересчур солнечным, но не до такой же степени! И Наритьяра Младший, ещё до того, как пропал, предупредил, что с этим Камнем творится что-то странное. Или из-за того, что Нимрин слишком близко пролил кровь Наритьяры Среднего? Или старейшие правы: одни круги темнеют, другие, наоборот, светлеют?
Мудрая остановилась в двадцати шагах и некоторое время стояла, впитывая текущую из-под Камня силу. Солнечную, очень солнечную! Но Вильяре, для её внутреннего равновесия — полезно. Слишком много времени провела она у серого Камня на Косом холме, рядом с Нимрином… А хорошо бы не просто так постоять, а в круг зайти. Кому, как не хранительнице Вилья за ним приглядывать? Ой, не застрять бы!
Вильяра спела приветственную и привычно возложила руки на Камень. Чуть толкнула, чтобы открыть… Обнаружила себя сидящей в снегу, со звоном в ушах и обожжёнными ладонями. Так бывает, когда сдуру ломанёшься в запечатанный круг. Но кто посмел запечатать круг без ведома и согласия хранительницы? Возмущение — сильнее боли! Колдунья даже не стала залечивать вспухающие волдыри, вскочила и двинулась в обход Камня. Искала метку, которую обязан оставить мудрый на запечатанном его рукою. Тщетно! Неужели, кто-то закрыл круг изнутри? Или круг закрылся сам? Учитель говорил, это возможно, и так бывает, но не научил даже отличить одно от другого. А новый её наставник, Латира, занят гаданиями и расчётами. Однако нелады с кругом — достаточный повод его потревожить…
«Да, малая, это уже второй замкнувшийся круг в твоих угодьях,» — «обрадовал» её Латира. — «Ярмарочный тоже закрылся наглухо… Да, я сразу же объясню тебе, что это значит. У нас одновременно объявились Повелитель Теней и Солнечный Владыка. Оба стремительно набирают силу. День-другой… Не дольше луны, они дозреют до песни равновесия или до смертельной схватки.»
«Но как? Откуда? Наритьяра Средний погиб, Скундара погиб. Стурши — Тень и не сможет стать Повелителем. Все мудрые были на Совете. Неужели, кто-то из старейших, кто бродил в иных мирах, тайно вернулся, чтобы…»
«Нет. Тенями повелевает один из Иули, гадание не позволяет мне различить, кто из них. А на Солнечной стороне — Наритьяра Младший.»
«Не Ркайра?»
«Старейший слишком слаб, чтобы перетянуть эту шкуру на себя. За него лишь один из двадцати.»
Сказать, что Вильяра озлилась — ничего не сказать!
«О мудрый Латира, о хранитель Ярмарочного поселения, скажи мне, хранительнице Вилья, почему я узнаю о закрывшемся круге в своих угодьях только спросив тебя?»
«Да потому, что я сам только что ткнулся в него носом, как ты! Не ярись, малая. Всё меняется очень быстро. Похоже, отправив Нимрина к Онге, мы сорвали лавину. Однако снег копился давно и сошёл бы неизбежно. Умри Онга на алтаре-камне… Приходи-ка скорее в Залу Совета, я тебе покажу, что было бы. Какие расклады мы нараскладывали, что насчитали.»
«Я сейчас. Зверя отпущу и возьму лыжи, жалко их тут бросать.»

Вильяру уже тошнило от Залы Совета, от древних, мягко обволакивающих, успокоительных чар! Голова кружилась, тянуло в сон… Её и не её: Нимрин где-то там изнемогал от голода и усталости. Колдунье тоже не мешало бы поесть, но здоровому телу лёгкий голод не вредит и сил не отнимает. Латира, однако, смерил Вильяру тяжёлым внимательным взглядом и принялся готовить похлёбку. Молча. Нарочито неспешно.
А на возвышении в середине Залы разложены и расставлены принадлежности для гадания, для счёта. Латирину чашу, светильник, кошель-металку для камушков и гадательную доску Вильяра помнила по ярмарочному шатру, прочие снасти видела впервые и даже опознать не смогла, зачем они. Счётной премудрости и сложным гадательным раскладам Наритьяра её не учил, говорил, что это — наука старейших, вообще, не для её ума. Мол, владеешь купеческим счётом, умеешь гадать, как все охотники, и довольно.
— Старый, ты обещал мне кое-что показать, — напомнила колдунья Латире.
— Для начала, я своим примером показываю тебе, малая, что спешить нам некуда. Уже или пока. Во всех раскладах наше место, всех мудрых: «дичь в яме». Живая или мёртвая, десять на десять.
Вильяра отказалась верить ушам, услышав такое!
— Ты спокойно говоришь об этом? Когда Средний приводил нас к присяге, ты же не сидел, не дожидался! Ты искал выход! Мы вместе искали!
— Тогда мы были: «бегущая дичь», «огрызающийся зверь», «зверь в логове», «зверь в засаде», и даже «зверь задрал охотника». А сейчас все расклады дурны или не ясны. У меня давно не выпадало столько чёрных и серых камушков, — Латира сглотнул, понизил голос. — Со времён падения Лати — ни разу.
— То есть, ты признаёшь, что ошибся, отсылая Нимрина к тому подранку? — Вильяра почти шипела от сдерживаемой ярости.
— Нет. Я признаю это с последним ударом сердца, если сбудется худшее. А пока, ты помнишь: каждый шаг каждого живущего меняет мир и его судьбу. Потому ни одно гадание не сбывается в точности. Ждём более благоприятных раскладов. Заботимся о себе, чтобы быть готовыми ко всему. Заботимся о тех, о ком можем и должны заботиться. Вон, Альдира с Нельмарой спят: ищут за звёздами душекрада, чтобы предъявить его шкуру Нимрину. Ркайра ищет по всей Голкья Наритьяру Младшего. Я гадаю. А ты… Сейчас поедим, и я советую тебе тоже поспать. Вдруг, сможешь увидеть, что происходит, глазами своего близнеца?
— То есть, старый, ты признаёшь, что моя связь с Нимрином — всё-таки благо?
— Признаю, когда ты принесёшь новости из самого глубокого Дома Теней, из неприступного логова Повелителя.

Съестное Вильяра глотала через силу, не ощущая вкуса. Веки её неудержимо слипались, руки-ноги тяжелели, все чувства стремительно угасали: даже злость. Где-то там её Нимрин то ли засыпал, то ли терял сознание…
Нет, больно и страшно ему не было. Чуть горчило на языке зелье глухого сна, перебивая послевкусие отменно сваренной похлёбки. Обморочной истомы от зелья хватило на двоих, но Вильяру накрыло лишь отчасти. Добудиться Нимнира колдунья не смогла бы, даже оказавшись рядом, но ощущения его тела эхом отражались в ней, и она сознавала их.
Если верить эху, Нимрин уютно свернулся клубочком на плоском камне, тёплом, как лежанка над очагом. Где-то поблизости — Стурши: его запах и тепло, звук дыхания. А совсем-совсем рядом… Другой Иули! Сильный, здоровый, не та дохлятина из видения. Конечно, Нимрин шёл лечить Онгу, но как-то уж слишком быстро…
Теплая рука того Иули прошла над лицом Нимрина и очень болезненно ущипнула за ухо. Вильяре, вчуже, больно, а одурманенному зельем Нимрину — всё равно: его сейчас хоть на кусочки режь! Убедившись, что зелье действует, Иули перекатил бесчувственное тело сородича на спину и принялся раздевать, неодобрительно цокая языком на торчащие мослы.
Стурши пялился, затаив дыхание от любопытства, потом не утерпел:
— Повелитель Онга, дозволишь спросить? Что теперь с ним? Уложишь на алтарь вместе себя? Сделаешь его одним из нас?
Онга долго молчал, потом всё-таки снизошёл до ответа:
— Для начала, Стурши, я хорошенько его вылечу. Сперва он меня, теперь я его. А ты поди, налови нам побольше мелкой дичи. Или что-нибудь крупное, но обязательно дикое. Двуногих с их имуществом пока не трогай! Не смей попадаться двуногим на глаза и хорошенько замети за собой все следы. Время Теням выходить на свет ещё не настало.
Отдавая наказ Стурши, Онга деловито ощупывал тело Нимрина. Знахаркина дочь ни разу не усомнилась в цели и смысле каждого касания, нажатия, простукивания, но за лекарскими ухватками чуяла властную ласковость… Пугающую! До озноба!
Едва Стурши отбыл на охоту, Онга принялся ворожить. Иули при этом не поют, их отрывистый речитатив звучит грознее любой песни… Миг, и Вильяра перестала ощущать Ниминира. Миг, и тело самой колдуньи заледенело, сердце остановилось.

***
Латире везло. Латире пока ещё везло! Он вовремя спохватился и сумел вывести ученицу из странного оцепенения между жизнью и смертью — в обыкновенный глухой сон. Добудиться и расспросить не смог. Однако размышляя о происходящем, он наметил правильный вопрос для гадания и разделил образы двух Иули. Повелитель Теней — Онга, двадцать из двадцати. А Нимрин рядом с Повелителем ни жив, ни мёртв. Выживет? Да, что бы с ним ни творилось, это пока не к смерти. А вот дальше Нимрин неизбежно вольётся в общий с мудрыми расклад: «зверь в яме». Чуть лучше «дичи в яме», которая выпала прошлый раз, но не намного. И дальше — неопределённость! Хоть изведи сейчас на гадание всю колдовскую силу, а надо её беречь: Камни могут совсем закрыться в любой миг…
Сожалел ли старый колдун о ранее принятых решениях? Всё ещё, нет. Пусть лавина катится с горы. Можно убраться с её пути изнанкой сна. Можно спеть летучую и стать частью лавины, отводя её от того, что сильнее всего желаешь сберечь. От тех, кого желаешь сберечь!
Латира притащил шкуры, потеплее укутал спящую Вильяру и сам прикорнул рядом. Дрёма не помешает ему вести переговоры о будущем главе Совета. Хотя узнав последние новости, Нельмара почти наверняка отложит выборы: на бегу не переобуваются.

10.11.2017

***
Охотничья удача сопутствовала Стурши: он быстро добыл молодого корнероя и пару белянок. Белянок съел сразу, всё ещё дивясь, как не распробовал живинку раньше? Тушу корнероя взвалил на плечи и вернулся к Повелителю.
Страсть, как любопытно, что же один Иули делает с другим? А ничего! Нимрин лежит на алтаре-камне, до подбородка укрытый чёрным полотнищем: холодный, бледный, не дышит… Кабы Стурши не видел ауру, принял бы за труп. У этих Иули всё чуднó: хуже, чем у мудрых!
Нимрин лежит-полёживает, а Повелитель Онга то ли пляшет по пещере, то ли сражается с невидимым противником. Оделся с ног до головы в чёрное: одежда, в точности, как сняли с Нимрина… Нанёс последний удар — остановился. Коротко похвалил Стурши за добытую дичь. Велел разделать и нарезать мясо, а готовить принялся сам, перетряхнув мешочки с травами и выбрав престранное их сочетание. Охотник такое бы в рот не взял, сгоришь ведь заживо! А Повелитель и приготовил, и съел, и облизнулся довольно. Немного поворожил над Нимрином, вновь облизнулся, как после вкусной трапезы. Спрашивать его, к чему всё это, Стурши не смел, пока Повелитель не заговорил сам.
— Стурши, проведи меня туда, где ты оставил вот это, — указующий перст — на пустой кошель из-под улу на поясе Стурши. — Ты же помнишь, где?
— Я помню, где в последний раз держал этот нож в руках. Если я обронил его там, и никто не подобрал, мы найдём его, Повелитель!
— Веди!
Онга сам обнял Стурши и закрыл глаза, утащить его на изнанку сна оказалось легко-легко. И ножик-улу никуда не делся из Дома Теней, где Стурши принёс в жертву неудачника Скундару. Стурши, не думая, потянулся к ножу — схлопотал оплеуху. Рыбкой отлетел к стене, сполз по ней и решил не вставать без приказа Повелителя, только смотрел и слушал, как тот ворожит.
А Повелитель чередовал песни, вроде охотничьих, с грозно звучащими колдовскими словесами, и длинные пальцы его стремительно выплетали в воздухе некий узор. Притягивал обитающий в Доме Теней чёрный туман, и древний улу на полу тоже будто дымился… Вот уже дым с туманом сгущаются, сгущаются, обретая очертания охотника… Охотницы!
Прекрасная обнажённая женщина встала над древним улу, качнула тяжёлыми грудями, упёрла руки в бока. Глянула на призвавшего её Онгу снизу вверх, а всё равно дерзко. Повелитель обошёл женщину кругом, выпевая последнее заклятие. Остановился лицом к лицу, протянул насмешливо:
— Ну, здравствуй, Нархана.
— И тебе не чихать! — фыркнула прославленная ведьма, которую сотни лет никто не видал во плоти или призраком.
Вот она, значит, какая! Высокая и стройная, серая, синеглазая — она могла бы оказаться родной сестрой Стурши. Как причудливо сплетаются порою родовые ветви…
— Раз уж ты выжил и освободился, Онга. Раз не побоялся собрать воедино то, что от меня осталось. Раз так, то я, Тень Нарханы, буду вновь прислуживать тебе, о мой Повелитель, как служила живая… Да-да-да, я верно послужу тебе, любезный мой Онга. Я подожду, пока ты вновь повернёшься ко мне спиной!
Женщина, миг назад горделиво-спокойная, расхохоталась: горько, страшно, навзрыд. Онга, с выражением холодной брезгливости на лице, отвесил ей оплеуху. Не такую сильную, как Стурши: Нархана устояла на ногах. Прекратила безумный смех, выпрямилась — плюнула в лицо Повелителю. Онга небрежно уклонился от плевка, погрозил ведьме пальцем. А потом вдруг шагнул вперёд и обнял её, прижал к себе, как обнимают очень-очень желанных после долгой разлуки. И дерзкая ведьма неожиданно покорно к нему прильнула!
Что, прямо тут и закувыркаются, позабыв былые распри? Ой, нет! Стурши глазам своим не верил: Онга просто вмял Нархану в себя, как слепляют два снежка. Миг, и нет больше никакой ведьмы, только Повелитель стал на полголовы выше, шире в плечах, величественнее и грознее. С коротким смешком подобрал с пола жертвенный нож — ахнул о стену, так что камень разлетелся мелким брызгами.
Стурши обмер. Этим ножом Скундара принёс его в жертву. Но с тех пор, как Стурши заполучил ножик в свои руки, старый улу казался ему родным и почти живым. Да и ведьма…
— Запомни, Стурши: отныне так будет с каждым, кто встанет против меня, будь то живой, призрак или тень. Я никому не позволю наносить мне новые раны, причинять боль! Идём дальше, я заберу другое своё имущество.
Стурши сглотнул внезапный страх и сообщил: по праву, по долгу слуги:
— В этом Доме Теней имеется прекрасная кладовка, о Повелитель. Не желаешь ли взглянуть?
Онга соизволил осмотреть колдовские припасы и велел Стурши забрать с собой кое-что. А потом, когда Стурши под завязочку набил котомку, Повелитель сам утянул Тень на изнанку сна и вывел в пустой квадратной комнате со стенами гладкими, как в Пещере Совета. Здесь царил уже привычный кромешный мрак: Стурши перестал удивляться, что видит без света, и для Повелителя Онги это было в порядке вещей. А ещё в комнате было душно, как не бывает ни в диких пещерах, ни в домах охотников. Казалось, сам воздух здесь давным-давно умер, и тлен его иссох.
Онга осмотрелся, недовольно хмыкнул. Пробормотал что-то, шевеля пальцами. В одной из четырёх стен, на вид, совершенно глухих, возник дверной проём. Тяжёлая дверь отворилась сама собой, плавно, беззвучно. Повелитель шагнул в комнату, заметно больше первой. Снова огляделся — разразился руганью на незнакомом Стурши языке. Однако никаких сомнений, что поминает он щуров на двести пятьдесят шесть щуровых колен!
Закончив браниться, Онга зажёг яркие колдовские искры и медленно прошёлся вдоль стен. Два круга: то простукивая гладкий камень, то напевая, то шепча заклятия. Закончил — покачал головой. Шагнул на середину, к большому, странного вида металлическому столу. Взял единственный лежащий там предмет: кусок тонкой кожи вроде той, что натягивают на барабаны. Вгляделся в знаки, начертанные на коже — одним рывком разодрал напополам, испепелил огнём из глаз. Перевёл яростный взгляд на Стурши, который так и замер на пороге комнаты, не смея войти.
Беззаконник уже попадал под руку Великому во гневе, потому не ожидал ничего хорошего. Обессиливающий ужас, почти неведомый прежде, скрутил ему потроха. Накажет Повелитель — или сразу поглотит, как Нархану? Однако Онга глубоко вдохнул, выдохнул… Улыбнулся. Расстегнул одежду: от пояса вниз. Поманил Тень к себе. Опускаясь на колени перед Повелителем, Стурши был безмерно счастлив, что уцелел.

16.11.2017

***
Ромига проснулся от запаха еды. Где-то рядом готовили шуркь! Немного странноватый набор незнакомых приправ… Приправ? Он вспомнил, как отключился после похлёбки, пережил очень неприятный миг запоздалого испуга и сосредоточился на внутренних ощущениях.
Удивительно, однако… Сейчас он чувствует себя просто превосходно! Только голова тяжелая, мутная, а всё остальное настолько в порядке, насколько на Голкья у него, пожалуй, ещё не бывало. Сердце работает, как часы, дышится легко, нигде ничего не болит. А что лежит он на тёплом, твёрдом и ровном, источающем тёмную энергию… Угадайте с трёх раз, что же это такое? Лежит он на этом совершенно голый, заботливо укрытый пледом. И голова… Ой, нет, после нормального сна голова у нава так гудеть не может! Только после снадобий и арканов: хорошо, если целительских…
Кто-то рядом произнёс по-навски:
— Ромига, шуркь стынет! Ты думаешь, я буду ждать, пока ты размышляешь, просыпаться тебе, или нет? Вставай, ешь!
Улыбающийся Онга удобно расположился в кресле за низким столиком, сервированным на двоих. Второе, свободное, кресло поджидало Ромигу. Традиционная навская мебель странновато смотрелась среди сталактитов и сталагмитов, однако Онгу это нисколько не смущало.
— Сперва отдай мне одежду, — сказал Ромига, садясь на своём каменном ложе. — И вообще, Онга, я не понял, что это было?
— Осложнение от плохо зажившей раны. Ты перетрудил себя и провалился в регенерационный анабиоз. Я счёл долгом залатать тебя, как следует. Как самочувствие?
— Спасибо, хорошо. А давно я? Сколько времени прошло?
— Да кто ж его знает! В этом месте время течёт, как ему вздумается, — рассмеялся Онга, глядя на кутающегося в плед Ромигу. — Не стесняйся, маленький нав, чего уж я там не видел, пока тебя лечил! Иди скорее есть.
Ромига замотался в плед, как в саронг, следуя минимальным застольным приличиям и оберегая особо чувствительные места от случайных брызг соуса. Шуркь оказался хорош, и некоторое время Ромига молчал, утоляя здоровый голод здорового навского организма. Но мяса — много, доедали уже не спеша, под разговор. Вопросов-то накопилась…
— Слушай, Онга, а как я набрал мышечную массу, если валялся тут в глубочайшем беспамятстве? — спросил Ромига, разглядывая свои руки.
Онга ласково улыбнулся:
— Тени кормили тебя. Мне грустно было смотреть на твои обтянутые кожей косточки, и я велел им. Скажу больше: я полюбопытствовал, поможет ли тебе то, что помогает мне?
— Ну, и как, удовлетворил любопытство?
— Да, вполне. Тебе помогает. Я разучился благодарить словами, но не разучился — делом. Ты вылечил меня, я — тебя. Теперь, если захочешь, Стурши проводит тебя в любое место на Голкья, куда ты скажешь. Но сперва я хочу расспросить тебя кое о чём.
— Спрашивай, — нахмурил брови Ромига.
Результат лечения ему, без сомнения, нравился, а вот методы… И как-то уж слишком сладкоречив стал Онга: не язвил, не подкалывал, даже «маленьким» почти не называл, но вряд ли оттого, что внезапно проникся уважением. Что у него на уме, как раз и можно понять из того, о чём будет расспрашивать. А Онга вальяжно развалился в кресле и держал паузу, пока Ромига не поймал его взгляд, не заёрзал нетерпеливо.
— Ромига, кроме нас с тобой, на Голкья побывал ещё какой-то нав. Ты что-нибудь знаешь о нём?
Неожиданный вопрос, но любопытный. Почему бы не обсудить?
— Я слышал про некого Иули без имени, но не встречал его. Говорят, он куда-то сгинул, уже давно, а я здесь меньше луны. Ты-то откуда узнал, лёжа тут?
— Мне кажется, я чувствовал его присутствие в мире, а потом перестал. А откуда узнал ты?
— Один голки обещал показать его дом.
— Ромига, а голки не сказал, давно ли тот нав сгинул?
— Лет пятьдесят или сто назад, по местному счёту.
Онга молчал довольно долго. Прочитать его эмоции Ромига не мог ни магически, ни по выражению лица. Лишь уши нава, острые кончики, торчащие из-под волос, выдали бурю внутри… Онга резко подался вперёд, сверкнул искрами в зрачках и возвестил:
— Ромига, ты понимаешь, что пока мы здесь, надо прояснить судьбу этого Иули? Вдруг, голки сделали с ним то же, что и со мной? Вдруг, он так же нуждается в помощи?
Ромига сам думал об этом, но возразил:
— Насколько я понял, жертвоприношения Камням у них очень давно под строжайшим запретом.
Онга зло рассмеялся:
— Кому и когда это мешало? Вон, Стурши стал Тенью милостью одного из шаманов, сугубых поборников этого, так называемого, закона.
Ромига склонил голову, соглашаясь.
— Онга, если я побываю в его доме, возможно, я найду какие-то следы и пойму, где искать. И голки я расспрошу подробнее. А что собираешься делать ты?
Онга фыркнул, очевидно, успокаиваясь:
— Лечиться дальше. Пока я не регенерирую полностью, я не покину это убежище. Как видишь, не так уж сложно его благоустроить.
— Онга, а позволь мне тоже полюбопытствовать? Как ты собираешься попасть на Землю? К твоему сведению, порталы Большой Дороги перестали открываться ещё до моего рождения. По крайней мере, на Землю этот путь закрыт. Я сам не помню, как меня занесло на Голкья, и понятия не имею, как отсюда выбраться. Голки обещали помочь, и не похоже, чтобы они лгали. Но провести кого-то из мира в мир во плоти, им тоже, вроде бы, сложно.
— Да. Таких, как моя Нархана, всегда было мало. Однако не бойся, маленький нав, способы я знаю. Пока буду долечиваться, как раз всё обдумаю и подготовлю.
— Кстати, о долечиваться. Онга, скажи, после твоих манипуляций аура у меня такая же хвостатая, как у тебя?
— Уже не должна. Но встань-ка, дай, я проверю.
Ромига встал из-за стола, поддёрнул обёрнутый вокруг бёдер плед — чёрная ткань дематериализовалась, туманом утекла сквозь пальцы. Нав подавил желание прикрыться ладонями: правда, чего уж теперь. Встал прямо, уставился на Онгу с угрюмым недоумением. Тот обошёл кругом Ромиги, панибратски хлопнул по плечу.
— Не вижу у тебя никаких хвостов, кроме того, которым Тьма наградила при рождении, — ухмылочка, и взгляд — сальный-сальный.
— Онга. Верни. Мою. Одежду, — отчеканил Ромига.
Его страшно влекло к Онге. Хотелось слушать и слушаться, склониться перед харизматичным древним навом, признать его безусловное главенство… Тьма-прародительница, да просто ему отдаться, как отдавался Стурши! Только ни разу ещё Ромигины дурные предчувствия не вопили так громко и внятно: если позволишь Онге себя поиметь, если станешь ключом от силы на этом Камне — пропадёшь.
— Ромига, ты такой смешной, когда сердишься — просто умора! Но тебе следует знать. С тех пор, как я встал на ноги, в этом Доме Теней всё творится по моей и только по моей воле. Конечно же, я желаю навью — или нава. Кого угодно живого, нашей крови. Но я не унижусь до принуждения и не унижу тебя. Я подожду, пока ты дозреешь. Ждать мне осталось совсем не долго.
— Не сегодня! — выдохнул Ромига, холодея внутри от жесточайшего разочарования собственным упрямством.
Онга небрежно взъерошил ему волосы — и сунул в руки свёрток одежды.
— Иди искать Иули. Куда мой Стурши должен отвести тебя?
— В Пещеру Совета, откуда привёл… Онга, если это возможно, позволь мне разговаривать с тобой безмолвной речью?
— Присылай зов. Ты — не живой голки, у тебя получится.

17.11.2017

Ромига проснулся, лёжа «звёздочкой» на чём-то твёрдом и ровном… Подскочил, как ошпаренный — спросонок померещилось, что его сейчас будут приносить в жертву, как Онгу и Стурши…
Стурши! Конечно, это он, поганец, притащил Ромигу в Пещеру Совета, но не разбудил сразу, а заботливо уложил… И гадай теперь, что это было: чёрный юмор, предостережение, угроза? А голова всё ещё тяжёлая, соображает туго. И все чувства, эмоции, будто примороженные, кроме отчаянного желания стелиться под Онгу.
Но легче, уже легче, легчает стремительно! И что-то до боли знакомое есть в этом комплексе ощущений… Вспомнил! Примерно так отпускает «поцелуй русалки»! Что-о-о!? Навы же не могут? Это же специфически людский аркан? Ромига, скрипя зубами от закипающей ярости, сел в медитацию. Срочно изучить следы воздействия, пока не простыли!
Так, энергия — исключительно тёмная. Но по структуре — да, кое в чём похоже на «поцелуй». Может, современные навы утратили нечто из умений древних? А они, безусловно, многое утратили. Может, Онга научился этой пакости где-то во Внешних Мирах. Может, изобрёл сам. А может, это вообще не Онга, а его Камушек!?
Ромига взвился на ноги и обежал комнату кругом: пол — стена — потолок — вторая стена — пол — снова стена — сальто с приземлением в исходную точку. Ярость клокотала в груди, тянуло что-нибудь разнести к асуровым щурам, но в каменном мешке — нечего, а рушить потолок себе на голову… Нет уж, Ромига обойдётся! Несколько вдохов-выдохов, короткая разминка — он всё ещё в ярости, но уже способен мыслить холодно и здраво.
Об Онге, чтоб его! Об алтаре-камне. О них обоих. Разорвать бы их странный симбиоз, вытащить Онгу из норы — многое стало бы яснее. Если Онга это переживёт! Ромига встречал разумных, попавших под власть могущественного артефакта. Думал, навы достаточно сильны, чтобы избегать подобного. Но только не в обстоятельствах Онги! Ему и без Камня было, от чего спятить. А без Камня он не выжил бы.
Навская психика — устойчивая и гибкая, с такими же способностями к самоисцелению, как навское тело. Плюс, каждого нава, смолоду, обучают приёмам самопомощи. На крайний случай, учат различать признаки зарождающегося безумия у себя и у других. Учат вовремя обращаться к целителям разума, они же — специалисты по особо тонким ментальным воздействиям. Потому истинных, клинических безумцев в Цитадели нет. Навы слишком сильны физически и магически, слишком опасны, чтобы позволить себе такую сомнительную роскошь. Навь тысячелетиями искала баланс между свободой личных причуд и безопасностью для всех и каждого. Нынешнее положение дел устраивает даже любителей походить по грани.
Да, но Навь — очень далеко. Онга — давным-давно вне её. Когда Онгу изгнали, навы были пассионарны и могущественны, однако ещё не додумались до многого, что «потомку неудачников» — само собой разумеется. Умеет ли Онга вправлять вывихи собственной психики? Считает ли нужным работать над собой в эту сторону? Сознаёт ли, что с ним что-то может быть не так? А Ромига — сознаёт?
После всех своих приключений, Ромига уверен лишь, что сам нуждается в обстоятельном разговоре с мастером Шагой. Как минимум! Для диагностики другого нава он сейчас — кривое зеркало, негодный камертон. А лечить перекосы чужой психики Ромигу попросту не учили: это не хирургическое «отрезал — зашил». Так что Онга либо выправится сам, либо не выправится. На этом следует подвести черту.
Держаться на расстоянии от возможного психа и раба артефакта. От самого артефакта — тоже. По крайней мере, пока. А вот идея поискать третьего нава — очень здравая и заманчивая. Если тот Иули найдётся живым, то разбавит их с Онгой сомнительную компанию. А если нет, может, он хотя бы записку какую черкнул, для идущих по следу сородичей? Да мало ли интересного и полезного найдёт один нав в жилище другого?
«Мудрый Латира, здравствуй! Ты меня слышишь?»
«Иули! Нашёлся! Слышу тебя, и очень рад!»
«Латира, я в Пещере Совета, Стурши вернул меня на прежнее место. Сейчас я тут один, и мне очень нужно поговорить с тобой. Срочно!»
— И видеть тебя я тоже рад! — воскликнул пожилой, низкорослый серенький голки, улыбаясь во все свои потёртые клыки.
Присмотрелся к Ромиге — нахмурил густые брови:
— Ты изменился, Нимрин. И мне кажется, не к лучшему.
Ромига нахмурился в ответ:
— Мудрый Латира, ты сам отправил меня туда, где со мной это произошло. Кстати, что произошло? Что ты во мне узрел, что тебя так перекосило?
Латира помолчал, вглядываясь.
— Был бы ты охотником, я бы сказал, ты мечен Тенями. Не Повелитель и не Тень, однако мечен. В охотнике я бы не сомневался, но ты сам по себе — тёмный. Вдруг, для вас это в порядке вещей?
— Латира, ты наблюдал меня и другого Иули. Довольно долго. Хочешь сказать, раньше ты подобного не видел?
— На тебе — нет, до сего дня. А мой старый друг Иули изменился примерно так… Перед тем, как исчезнуть.
— Латира, отведи меня к его дому!
— Сегодня? Сейчас?
— Да. По праву и долгу сородича! Я не могу откладывать! Если у тебя нет срочных дел…
— Срочных — нету. Отведу. Только давай споём с тобой вместе одну песенку.
— Какую?
— От навязанной воли, от чужих глаз и ушей.
Ромига зло рыкнул — и согласился. Лишним не будет.
Спели, потом Ромига привычно приготовился к путешествию по изнанке сна, грузом.

Он проснулся, лёжа «звёздочкой» на твёрдом и ровном… Померещилась погань — вскочил, как ошпаренный…
Стоп, это уже один раз было! Вот в этой самой комнате Ромига метался по стенам от ярости и размышлял. Потом позвал Латиру, они говорили, пели, собрались в дом Иули.
Почему опять та же комната в Пещере Совета? Почему он тут один? Где мудрый? Или весь их разговор был Ромигиной галлюцинацией? Мороз по хребту…
«Мудрый Латира, здравствуй! Ты меня слышишь?»
Нет ответа! Ромига не различает оттенки молчания в безмолвной речи. Просто, нет ответа — и очень поганое предчувствие.
Нав тщательно просканировал комнату. Нашёл следы присутствия: свои собственные, Латиры, Стурши, ещё каких-то голки. Следы старые, следы недавние — и совсем свежие. Нет, не привиделось! Литира был здесь, не более часа назад. Но потом-то куда он подевался? Впрочем, на изнанке сна бывают ловушки, иногда даже смертельные.
«Вильяра! Ты меня слышишь?»
«Да! Нимин, наконец, ты нашёлся! Я сейчас…»
«Стой, опасно! Никуда не ходи, ничего не делай, сначала выслушай.»
«Где ты?»
«Я в Пещере Совета, и со мной пока всё хорошо. Только не ходи ко мне изнанкой сна. Попробуй позвать Латиру.»
Даже очень здоровое навское сердце частит, отсчитывая время ожидания.
«Нимрин, Латира не отвечает мне. Я вообще его не слышу. Он либо закрылся наглухо от мысленной речи, старый умеет. Либо в такой же щуровой заднице, как побывал ты. Ты хоть знаешь, сколько дней тебя искали?»
«Нет. А сколько?»
«Пять дней. Правда, я их почти все проспала. Мы же с тобою связаны! Мне привиделось, как поганый Онга усыпил тебя зельем глухого сна, а потом заворожил почти насмерть. Я сама чуть не умерла. Если бы не Латира… Старый добудился меня совсем недавно. Я сейчас в Латирином логове. Помнишь? Найдёшь?»
«Помню и найду. Я пойду пешком, так что, жди.»

Продолжение: chorgorr.diary.ru/p214276958.htm

запись создана: 28.10.2017 в 16:56

@темы: Тайный Город, тексты, навы, Ромига, тень ищет своё место, Голкья

---

Поменяла дизайн дневника

Новый — смешной, с розовым и с бабочками, но в глухом ноябре мне всегда хочется странного)
Подивилась, как мало готовых шаблонов с нормально читаемым текстом! Чтобы тёмным по светлому, крупно, разборчиво, и меню не надо разыскивать по всему окну.

@темы: жисть

---

День — в канализационную трубу(

Вчера вечером засорился слив в кухонной мойке. Попробовала пролить горячей водой, пробить вантузом — стало только хуже, вода совсем перестала уходить. Утром дошла до магазина, купила средство для прочистки, налила в слив. Обещанные пять минут прошли, и ещё пять, и десять — без толку. Решила обратиться к профи, позвонила в диспетчерскую. Там сказали, что прочистка канализации — платная услуга, и на выходных у них некому выписать квитанцию, поэтому ждите до понедельника. Обозлившись, надела перчатки и открутила сифон сама. Промыла, прочистила. Вытащила из трубы клок кошачьей шерсти и прочей дряни размером с крупную мышь. Да, кошачья шерсть. Да, в кухонной мойке! Но как, Карл? Ладно, главное, вытащила.

Радостно завинтила всё обратно. Пустила воду... А хрена! Не уходит! Видимо, это был не весь засор, а только его часть. Лезть дальше пока не рискую, опасаюсь, что потом не соберу все эти коленца так, чтоб не подтекало. Нашла в телефоне старые контакты слесарей, которые работали частным образом. Дозвонилась одному, тот обещал прислать другого. Сижу, жду...

З.Ы.: А ещё какая-то кошачья сволочь нассала в туфлю(

З.З.Ы Канализацию слесарь пробил, кухню я отмыла... Лепота! Но день таки упс(

@темы: жисть, коты